Глава 13
Нет на вопрос твой ответа,
Правды не сыщешь в глазах.
И до скончания века
Ложь будет в каждых словах…
Кайя, Корни и Луис пробивались сквозь толпу, отпихивая в сторону фейри с лавандовой кожей и отмахиваясь от туч крошечных спрайтов. Пука с козлиной головой и мертвенно-белыми глазами окликнул Кайю и по-кошачьи облизнулся длинным языком:
– Вредный хитрый пикси!
Кайя нырнула под руку огра и запрыгнула на надгробие, избегая столкновения с тремя тощими хобами, разлегшимися в грязи. И с высоты оглядела пришедших.
Она заметила среди собравшихся Руддлза, который сделал большой глоток из чаши и передал ее дальше, другим фейри со звериными головами. Рядом с ним стоял Эллебер – волосы, плавно меняющие цвет от винного к золотому, спадали на плечи, а тело закрывала темно-зеленая мшистая броня.
Ройбен оживленно разговаривал с худой, как палка, женщиной, чьи длинные черные волосы были повязаны платком, украшенным драгоценными камнями. Платок идеально сочетался с нервно подрагивающим хвостом, также усыпанным драгоценностями. Издалека Кайя не могла понять, спорили они или нет, однако женщина активно жестикулировала.
Ройбен вдруг обернулся и посмотрел в сторону Кайи. От удивления она забыла взмахнуть крыльями и упала, ударяясь головой о камень. Из глаз брызнули слезы. Пару секунд она лежала неподвижно, не поднимая голову с земли, слушая голоса и топот ног сотни фейри. Как же ужасно было находиться к нему так близко, ощущать, как бешено начинает биться сердце от одного взгляда.
– Нельзя так есть кости, – послышался поблизости голос. – Они же острые. Они режут тебя изнутри.
– Ты что это стала такой неженкой? – раздался ответ. – Костный мозг вкуснее мяса, а чтобы достать его, приходится разгрызать кости.
Корни подал Кайе руку, помогая сесть:
– Не думаю, что он тебя заметил.
– Он, может, и не заметил, зато я его – да.
Рядом с ними остановилась фейри и сверху вниз посмотрела на Кайю. Перепонки на ее крыльях были настолько изодраны, что казалось, со спины свисают одни сухожилия. В руках она сжимала изогнутый, точно змея, клинок, а ее доспехи поблескивали фиолетовым, как панцирь большого жука.
– Дулкамара, – поприветствовала Кайя, вставая. – Моим друзьям необходимо поговорить с Ройбеном.
– Возможно, после поединка, – бросила в ответ фейри, смеряя Кайю презрительным взглядом розовых глаз.
– Но это срочно, – заспорила девушка. – Пожалуйста. Нельзя допустить, чтобы поединок начался. Его нужно отменить.
Дулкамара лизнула кончик клинка, окрашивая лезвие своей кровью.
– Я стану вашей вестницей. Говорите, и я в точности передам их слова.
– Они должны сказать это лично.
– Я не позволю ему снова на вас отвлекаться.
Корни выступил вперед:
– Это займет пару секунд. Пару секунд. Ройбен знает меня.
– Смертные такие лжецы. Лгут, сами того не понимая, – сказала рыцарь. Кайя заметила, что зубы у фейри острые, как лезвие клинка в ее руке, и костяные, совсем не как у русалок. – Это в вашей природе.
– Тогда позволь пройти мне, – предложила Кайя. – Я не смертная.
– Тебе нельзя, – Луис положил руку ей на плечо. – Помнишь? Вам запрещено видеться.
Смертные такие лжецы. Лжецы.
– Вот именно, – согласилась Дулкамара. – Только приблизься к нему, и тебе не жить. Никаких больше игр с чарами, здесь не Благой двор.
В голове Кайи эхом звучали слова: «Лжецы. Неправда. Ложь. Лгать. Умирать. Смерть».
Она подумала о шахматах фейри, о которых рассказывал Корни. Нужно всего лишь изменить правила игры. Выполнить задание. Стать той самой единственной вариацией. Но как это сделать, когда не умеешь лгать?
Кайя бросила взгляд на Ройбена. Ремешки доспехов на спине были плотно застегнуты, в длинных волосах заплетены две косички, скрепленные на концах острыми серебряными зажимами. Он был бледен и морщился, точно от боли.
– О! – воскликнула Кайя, подпрыгивая.
– Стоять! – заорала Дулкамара, но Кайя уже неслась по воздуху, безумно двигая крыльями. На мгновение она заметила на дальнем берегу острова Сити громаду маяка, за ним – россыпь сверкающих городских огней. Но вместо того, чтобы сбежать, она наполовину приземлилась, наполовину упала перед Ройбеном.
– Ты, – проговорил он тоном, в котором невозможно было найти ни единой эмоции.
Эллебер перехватил Кайю за запястья и скрутил руки ей за спину:
– Пикси из Благого двора здесь не место.
– Раз ты осмелилась предстать пред нашим королем и господином, значит, сумела завершить свое задание. – Руддлз ткнул в ее сторону когтистой лапой. – В противном случае, как диктуют законы, мы должны отлучить тебя от…
– Неважно, что диктуют законы, – сказал Ройбен, взмахом руки заставляя камергера замолчать. Он взглянул на Кайю пустыми глазами. Ни единой эмоции. – Где моя сестра?
– Ее забрала Силариэль, – торопливо выпалила Кайя. – Именно об Этин я и пришла поговорить.
Впервые после десятины Кайя так испугалась. Она уже не была уверена, что Ройбен не причинит ей вреда. Казалось, сейчас боль пикси станет для него наслаждением.
«Оближи руку королевы Светлого двора, Рэз Ройбен Ривен. Давай, как собака, коей ты и являешься».
– Господин, – влез Руддлз, – не смею перечить вам, однако ей не позволительно находиться в вашем присутствии. Она не завершила еще задание, щедро дарованное вами.
– Я сказал оставить ее! – заорал Ройбен.
– Я могу лгать, – выпалила Кайя. Сердце ее застучало в груди, а земля наклонилась под ногами. Все вокруг замолчали, а она даже не представляла, сумеет ли справиться с тем, что сама затеяла. – Я могу лгать. Я – та самая фейри, которая способна лгать.
– Что за чепуха, – возмутился Руддлз. – Докажи нам!
– Хотите сказать, это не так? – спросила Кайя.
– Ни один фейри не способен лгать.
– Получается, – протянула Кайя, выдыхая так резко, что закружилась голова, – раз я говорю, что способна лгать, а вы утверждаете обратное, то кто-то из нас точно говорит неправду, согласны? Значит, это либо я фейри, которой дано лгать, либо вы. В любом случае, я завершила свое задание.
– Чую здесь какую-то загадку, какой-то подвох, но поспорить не могу, – проговорил камергер.
Ройбен издал странный звук, но Кайя не смогла понять, против ли он был. Или, возможно, смеялся.
– Умно, – Руддлз оскалил в усмешке клыкастую пасть и похлопал Кайю по спине. – Для нас честь принять ваш ответ.
– Что ж, Кайя, ты успешно выполнила свое задание, – проговорил тихо Ройбен. – Отныне и навсегда судьба твоя связана с Неблагим двором. Отныне и до самой смерти ты будешь моей супругой.
– Прикажи отпустить меня, – потребовала Кайя. Она справилась, победила, но победа эта ничего не значила. Пустая и хрупкая, как скорлупка. Ведь Ройбену она была не нужна.
– Как моя супруга ты можешь сама отдавать приказы, – заметил Ройбен, отводя взгляд. – Подданные не имеют права ослушаться тебя.
Эллебер тут же разжал руки, отпуская ее запястья. Кайя не успела сказать и слова. Едва не упав, она развернулась и посмотрела на слуг.
– Оставьте нас, – бросила Кайя, стараясь говорить твердо. Но не могла удержать дрожь.
Подданные бросили взгляд на повелителя и, дождавшись его кивка, отошли. Кайя с Ройбеном остались вдвоем.
– Зачем ты пришла сюда? – спросил он.
Как же сильно Кайе хотелось сейчас умолять его стать прежним Ройбеном. Тем, которого она знала; тем, который сказал, что она единственная, кто ему действительно нужен. Без предательства и ненависти.
– Посмотри на меня. Почему ты отводишь глаза?
– Видеть тебя – для меня пытка. – В глазах Ройбена, когда он поднял взгляд, стояли тени. – Я надеялся уберечь тебя, отгородив от этой войны. Но вместо этого ты оказалась в самом сердце Благого двора, словно насмехаясь, доказывая, каким я был глупцом. И сейчас ты вновь здесь, играешь с огнем. Я хотел спасти единственную вещь, которой дорожил. Доказать, что и во мне еще осталось что-то хорошее.
– Я не вещь, – запротестовала Кайя.
На мгновение Ройбен прикрыл глаза тонкими длинными пальцами.
– Да, конечно. Знаю. Я неправильно выразился.
Кайя поймала его ладони и отвела их от лица. Пальцы Ройбена были холодны, как снег.
– Что ты с собой делаешь? Что происходит?
– Становясь королем Неблагого двора, я понимал, что войну нам не выиграть. Считал, что буду сражаться и погибну. Есть какое-то особое безумное удовольствие в том, чтобы принять смерть как неизбежность, как единственную плату.
– Но зачем? – ужаснулась Кайя. – Зачем взваливать на себя такую ношу? Почему нельзя просто послать все к черту? Сказать: «Оставьте меня, пойду-ка я делать скворечники»?
– Нужно убить Силариэль. – Глаза его блеснули точно осколки стекла. – Если ее не остановить, все будут в опасности. Я едва удержался, чтобы не сломать ей шею, когда целовал. Смогла ли ты прочесть это на моем лице, Кайя? Видела, как дрожала моя рука?
Кровь стучала в висках. Неужели она действительно могла спутать желание и отвращение? Кайя видела, как кровь окрасила губы Силариэль, и взгляд Ройбена. Тогда он казался ей полным страсти, но сейчас Кайя понимала: в нем плескалось безумие.
– Тогда зачем ты целовал…
– Потому что здесь мой народ, – Ройбен обвел рукой поле, кладбище и тюрьму. – Я хочу спасти их. Нужно было заставить Силариэль поверить, будто я полностью в ее власти, чтобы заставить принять новые условия. Понимаю, со стороны это казалось…
– Подожди, – Кайя почувствовала, как ледяные пальцы ужаса охватывают ей тело. – Я пришла поговорить с тобой. Я узнала кое-что о поединке.
– И что же? – Ройбен изогнул серебристую бровь.
– Силариэль собирается назвать Этин своим лучшим рыцарем.
Смех его прозвучал подобно всхлипу, коротко и пугающе.
– Отмени этот поединок, – продолжила Кайя. – Придумай что-нибудь. Не выходи на бой.