— К сожалению, пока что я не могу тебя отпустить, — сказал Оберон.
— Что? — вскинулась я. — Почему?
— Слишком многим стало известно, что ты здесь, — продолжил Лесной владыка. — Известно и за пределами двора. У меня много врагов. Теперь, когда ты здесь и все узнала, тебя захотят использовать, чтобы подобраться ко мне. Этого я допустить не могу.
— Не понимаю.
Фейри смотрели на меня хмуро и враждебно, во взглядах сквозило неприятие.
Я с мольбой обратилась к Оберону:
— Зачем я им понадоблюсь? Я человек, у меня нет с вами ничего общего. Я просто хочу забрать брата.
— Напротив, — Оберон вздохнул, и его как будто настиг возраст. Внезапно владыка показался мне старым, по-прежнему невероятно могущественным, но древним и усталым. — Ты связана с нашим миром больше, чем думаешь, Меган Чейз. Видишь ли, ты — моя дочь.
10Дочь Лесного владыки
Я вытаращилась на Оберона; перед глазами все поплыло. Лесной владыка смотрел холодно и безучастно, взглядом, лишенным всякого выражения. Вокруг стояла абсолютная тишина. Я не видела никого, кроме Оберона; придворные растворились где-то на заднем плане, словно в целом мире остались только мы двое.
Пак негодующе каркнул и захлопал крыльями в клетке.
Чары разрушились.
— Что?! — выдохнула я. Лесной владыка и бровью не повел, и от этого я еще сильнее взбесилась. — Это неправда! Мама вышла замуж за моего папу! Они жили вместе до самого его исчезновения, а потом Люк на ней женился.
— Все верно, — кивнул Оберон. — Однако тот, кого ты называешь папой, тебе не отец. Твой отец — я. — Он поднялся, и королевская мантия взвилась у него за спиной. — Ты наполовину фейри, в твоих жилах течет моя кровь. Как ты думаешь, для чего я приставил к тебе Пака, почему запретил тебе видеть наш мир? Потому что у тебя это само самой выходит. Большинство смертных слепы, ты же с самого начала умела видеть сквозь дымку.
Я вспомнила все те разы, когда краешком глаза или тенью среди деревьев что-то такое почти видела — отблески несуществующего.
— Нет, я вам не верю! Мама любила папу. Она бы не стала… — Я осеклась, не желая думать о том, что из этого вытекало.
— Твоя мать — красивая женщина, — негромко продолжил Оберон. — И очень необычная для смертной. Все люди с художественным воображением умеют изредка замечать Волшебный мир. Она частенько хаживала в парк, на этюды. Там-то, возле озера, мы и встретились впервые.
— Перестаньте! — Я скрипнула зубами. — Вы лжете! Я — не одна из вас. Такого быть не может!
— Ты — наполовину фейри, — откликнулся Оберон. Краем глаза я уловила неодобрительные и встревоженные взгляды придворных. — Этого достаточно, чтобы мои враги попытались одолеть меня с твоей помощью. Или, возможно, настроить тебя против меня. Ты не подозреваешь, как опасна, дочь. Из-за той угрозы, которую ты представляешь, тебе придется остаться здесь.
Мой мир рушился вокруг меня.
— Как долго? — прошептала я, думая о маме, Люке, школе, обо всем, что я оставила там, дома. Хватились ли меня уже? Или по возвращении окажется, что прошла сотня лет и все давно сочли меня погибшей?
— Пока я не решу, — заявил Оберон. Таким тоном наши споры заканчивала мама. «Потому что я так сказала…» — Как минимум пока не закончатся празднества в Элизии. Зимний двор начнет съезжаться через несколько дней, и ты останешься при мне.
Он хлопнул в ладоши; от толпы придворных отделилась одна из сатиров и склонилась перед троном.
— Проводите мою дочь в ее покои, — приказал король, опять усаживаясь на трон. — Устройте ее удобно.
— Да, милорд, — промурлыкала сатирочка и зацокала прочь, взглядом приглашая меня за собой.
Оберон с бесстрастным каменным лицом откинулся на спинку трона.
Моя аудиенция у Лесного владыки закончилась.
Я понурилась и хотела уже последовать за мохноногой девушкой, как вдруг снизу подал голос Грималкин. Я и думать забыла про кота!
— Прошу прощения, мой лорд, — заявил Грималкин, усаживаясь и оборачивая хвост вокруг себя. — Дело еще не окончено. Видите ли, девочка — моя должница. За то, что я доставлю ее сюда целой и невредимой, она пообещала мне услугу, и этот долг остался неоплаченным.
Я сердито уставилась на кота.
Оберон хмуро покосился на меня и спросил:
— Это правда?
Я кивнула, удивляясь, отчего придворные разглядывают меня с ужасом и жалостью.
— Грим помог мне убежать от гоблинов, — объяснила я. — Он спас мне жизнь. Я бы здесь не оказалась, если бы не… — Я осеклась, завидев выражение лица Оберона.
— Пожизненный долг, значит, — Лесной владыка вздохнул. — Ну что ж, Кайт Ши, чего ты от меня потребуешь?
Грималкин прикрыл глаза и замурлыкал.
— Небольшой услуги, ваше величество, — протянул он. — О которой я попрошу вас позже.
— Обещаю.
Лесной владыка кивнул и как будто вырос на своем троне. Его тень нависла над котом, а тот сощурился и прижал уши. В вышине загрохотало, освещение в лесу угасло, и холодный ветер затрепал листву в деревьях, осыпав нас лепестками. Придворные отпрянули, некоторые совершенно исчезли из виду. Во внезапно наступившей мгле сверкнули янтарем глаза Оберона.
— Берегись, кот, — грянул владыка, и земля вздрогнула от его голоса. — Не шути со мной. Не пытайся обдурить меня, иначе я найду без счету неприятных способов исполнить твою просьбу.
— Конечно, ваше величество, — промурлыкал Грималкин. Шерсть его от урагана вздыбилась. — Я навеки ваш слуга.
— Было бы истинной глупостью верить льстивым речам Кайт Ши, — Оберон откинулся назад, лицо его снова сделалось бесстрастной маской. Ветер стих, солнце вернулось в небо, и все стало как прежде. — Ты получишь свою услугу. Теперь уходи.
Грималкин склонил голову, повернулся и подбежал ко мне, высоко задрав растрепанный хвостище.
— Ты чего устроил, Грим? — хмуро поинтересовалась я. — Я думала, ты захочешь услугу от меня. О чем вы с Обероном говорили?
Грималкин даже не остановился, вздернул хвост, пронесся в ежевичный туннель и скрылся из виду.
Девушка-сатирка коснулась моей руки.
— Сюда, — шепнула она и повела меня прочь.
Придворные и гончие проводили меня взглядами, и мы покинули великолепный тронный зал Лесного короля.
— Ничего не понимаю… — грустно пробормотала я, следуя за мохноногой провожатой по поляне.
В голове все спуталось; я тонула в океане странностей и непонятностей. Я просто хотела найти брата! Как дошло до этого?
Сатирочка сочувственно взглянула на меня. Ростом она была ниже меня примерно на фут; ее большие карие глаза сочетались по цвету с курчавой шерсткой, от которой еле уловимо пахло детским зоопарком. Я старательно отводила взгляд от шерстистых нижних конечностей моей спутницы.
— Это ничего, — сказала она и повела меня не обратно в туннель, а в противоположную сторону, за поляну. Деревья здесь росли так густо, что солнце не могло пробиться сквозь листву, и все терялось в изумрудном сумраке. — Может, тебе тут понравится. Твой отец оказывает тебе великую честь.
— Он мне не отец, — огрызнулась я.
Она широко распахнула влажные карие глаза и задрожала нижней губой. Я вздохнула, пожалев, что не сдержалась.
— Извини. Просто слишком много навалилось… Два дня назад я спала в родной постели, не верила ни в гоблинов, ни в эльфов, ни в говорящих котов и уж точно ничего подобного не желала.
— Король Оберон рисковал ради тебя, — возразила сатирка чуть тверже. — Ты оказалась в пожизненном долгу у Кайт Ши, а значит, он мог требовать чего угодно. Мой владыка Оберон принял этот долг как свой, чтобы Грималкин не заставил тебя никого отравить или отдать ему своего первенца.
Я в ужасе отпрянула.
— Он бы это сделал?
— Кто знает, что творится в голове кота? — Сатирочка пожала плечами, пробираясь через переплетения корней. — Просто… осторожней со словами. Если ты что-то обещаешь, то обязана исполнить, а маленькие одолжения не раз приводили к войне. Будь особенно осторожна в присутствии высоких дам и господ — они прекрасно владеют искусством политических интриг. — Она внезапно побледнела и прикрыла рот ладошкой. — Ой, я сказала лишнее. Пожалуйста, прости меня! Если это дойдет до короля Оберона…
— Я ничего не скажу, — пообещала я.
Ей явно полегчало.
— Благодарю тебя, Меган Чейз. Другие использовали бы мою ошибку против меня. Я еще только учусь придворным обычаям.
— Как тебя зовут?
— Пижма.
— Ты единственная отнеслась ко мне по-доброму, не ожидая ничего взамен. Спасибо!
Она смутилась.
— Ты ничем мне не обязана, Меган Чейз. Идем, я покажу твою комнату.
Мы вышли на опушку леса. Перед нами цвели густые заросли ежевики, которые скрывали все из виду. Между белых и розовых лепестков выглядывали зловещие шипы.
Пижма протянула руку и коснулась одного цветка. Изгородь вздрогнула, ветки свернулись и расступились перед нами, образуя туннель вроде того, по которому мы попали во двор. В конце прохода, меж шипастых колючек, виднелась красная дверца.
Я как во сне последовала за Пижмой через заросли, прошла в распахнувшуюся передо мной дверь — и оказалась в роскошной спальне! Беломраморный пол украшали узоры из цветов, птиц и животных. Изображения двигались совсем как живые! В центре комнаты плескался фонтан, на столике подле него стояло блюдо с пирожными, чайный сервиз и бутылки с вином. У одной стены возвышалась огромная кровать под шелковым покрывалом. Пламя в камине меняло цвет с зеленого на голубой и розовый.
— Это покои для почетных гостей, — объявила мне Пижма, с завистью оглядываясь по сторонам. — Сюда допускают только важных посетителей Благого двора. Твой отец оказывает тебе великую честь.
— Пижма, пожалуйста, перестань его так называть, — вздохнула я, осматриваясь в просторной комнате. — Мой отец был страховым агентом в Бруклине. Я бы знала, будь я не совсем человеком. Ведь имелся бы какой-то признак вроде заостренных ушей, или крыльев, или еще чего-нибудь похожего…