Тоска мерзкой змеей скручивалась внутри, а головокружение было невозможно остановить. Чары Силариэль, человеческий образ, которым она скрыла Кайю от чужих глаз, давил на плечи, сжимал ее. Кайе хотелось позвать Ройбена, дотронуться хотя бы до его рукава. Легко было представить, что все это недоразумение, что стоит поговорить с ним, и все вернется на свои места. Но Кайе приходилось стоять у ствола ивы и смотреть в пол, как это делали все смертные слуги.
Идея спрятаться за чужой внешностью поначалу, когда Силариэль только предложила ее, показалась отличной. Пока Кайя не выполнит задание, ей нельзя приближаться к Ройбену, а благодаря чарам будет казаться, что ее здесь попросту нет. Согласно замыслу Кайя должна была дождаться, пока они с Силариэль закончат переговоры, а затем, если она согласна, попытаться убедить его помочь королеве. Но Кайя не была согласна. Она не собиралась приказывать Ройбену, хотя испытывала смутное удовольствие от мысли, что сможет вывести его из себя.
Но это звучало куда лучше, чем оказалось на деле. Сейчас, когда она стояла, не смея двинуться, и наблюдала за ним сквозь опущенные ресницы.
Силариэль, раскинувшись на подушках, лениво подняла на гостя взгляд.
– Этин передала, что ты не согласен на мои условия.
– Полагаю, вы и не рассчитывали, что я соглашусь, моя… – он резко замолк. Силариэль засмеялась.
– Ты едва не сказал «моя Госпожа», я права? От этой привычки непросто избавиться…
Скривив губы, он опустил взгляд в землю.
– Согласен. Вы поймали меня на глупости.
– Вздор! Я нахожу это очаровательным. – Она с улыбкой махнула рукой туда, где в ряду слуг стояла Кайя. – Должно быть, ты изнемогаешь от желания вкусить дары земель своей юности?
Из ряда слуг, точно по сигналу, вышла стройная девушка в простом голубом наряде. Служанка склонилась к стоящей на столе медной чаше, точно в игре, где нужно поймать ртом плавающее в воде яблоко. Затем она опустилась на колени перед Ройбеном, слегка отклонилась назад и открыла рот. Меж ее зубов поблескивало вино.
Внезапно Кайю охватил ужас, ей вспомнилось, как тонула Дженет, как меж ее раскрытых губ плескалась вода. Совсем как вино во рту этой служанки. Кайя стиснула кулаки, впиваясь ногтями в ладони.
– Испей, – велела Леди Светлого двора, в глазах ее искрился смех.
Ройбен опустился на колени и припал к губам девушки, обхватывая ладонями ее лицо и слегка наклоняя голову, чтобы сделать глоток вина.
– Не лучшее вино, – сказал Ройбен, садясь на подушки. Он был неестественно весел и расслаблен, и так спокойно вытянул свои длинные ноги, словно находился не в гостях, а в собственном замке. – Знаете, по чему я действительно соскучился? По чаю из копченых одуванчиков.
Силариэль, погладив девушку по волосам, отправила ее за порцией вина уже из другой чаши. Кайя напоминала себе не поднимать взгляда, смотреть в пол, наблюдая за происходящим сквозь ресницы, и сохранять спокойствие. Ногти еще глубже вонзились в кожу.
– Что ж, поведай мне, – произнесла Силариэль, – какие условия ты предлагаешь?
– Если желаете, чтобы я поставил на кон все, вы тоже должны чем-то рискнуть.
– У Неблагого двора нет надежды на победу в этой войне. Соглашайся на то, что я предлагаю, и будь благодарен за это.
– И все же, – не сдавался Ройбен. – Если я проиграю вашему лучшему рыцарю, вы станете правительницей Неблагого двора, а меня ждет смерть. Слишком многое придется поставить мне на кон ради временного перемирия, но не бойтесь, я не предлагаю равных ставок. Но если я выиграю, согласитесь, чтобы вместо вас трон заняла Этин.
На мгновение Кайе показалось, что глаза Силариэль победно блеснули.
– И только? Но, что если я не соглашусь?
– Тогда будет война, и неважно, победим мы ее или нет, – поведал Ройбен, откинувшись на подушки.
Силариэль прищурилась, но уголки ее рта дрогнули в улыбке.
– Ты уже не тот рыцарь, которого я знала.
Ройбен покачал головой:
– Вы имеете в виду мое отчаянное желание доказать вам свои чувства? Да, тогда я был благодарен вам за малейший знак внимания. Каким скучным я, должно быть, вам казался.
– Признаю, сейчас я нахожу тебя куда интересней. Рыцарь, который торгуется ради спасения тех, кого презирает.
Ройбен рассмеялся, и от звука его смеха – от вибрирующей ненависти к самому себе – Кайю пробил озноб.
– Но, полагаю, меня ты презираешь даже больше, чем их? – спросила Силариэль.
Он опустил взгляд и принялся дергать ониксовые запонки.
– Я вспоминаю, как тосковал по вам, и от одной мысли становится тошно, – Ройбен поднял на нее взгляд. – Однако это не значит, что тоска прошла бесследно. Я до сих пор тоскую. Но уже по дому.
– Ты сказал Этин, что навсегда останешься повелителем Неблагого двора. Никогда не передумаешь. Никогда не согласишься вновь служить мне. Это так?
– Я не смогу стать тем, кем был когда-то. – Ройбен махнул в сторону выстроившихся в ряд слуг. – Неважно, сколь сильна моя тоска.
– Ты сказал, ничто во мне тебя больше не привлекает, не искушает, – сказала Силариэль. – Это так?
– Я просил Этин передать вам мои слова, – улыбнулся он. – Но сам я ничего не говорил вам.
– Так правда ли это?
Он поднялся, шагнул вперед, преодолевая короткое расстояние, разделяющее их с Силариэль, и опустился на колени перед раскинувшейся на подушках королевой. Ройбен поднял руку, едва касаясь ее щеки, и Кайя даже издалека заметила, как дрожат его пальцы.
– Я уже искушен, – шепнул он.
Силариэль подалась ближе и поймала его губы своими. Первый поцелуй был коротким, осторожным и целомудренным, но не второй. Ройбен заключил в ладони ее лицо и притянул ближе, целуя, заставляя нагнуться, точно хотел сломать пополам. Когда же он отстранился, на губах Силариэль выступила кровь, а ее глаза потемнели от желания.
Лицо Кайи полыхало, а сердце пульсировало, казалось, в каждой клеточке тела. И дрожь руки Ройбена, протянутой к Силариэль, казалась ей страшнее, чем поцелуи, страшнее всех его жестоких слов, высказанных или только готовых сорваться с губ. Она знала, каково это: ощущать дрожь за секунду до прикосновения – желание, граничащее с отчаянием.
Но Кайя заставила себя опустить взгляд в землю, сосредоточившись на извилистых корнях рядом с ее туфлей. Старалась не думать ни о чем. Удивительно, но она и сама не представляла, как сильно надеялась и верила в его любовь к ней, пока не утонула в этой боли. В боли от осознания, что Ройбен никогда не любил ее.
Услышав шорох одежд, Кайя подняла глаза, но оказалось, это Силариэль поднялась с подушек. Ройбен следил за королевой настороженным взглядом.
– Должно быть, ты просто хочешь, чтобы я согласилась на твои условия, – воскликнула королева Благого двора, однако голос ее слегка дрожал. Подняв руку, она отвела прядь волос от лица своего бывшего рыцаря.
– Скорее всего, Этин тут же вернет вам корону, если выиграет ее, – отозвался Ройбен.
– Если ты победишь моего лучшего рыцаря, Ройбен… – начала Силариэль и вдруг замолчала, глядя на него сверху вниз, и коснулась бледной рукой его щеки. – Если победишь моего лучшего рыцаря, ты пожалеешь.
Губы его едва изогнулись в усмешке.
– Но я выполню твои условия. Если выиграешь, Этин станет королевой. Но будь уверен, этого не произойдет…
Силариэль подошла к чашам с вином, и Кайя увидела отражение ее лица на алой поверхности.
– Но наши торги, несомненно, не имеют никакого значения, если ты просто присоединишься ко мне. Оставь двор тем, кого сам же презираешь. Мы можем объединиться и закончить эту войну уже сегодня. Ты станешь моим супругом и…
– Нет, – отрезал Ройбен. – Я уже говорил вам…
– Сегодня среди нас есть та, кто может убедить тебя изменить решение.
Ройбен вдруг вскочил, оборачиваясь к выстроившимся в ряд служанкам. Взгляд метнулся и остановился точно на ней.
– Кайя, – в голосе его звучала боль.
Стиснув зубы, Кайя окинула взглядом поляну.
– Как ты догадался? – изумилась Силариэль.
Ройбен подошел к Кайе и положил руку ей на плечо. Она отшатнулась, стремясь избежать его прикосновения.
– Я должен был догадаться раньше. Так тщательно наложенные чары. Умно.
Кайе становилось дурно от мысли, что он целовал Силариэль у нее на глазах. Как же ей сейчас хотелось дать ему пощечину. Плюнуть в лицо.
– Но как ты нашел ее среди остальных моих слуг?
Он поймал ладонь Кайи и перевернул ее, демонстрируя королеве алые полумесяцы там, где ногти впивались в ладони.
– На самом деле, легко. Мне не знакома больше ни одна фейри, которая, нервничая, делает так.
Кайя вскинула взгляд, но увидела лишь отражение своего непривычного человеческого образа в его глазах. Она отняла у Ройбена руку, вытирая ее о юбку, словно могла стереть его прикосновение.
– Мы не можем видеть друг друга, пока я не решу твою дурацкую загадку.
– Да, я заслуживаю любых слов презрения, что ты выплеснешь на меня, – мягко произнес он. – Но почему ты не ушла? Здесь опасно. Я же сказал Корни…
Губы его еще алели от поцелуя, привлекая ее взгляд.
– Здесь мое место, разве не так? Отсюда я родом. Другая Кайя вернулась туда, где должна была расти. Домой. К Эллен… ее матери.
В одно мгновение лицо Ройбена исказила ярость:
– Что Силариэль потребовала за это?
– Наверное, дерьмово так сильно любить ту, которой совсем не доверяешь, – желчно отозвалась Кайя.
Повисла тишина. Ройбен смотрел на нее с каким-то болезненным отчаянием, точно хотел что-то сказать, но не мог найти слов.
– Неважно, что он думает обо мне или о тебе, – вмешалась Силариэль, приближаясь к Кайе. Говорила она мягко, с большой осторожностью. – Используй его имя. Заверши эту войну.
– А я ведь могу, – улыбнулась Кайя. – Действительно могу.
Ройбен был мрачен, но голос его звучал так же мягко, как и у королевы:
– Будешь управлять мной, Кайя? Должен ли я преклонить колено пред новой госпожой и бояться удара ее острого языка?