Брандт переглянулся с Кизелем и зашагал вслед за лейтенантом. Войдя в комнату, которая теперь служила ему новым штабом, он увидел, что навстречу ему со стула поднялся коренастый мужчина.
— Гауптман Килиус, — отрапортовал он, щелкнув каблуками. — Я…
Но Брандт жестом велел ему замолчать.
— Я уже слышал, — довольно резко ответил он. — У вас для меня имеется распоряжение?
Гауптман, который явно не ожидал столь холодного приема, положил на стол конверт.
— Так точно, герр полковник, имеется, — натянуто произнес он. Брандт вскрыл конверт. Кизель же, затаив дыхание, ждал, что за этим последует. Ждать пришлось недолго, ибо лицо полковника мгновенно приняло бесстрастное выражение. Несколько секунд он стоял, глядя поверх головы своего гостя куда-то в пространство, а затем повернулся к Кизелю и произнес:
— Если не ошибаюсь, вы как-то раз сказали, что у гауптмана Штрански есть связи.
Кизель кивнул:
— В штабе Южной группы войск служит генерал-майор Штрански. Если не ошибаюсь, он доводится нашему гауптману кузеном.
— Все понятно, — медленно произнес Брандт. С гримасой отвращения он бросил письмо на стол. — Надеюсь, вы догадываетесь, что здесь написано? — И он, поморщившись, ткнул пальцем в письмо, словно это был кусок нечистот.
— Перевод в другую часть, что же еще, — спокойно ответил Кизель.
— Именно, — хмуро подтвердил Брандт. — Через неделю герр Штрански должен доложить о своем прибытии в штаб батальона в Париже. Если не ошибаюсь, именно там он и служил, прежде чем попал на Восточный фронт.
На мгновение в комнате установилось молчание. Прервал его лейтенант Мор, которому хватило духу прошептать:
— Чудеса все еще случаются.
— Что ж, вы правы, — рыкнул на него Брандт. — Однако чудо будет несколько иным, нежели того ожидает герр Штрански.
С этими словами он повернулся к Килиусу, который, судя по его растерянному виду, мало что понял в их разговоре.
— Рад приветствовать вас в наших рядах, — сердечно произнес полковник и пожал вновь прибывшему гауптману руку. — Здесь у нас сейчас царит жуткая суматоха, так что я прошу вас проявить понимание. Позвольте мне вас представить. Ах да, с лейтенантом Мором вы уже познакомились.
Кизель улыбнулся столь неожиданной смене настроения своего начальника. Внезапно зазвонил телефон.
— Наверно, генерал, — предположил Мор и, похоже, не ошибся. Когда, поговорив с генералом, Брандт положил трубку, лицо его было темнее тучи.
— Мы остаемся здесь лишь до вечера, — сказал он офицерам. — К нам уже отправили курьера с новым приказом. А пока, господа, за работу.
16
В подвале все было по-прежнему. Солдаты без дела сидели на ящиках, курили и вполголоса разговаривали. Было видно, что все пали духом. Лица землистые, безучастные. Штайнер тоже сидел на ящике, свесив голову, и тупо смотрел в пол.
Негромко выругавшись, Крюгер бросил на землю окурок и затоптал его.
— Сколько можно сидеть без дела? — нарочито громко произнес он. — Это сидение у меня уже вот где. Ты только взгляни на их рожи — смотреть противно!
Эти слова были адресованы Фаберу, но тот лишь пожал плечами.
— А что, по-твоему, нам делать? — негромко спросил он. — Ничего другого не остается, как ждать, когда кого-нибудь пришлют нам на помощь.
— Пришлют на помощь! — хохотнул Крюгер. — Держи карман шире. К тому моменту, когда за нами кто-то явится, русские размажут нас по стенке.
С этими словами он подошел к сидевшим в углу радистам. И спросил:
— Ну что, ничего нового?
Один из радистов покачал головой.
— Нам просигналили QRX30, — ответил он. — Наши переходят на новые позиции, и нам придется ждать полчаса. Осталось еще десять минут.
— Они нас бросили, — заявил Крюгер. — Вот что они с нами сделали. Бросили нас, ублюдки, на произвол судьбы.
Его громкий голос вывел других солдат из оцепенения. К Крюгеру подошел Шульц, а с ним еще несколько человек.
— Что случилось? — поинтересовался фельдфебель.
— Обойдемся без глупых вопросов, — огрызнулся в ответ Крюгер. — Сколько можно просиживать здесь задницу? Или вы думаете, что наши придут и выкопают нас? Ждите хоть до посинения, все равно не дождетесь. Вот увидите.
Крюгер лишь произнес вслух то, что грызло изнутри всех. Шульц кивнул в знак согласия.
— Я тоже так думаю! — хрипло воскликнул он. — Мы лишь теряем здесь бесценное время. Одного не пойму: почему русские до сих пор не пришли сюда.
— Может, ты не понимаешь, а вот я еще как понимаю! — фыркнул Крюгер. — Они не дураки, чтобы нарываться на пулемет. Потому что знают, что могут поиметь нас гораздо дешевле. Для этого достаточно дождаться того момента, когда нам будет нечего жрать и мы сами выползем к ним, виляя хвостом.
— Твоя правда, — согласился Шульц и обернулся на Штайнера. Тот как сидел, так и продолжал сидеть, понурив голову.
— Оставь его в покое, — предостерег фельдфебеля Крюгер, угадав его мысли. — Говорю тебе, его лучше не трогать, — сказал Крюгер, понизив голос. — Потому что ты ничего не понимаешь.
Затем он потянулся и сказан, на этот раз во всеуслышание:
— Налево или направо?
Шульц моментально понял, что он имеет в виду. Он повернулся и указал на правую дверь.
— Вон туда. Можно попробовать пробраться наружу по шахте подъемника.
Большинство солдат отнеслись к его предложению скептически, но только не Крюгер.
— Мы забаррикадируем двери ящиками, — заявил он. — Таким образом мы обезопасим себя с тыла, и нам не нужно будет никого оставлять здесь для прикрытия.
Шульц кивнул. Другие тоже были рады сбросить с себя бремя бездействия и взялись за работу. Пулеметчиков сняли с поста, двери закрыли на засовы, а перед ними возвели баррикаду из десятка тяжелых ящиков. Затем после первого ряда возвели второй, и таким образом весь дверной проем от пола до потолка был надежно защищен неподъемной массой.
— Думаю, этого хватит, — произнес, запыхавшись, Крюгер, удовлетворенно глядя на творение их рук. Затем, не торопясь, подошел к Штайнеру и громко произнес: — Мы попытаемся прорваться наружу.
— Отлично, — ответил тот, не поднимая головы. Крюгер, прищурившись, посмотрел на приятеля. Почему-то ему показалось, что язык его онемел, и он с трудом выдавил из себя:
— Наверно, мы попробуем прорваться через шахту подъемника.
С этими словами он обернулся к другим солдатам, которые в нетерпении обступили его.
— А как только окажемся в вестибюле, — произнес он чуть громче, — то можно считать, что мы уже на свободе.
Штайнер тяжело поднялся со своего ящика.
— Возьмите с собой Шнуррбарта, — сказал он. Крюгер заглянул ему в глаза, и его передернуло. Он обернулся к двум солдатам, приказал им захватить тело Шнуррбарта, а сам вместе со Штайнером подошел к баррикаде в другом конце коридора. Они отодвинули пару ящиков, чтобы получилось небольшое отверстие, в которое можно было проползти, и крадучись направились к другой двери. Неожиданно Шульц вспомнил про солдат, которых бросил снаружи Трибиг, захлопнув перед ними дверь. Он шепотом поведал об этом Крюгеру:
— Это, конечно, свинство, но что я мог поделать?
— Ничего, он свое получил, — ответил Крюгер. У них на глазах Штайнер отодвинул засов.
— Выключить фонарики! — шепотом приказал Шульц. Солдаты беспрекословно выполнили его распоряжение. Впереди была кромешная тьма. Лишь легкий скрип свидетельствовал о том, что Штайнер открыл дверь. Одновременно они ощутили на лицах легкий сквозняк. Казалось, ветерок этот прилетел откуда-то из другого мира. Крюгер так разволновался, что до крови искусал себе губы. Ничего не выйдет, подумал он, ничего. Даже если мы… Неожиданно кто-то положил ему на грудь ладонь, и он вздрогнул, а затем услышал голос Штайнера:
— Выключите фонарики. Где Шульц?
— Здесь! — выдохнул фельдфебель.
— Пойдем со мной, — прошептал Штайнер, и Шульц ощутил, как кто-то взял его за руку выше локтя. Вместе, на цыпочках, они двинулись по коридору, нащупывая путь вдоль стен, пока не уперлись в дверь.
— Это подвальное помещение, — прошептал Шульц. — Нужная нам дверь на той стороне, за ней влево тянется коридор, который ведет к подъемнику.
— Нам туда, — шепнул в ответ Штайнер.
И они зацокали коваными подметками по каменному полу. Наконец путь им перегородила стена, однако, потратив несколько минут на поиски, они нащупали дверь.
— Приведи остальных, — шепнул Штайнер Шульцу, а сам повернул налево. Пройдя несколько метров, он споткнулся о тело, лежавшее поперек коридора, и перешагнул его. Сквозняк чувствовался здесь уже сильнее. Штайнер слегка выпрямился. Последние метры он уже шагал, расправив плечи, и вскоре ступил ногой на что-то твердое. Ступенька. Руки его нащупали две половинки распахнутой двери, и он решил, что это, судя по всему, вход в шахту подъемника. В какой-то момент он заколебался. Но поскольку уши его не уловили ни единого звука, то он решил рискнуть и включил фонарик. Яркий луч высветил мертвые тела примерно полутора десятков солдат, лежавших вповалку друг на друге и загораживавших собой вход. На их лица было страшно смотреть. Штайнер услышал за спиной какой-то шум. Обернувшись, он увидел остальных бойцов.
— Что там? — шепотом спросил Шульц. Взгляд его упал на мертвецов, и лицо его тотчас исказила гримаса ужаса. — Выше будет еще страшнее.
К ним подошел Крюгер.
— Ну, как вам все это? — спросил он. Поскольку Штайнер промолчал, Шульц спросил:
— Что все?
— То, что русские даже не пискнули, — нетерпеливо ответил Крюгер. — Вот увидите, они затаились где-то рядом и ждут удобного момента.
Шульц переминался с ноги на ногу.
— Странно, — произнес он. — А что с остальными?
— Какими еще остальными?
— Теми, кого бросил снаружи Трибиг.
— Черт, — буркнул Крюгер. Воцарилось молчание. Крюгер прижал кулак к правому колену, которое начинало дрожать, словно переключатель скоростей. По лбу его стекали крупные капли пота. Солдаты стояли неподвижно и не спускали глаз со Штайнера. Тот выключил фонарик, перелез через груду мертвых тел и нащупал перекладину. Затем медленно, предельно медленно подтянулся и начал карабкаться вверх. Одна перекладина, другая, третья. Вскоре он был уже на первом этаже. Слева от него виднелся светлый прямоугольник двери. Несколько секунд он висел, уцепившись за перекладину, и не верил собственным глазам. Затем медленно отвел ногу в сторону, пока она не уперлась во что-то твердое, и выпрыгнул из шахты. Перед ним простирался машинный цех, темный и безжизненный. В высокие окна внутрь помещения просачивался тусклый утренний свет, отчего станки казались окаменевшими останками доисторических чудовищ. Он сам не знал почему, но у него было подозрение, граничившее с уверенностью, что русских внутри нет. Стараясь не произвести ни звука, он крадучись прошел несколько метров и огляделся по сторонам. Затем вернулся к шахте и крикнул своим, чтобы те выходили. Первым из шахты показался Крюгер. Он протиснул в отверстие свое мощное тело и замер в изумлении. За ним последовал Шульц, а за фельдфебелем, один за другим, и остальные солдаты. Они нетерпеливо подталкивали друг друга, стараясь поскорее выбраться из темной шахты, и каждый замирал в удивлении, увидев перед собой пустой цех.