Было больно повторять его слова. Слова, которые открыто указывали на ее глупость и наивную веру в то, что Ройбен любит ее настолько сильно, что сможет поставить чувства выше обязательств.
– Невыполнимое задание, – сказала Этин, все еще хмурясь.
– Как видишь, – сказала Кайя, – я не тот, кто сможет дать ответы на твои вопросы. Я бы очень хотела, чтобы мы с ним были близки, чтобы я была важна Ройбену. Но это не так.
– Если ему не важны ни ты, ни я, ни даже королева, – ответила Этин, – должно быть, он вовсе не думает ни о ком, кроме себя.
К ним приблизился светловолосый рыцарь, его зеленая броня почти сливалась с листвой.
– Мне действительно пора, – проговорила Этин, отворачиваясь.
– Неправда! Он думает обо всех, кроме себя, – крикнула ей вслед Кайя. – Мне кажется, он уже давно не думает о себе…
Корни прогуливался по лесу, пытаясь не обращать внимания на бешено колотящееся в груди сердце. Он заставлял себя не смотреть фейри в глаза, но их кошачьи лица с тонкими носами и яркими глазами неумолимо притягивали его. Что бы ни встретилось им на пути, Луис неизменно хмурился. Даже вид реки, в которой купались чарующие пикси, не взволновал его, хотя Корни так смутился, что не знал, куда смотреть.
– Что ты видишь? – наконец спросил он, когда молчание слишком затянулось и шансы, что Луис заговорит первым, таяли на глазах. – Они прекрасны? Или это иллюзия?
– Они не настолько красивы, как кажется, но все равно великолепны, – хмыкнул Луис. – Как же все дерьмово, если задуматься. У них впереди целая вечность, а что они делают? Тратят эту вечность на чревоугодие, секс и поиск изощренных способов убить друг друга.
Корни пожал плечами.
– Возможно, если б я был бессмертным, то поступил так же. Так и вижу, как сижу с очередной пачкой «Читос», тоннами скачиваю из сети порно, и неделями подряд мочу мобов в Avenging Souls[12].
Луис смерил Корни долгим взглядом.
– Чушь собачья, – сказал он.
– Попробуй переубедить меня, – фыркнул Корни.
– Помнишь пирожные, которые вы сегодня ели? – спросил Луис. – Я видел вместо них старые сморщенные грибы.
На мгновение Корни решил, что это шутка.
– Но и Кайя тоже одно съела, – возмутился он.
– Бери выше, целых три! – в голосе Луиса звучало такое неприкрытое ликование, что Корни не удержался от смеха. А мгновение спустя они оба смеялись, так легко и глупо, точно были давними друзьями.
Но стоило Корни поймать себя на мысли, что ему и правда этого хотелось бы, он резко умолк.
– Почему ты ненавидишь волшебный народ?
Луис развернулся. Теперь к Корни был обращен лишь его невидящий глаз, и из-за этого трудно было понять выражение его лица.
– У меня с детства истинное зрение. У отца тоже, так что, думаю, от него это передалось и мне. Отца истинное зрение сводило с ума; они сводили с ума.
Луис устало покачал головой, словно эта история забирала из него силы.
– Когда фейри знают, что ты их видишь, они все равно находят способы обмануть тебя. По крайней мере, у отца началась паранойя, он был уверен, что мы все в постоянной опасности. А потом застрелил мать и целился в моего брата. Наверное, так он пытался защитить их. Если бы я тогда был там, он бы застрелил и меня. Брат едва выжил. Чтобы спасти его, мне пришлось служить фейри. Можешь представить, каким бы был этот мир без фейри? Я – да. Нормальным!
– Хочу сказать тебе… мою сестру убил фейри. Келпи, – признался Корни. – Утопил ее в океане около двух месяцев назад. А потом был Нефамаэль, который измывался надо мной, делал со мной все что было ему угодно, а я все равно хотел…
Корни резко затих, осознавая вдруг, что, наверное, не стоит рассказывать Луису такое о связи с мужчиной.
– Хотел чего?
На поляне Корни заметил группу фейри, они бросали в большую миску игральные кости. Фейри были одновременно прекрасны и отвратительны. А один фейри с длинными светлыми волосами казался странно знакомым. Адаир.
– Идем скорей, – прошептал Корни. – Пока он нас не заметил.
Луис быстро оглянулся. Они ускорили шаг.
– Кто «он»? Что он сделал?
– Проклял меня, – сказал Корни, когда они нырнули под ветви плакучей ивы.
Силариэль не обещала, что обеспечит неприкосновенность и спутникам Кайи. И Луис, как полагал Корни, относился к обещанию королевы с таким же подозрением, как и сам он.
Под деревом собралась компания разношерстных фейри: черный пушистый пука сидел, прислонившись к двум зеленокожим пикси с коричневатыми крыльями; рядом с сонным фейри, смотрящим затуманенными глазами, лежал эльф. Корни в удивлении остановился. Кто-то из фейри декламировал поэму о змеях.
– Извините, – выдавил Корни, поворачивая обратно. – Мы не хотели вас беспокоить.
– Чепуха, – отмахнулась пикси. – Иди сюда, сядь с нами. Расскажешь какую-нибудь историю.
– Но мы действительно не… – начал Корни, но козлоногая фейри вдруг, смеясь, потянула его вниз. Грязь оказалась такой мягкой и влажной. Воздух был тяжелым, насыщенным густым ароматом почвы и листьев.
– И взмыл в небеса дракон-исполин, – продекламировала фейри. – И пламя его коснулось глубин!
Вероятно, поэма была все-таки о змиях? Крылатых.
– Смертные так интересно устроены, – сказал эльф, проводя пальцами по гладким, не заостренным ушам Корни.
– Нел! – позвал Луис.
Пука зачарованно протянул лапу, стремясь коснуться щеки Корни. Еще один фейри лизнул руку Корни. Парень вздрогнул, он чувствовал себя марионеткой в чужих руках.
Волшебные существа дергали за ниточки, а он танцевал.
– Нел, – повторил Луис. Голос его звучал словно издалека и казался совсем не важным. – Приди в себя!
Корни поддался ласке, прижавшись щекой к лапе пуки. Его кожа стала горячей и чувствительной. Он застонал.
Длинные пальцы потянулись к его перчатке.
– Не стоит, – предупредил Корни, но в глубине души жаждал этого. Хотел, чтобы эти существа ласкали его тело, и ненавидел себя за это желание. Он подумал о сестре, о том, как она прыгнула в воду следом за келпи, но даже это не смогло заглушить желание.
– Ну же, ну же, – воскликнула высокая фейри с голубыми, как перья птицы, волосами. Корни моргнул.
– Я сделаю тебе больно, – прошептал Корни. Собравшиеся вокруг него фейри рассмеялись. Не насмешливо, не жестоко, но Корни от этого смеха все равно стало больно. Так веселится волк, за хвостом которого гоняется маленький котенок.
Фейри стащили перчатки с его рук. Резиновая пыль осыпалась с кончиков пальцев.
– Я причиняю боль всему, к чему прикасаюсь, – повторил Корни.
Он чувствовал руки на своих бедрах, на губах. Земля под спиной была холодной, успокаивающей, а тело пылало огнем. Сам того не осознавая, он протянул к фейри руку, коснулся его, ощущая, как гладкие волосы струятся меж пальцев точно шелк; чувствуя тепло мускулистой плоти.
Корни резко распахнул глаза, внезапно осознавая, что делает.
Увидел крошечные дырочки в ткани там, где к ней прикасались его пальцы, круги синяков на шее, коричневые пигментные пятна, растекающиеся по постаревшей коже как размазанная грязь. Но фейри этого словно не замечали.
Медленно улыбка расползлась по губам Корни. Да, он не мог противостоять им, зато мог причинить боль.
Он не стал сопротивляться, позволяя рукам пикси ласкать его тело, он выгнулся, целуя открытую шею эльфа, вдыхая странные минерально-землистые запахи тел фейри и позволяя желанию настигнуть себя.
– Нел! – заорал Луис, хватая Корни за воротник рубашки и заставляя встать на ноги. Он споткнулся, теряя равновесие, взмахнул руками, и Луис торопливо отступил, чтобы не упасть вместе с ним. Но Корни успел ухватить его за рубашку, ткань затрещала, и он упал.
– Хватит, – приказал Луис. Дыша быстро, почти испуганно. – Вставай!
Корни встал на колени. Он не мог говорить. Каждое движение губ отдавалось глубоким, чувственным удовольствием.
Длинные пальцы фейри коснулись его ноги. Нежным, ласкающим движением, которому Корни подался навстречу.
Чьи-то теплые губы оказались совсем рядом с его ртом.
– Вставай, Нел, – тихо позвал Луис, его дыхание коснулось губ Корни, а голос словно бросал вызов, предлагал осмелиться и ослушаться. – Время вставать.
И поцеловал его.
Луис, который умел все на свете, который был умным, саркастичным – и определенно последним парнем на земле, пожелавшим бы поцеловать такого придурка, как Корни. Одна мысль, чтобы приоткрыть губы, ответив ему, кружила голову. Их языки соприкоснулись, сплелись на одно ошеломительное мгновение. А затем Луис отпрянул.
– Дай мне свои руки, – потребовал он, и Корни послушно протянул запястья, которые тут же оказались стянуты шнурком.
– Что ты?.. – Корни шатало, он никак не мог понять, что происходит.
– Переплети пальцы, – уверенным, спокойным тоном сказал Луис и вновь прижался в поцелуе к губам Корни.
Ну конечно! Луис всего лишь пытается спасти его. Как он спас того мужчину от проклятия Мидаса и Лалу от прорастающей внутри нее лозы. Ему известно все о проклятиях, о лекарствах и снадобьях и, как оказалось, о целебных свойствах поцелуев. Он понял, что может отвлечь Корни и связать ему руки, использовав себя в качестве приманки. Луис смотрел прямо в душу, видел тщательно скрываемое желание Корни и воспользовался им не против него, а чтобы спасти. И от этого становилось еще более мерзко. Бабочки у Корни в животе рассыпались каплями ядовитой кислоты.
Он отшатнулся и кинулся к пологу ветвей, которые больно царапали лицо. Луис побежал за ним.
– Прости! – крикнул он. – Я… я не знал… я думал…
– Не знал? Думал? – зло выпалил Корни. Щеки вдруг опалило жаром, живот скрутило. Он едва успел отвернуться, прежде чем его вырвало кусками старых грибов.
Луис был прав насчет пирожных. Как и следовало ожидать.
Кайя чуть не вскрикнула, когда желтые совиные глаза блеснули в лунном свете. Она перестала звать Корни и теперь просто пыталась найти дорогу назад. Каждый раз, когда Кайя поворачивалась на звуки музыки, казалось, будто мелодия теперь звучит с другой стороны.