— Доброго утречка вам обоим. Вот и настал тот день, когда я, Мандарин, укреплю свою репутацию величайшего агента хаоса, которого когда-либо видел мир.
Тони протер глаза.
— Пожалуйста, никакой яичницы, молодой человек. Достаточно котелка с крепким черным кофе. Ночка выдалась тяжелая.
Мандарин расхаживал перед камерой, как генерал перед своими войсками.
— Нет, Старк. Вы не сможете разрушить реальное положение вещей своим жалким американским юмором. Если вы еще раз меня перебьете, я попрошу Фрэдди ударить девочку током.
Левек прямо-таки сочился плохо скрытым садизмом. Это тот тип парней, которые давят живых щенков ногами, и Тони обратил внимание, что на нем надета рукавица Железного Человека.
— Может быть, я в любом случае удаг’ю г’ебенка током, — произнес он.
Мандарин страдальчески скривился:
— Пожалуйста, мистер Левек. Мы не бьем детей электрошоком, пока в этом нет необходимости.
Тони встал между Левеком и Сиршей, как будто пытаясь ее защитить.
— Ты преследуешь министров экологии, так, Мандарин? В этом твоя игра?
Мандарин захлопал в ладоши:
— Да, конечно, в этом моя игра. Мистер Вангер полетит прямиком в Центр, где будет проходить саммит, и сравняет его с землей с помощью своих любимых огнеметов. Мы заменили одну из ваших перчаток его собственной, шлем тоже пришлось разработать самим, потому что у мистера Вангера череп выдающихся размеров. Но мы так и предполагали.
— Вам никогда не пройти мимо охраны, — ответил Тони. — Они его еще в небе собьют.
— Я так не думаю, — самодовольно ответил Мандарин. — Все протоколы системы хранятся на борту, и, к счастью, мисс Тори взломала вашу систему защиты.
Тони хотелось любым способом разогнать туман самодовольства, окружающий Мандарина, но на данный момент все выглядело так, как будто у террористов на руках были все карты. Дублинский Центр конвенций несколько раз просканирует костюм, который на пару десятилетий опережает их оборудование, а потом Железного Человека впустят внутрь, и перед ним уже не будет никаких преград.
— По-настоящему гениален в этом плане гонорар, который я получу, — продолжал Мандарин. — Не денежный, разумеется. Нет, моя награда будет значительно большей, чем какие-то деньги.
— Власть, — догадался Тони.
— Именно, — ответил Мандарин. — Я веду наблюдение за каждым человеком, который когда-либо пользовался моими услугами. Когда завершится эта операция, я буду самостоятельно назначать новых министров по экологии во многих странах. Именно я, Мандарин, буду контролировать окружающую среду и решать, какие компании будут ответственны за ее очистку.
— О, управление миром через сточные воды, — сказал Тони. — Это что-то новенькое.
Но Мандарин принял это саркастичное замечание за комплимент:
— И это не единственная инновация в моем плане. Я поменял протоколы вмешательства обычных наемных убийц в дела, связанные с поражением целей, которые я сам назначил. Это бизнес-урок, которому я научился у вашего отца: «Иногда возможность отсутствует, поэтому вам нужно создать ее самостоятельно».
Тони помнил эту фразу. Она была одной из любимых у папы, наряду с «Мы, Старки — титаны современности» и «Что это за дрянь на тебе надета, Тони?».
— Ты сам назначил цели?
— Именно так, — ответил Мандарин. — Когда я размышлял, кого уничтожить, я стал думать о том, кто из моих ненавистников хотел бы, чтобы я их убил. Поверьте, мистер Тони Старк, у министров по экологии множество врагов. В моей маленькой группе риска будут владельцы двух автомобильных концернов, международная компания по лесозаготовкам, крупнейший производитель лекарств, конкурирующие политики, а также обиженные друг на друга супруги — и это лишь начало списка. Например, на одного из министров — кажется, шведского — нашлось три охотника за головами. Вот какой он плохой парень. Каждый клиент верит, что он уникален. И это, как говорят у вас в США, весьма выгодная сделка. А обвинять во всем будут вас, мистер Старк.
— Вряд ли я останусь в живых и смогу ответить на эти обвинения, — догадался Тони.
Мандарин погрозил ему пальцем, и Тони увидел, что среди десяти колец террориста сияет его собственное кольцо из колледжа.
— Именно так, — подтвердил он. — Мертвые не могут ничего опровергнуть.
Слышать такое не очень приятно, особенно когда палец террориста в этот момент направлен прямо на тебя.
ГЕНИЙ И ИДИОТ
По приказу Мандарина Тони выволокли во двор, предварительно надев на него наручники так, что его руки были больно стянуты за спиной. Солнце пробивалось через утесы на западной стороне острова, а кричащие чайки в своем утреннем полете были похожи на ножи, разрезающие небо. Тони трудно было поверить, что после всех событий минувшей ночи наутро мир выглядел совершенно прежним.
Мандарин стоял в самом центре плит, раздетый до пояса, и занимался каким-то сочетанием тай цзы и танцев диско, что Тони, будучи от природы импульсивным и рисковым парнем, не мог не прокомментировать, даже зная, чего это может ему стоить.
— Эй, Мандарин! — крикнул он, после того как Левек поставил его на колени. — I can tell by the way you use your walk, you’re a woman’s man, no time for talk[8].
Мандарин немного поразмыслил, параллельно заканчивая упражнения.
— В целом это близко к правде, — ответил он, кланяясь Тони. — Однако я полагаю, что находить время для разговора необходимо в любых отношениях. Но, кажется, вы надо мной смеетесь, так что…
Мандарин поднял бровь, и Левек наградил Тони сильным ударом в шею.
— Тише, тише, Фрэдди, — успокоил его Мандарин. — Не могли бы вы быть чуть помягче, пожалуйста? Мистеру Тони Старку еще понадобятся его мозги этим утром. Мне не хотелось бы, чтобы он думал, будто я добился преимуществ нечестным путем.
Несмотря на сильный удар, Тони не собирался затыкаться:
— Эй, Мандарин! А ты просто Мандарин? Как Принс или Бейонсе? Или, может быть, я могу звать тебя Мэнди?
В это время Мандарин прямо перед ним приседал на корточки.
— Мое фамильное имя было известно твоему отцу, потому что мы, можно сказать, были азиатским аналогом семьи Старков. Но коммунисты завидовали богатству и власти моей семьи, и поэтому лишили нас их. С этого самого дня я решил постоянно напоминать правительственным структурам об их зыбкости.
Тони кашлянул, и плитки двора окрасились кровью.
— Какая трогательная речь о правосудии, Мэнди. Я такие перед зеркалом репетировал. Но, конечно, никогда на публике — выглядит странновато.
Если Старк надеялся разъярить своего противника, то ему это не удалось. Мандарин лишь хлопнул в ладоши и широко улыбнулся.
— Тони Старк, в вас сочетаются гениальность и идиотизм. Ваши остроты, как вы, американцы, их называете, совершенно ни к чему не приведут. Все, чего вы добьетесь, — это заставите меня еще сильнее вас ослабить перед грядущей битвой.
— Не нравится мне это слово, — произнес Тони.
Мандарин пожал плечами.
— «Битва»? Боюсь, это неизбежно.
— Нет, я про другое слово. «Остроты». Зачем ты так, я же классно шучу. Шутки просто категории «А».
Мандарин поднялся на ноги, и его колени щелкнули.
— Кажется, я вижу, что произошло, Старк. Идиот победил гения. Как грустно, а ведь гений бы вам этим утром сильно помог.
Левек собрал волосы Старка в кулак и с силой откинул его голову назад.
— Этот богач — ничто без его дог’огой металлической игг’ушки, — произнес он прямо в ухо Тони. — Это даже состязанием сложно будет назвать, шеф. Это будет пг’осто бойня.
Мандарин расправил члены, потянувшись вверх руками, пальцы которых были сжаты, как когти тигра, будто он хотел проскрести в небе дыры.
— Я надеюсь на это, Фрэдди. В конце концов, у нас не так много времени.
Тони решил, что он достаточно долго разыгрывал идиота, чтобы мысль об этом застряла у Мандарина в мозгу, поэтому впервые задал уместный вопрос:
— Ну так что? Деремся до смерти, что ли?
— В этом все и дело, — ответил Мандарин. — Знаю, что с финансовой точки зрения будет более логично отправить вас обратно в вашу компанию, но вы же отрезанный ломоть, можно сказать.
— То есть, типа, ты хочешь позаботиться обо мне?
— Именно.
— Своего рода статусный момент, так? — уточнил Тони. — Хочешь показать своим людям, что ты до сих пор силен?
Мандарин кивнул:
— Да, да, именно так. Простое, но четкое объяснение. Структура власти в мире, в котором я предпочитаю жить, не имеет ничего общего с демократической. Она основана на страхе. Эти люди мне подчиняются, поскольку боятся меня — ну и, конечно, потому что я весьма щедро им плачу. Но основной фундамент — это страх.
Тони оправился от удара, нанесенного Левеком, и поднялся на ноги.
— А теперь ты в настроении съесть мое сердце, как это принято в некоторых культурах, и украсть мою силу.
— Нет, это не так работает, — сказал Мандарин с непроницаемым лицом. — Но, символически говоря, так и есть. Я побеждаю своих врагов и таким образом поглощаю как минимум их репутацию, и таким образом моя репутация только укрепляется, — он вздохнул. — Это стало своего рода утомительной традицией в нашей команде — после успешного окончания операции я собственноручно загоняю заложника в угол. Поэтому, когда я буду выбивать из вас жизнь — помните, в этом нет ничего личного. Честно говоря, я бы предпочел прямо сейчас выстрелить вам в голову и сэкономить нам обоим немало усилий.
— Буду помнить об этом, — иронично ответил Тони. — Так что, как мы это осуществим? Устроим бой здесь и сейчас?
Тони надеялся, что все же нет. Он был измучен и голоден, а Мандарин, судя по всему, пребывал в отличной форме — подтянут и свеж, и кожа его сияет так, как будто он только что вышел из сауны.
— Нет-нет, — ответил Мандарин. — Это же совсем не спортивно, а мои предки всегда были охотниками по натуре. Я своими руками могу убить пересмешника со ста шагов с помощью лука и стрелы. Помню, я был так разочарован, когда прочитал эту американскую книжку. Весьма обманчивый заголовок, подумал я. Нет, прикончить вас здесь — это неспортивно, поэтому я прикажу моим людям удалиться, чтобы исход боя был честным. Они будут ждать меня на лодке, пока я буду охотиться за вами по всему острову. Когда я убью вас и принесу им вашу голову в доказательство своей победы, тогда мы и отправимся восвояси. Ритуал совершен, преданность укреплена.