— Дело в том, что вода у нас есть не только на поверхности, но и под землей. Грунтовые воды. В тех местах, насколько я знаю, они залегают на глубинах от пятидесяти до ста метров.
— Откуда вы это знаете?
— На глаза какая-то статья попадалась. Она была посвящена добыче какого-то минерала и говорилось о грунтовых водах. — соврал граф. Так-то он в прошлой жизни тесно дружил с одним человеком, у которого в тех краях домик родителей был. И он в свое время ему все уши прожужжал на тему того, что везде все как у людей, а именно на их участке грунтовые воды «вильнули» и ушли глубже, из-за чего пришлось намного дольше возиться.
Император молчал.
Он думал.
Лев Николаевич же продолжил.
— Грунтовые воды у самой реки брать не стоит. Чтобы не снижать их питание. Надо брать чуть в стороне. Для чего ставить пруды питательные и наполнять их частью паводком, частью из таких колодцев.
— Вы уверены, что это возможно?
— Абсолютно. Там можно сделать вполне нормальный канал. Главное, не закладываться на какие-то впечатляющие результаты. Просто хороший рабочий канал. Не более. Но пропускать по несколько тысяч кораблей он точно сможет.
— Мне кажется, вы излишне оптимистичны. — покачал головой император.
— Основной объем работ упирается в очистку дна и углубление его. Штук пять — десять земляных снарядов и за два-три года они все сделают. По деньгам же это уложится… уложится… тысяч в пятьдесят-семьдесят, если не воровать. А самому у себя это делать глупо.
— Мне называть и четыре, и пять миллионов. — нахмурился Николай Павлович.
— Если крестьяне станут черпать все лопатами — может и больше потребовать. — пожал плечами граф. — Впрочем, у меня все в пятьдесят-семьдесят тысяч тоже не обойдется. Дефицит воды требует бережного его расхода. Значит, земляные берега и дно нужно заменить каменным. Бетонным. Чтобы просто не утекало ничего. Это потребует бороться с утечками фильтрацией и изготовление нормальных шлюзов. Что-то придется выкладывать кирпичом, что-то заливать бетоном. Вот тут-то основные расходы и получатся. Заводик придется ставить где-то поблизости и несколько лет трудится только в интересах канала. И колодцы питательные укреплять, и русло канала, и прочее. Да. Думаю, что тысяч пятьсот-семьсот придется потратить на все про все. Максимум миллион. Но это если не воровать и не использовать толпу крестьян с лопатами.
— Вот вы завернули. — покачал головой император.
— Ничего сложного в таких работах нет. Если шлюзы сделать нормальные, то достаточно вдоль канала проложить отводную трубу. Закрыл дверцу. Откачал воду. Выровнял дно и залил ее слоем бетона. Можно без армирования, потому что трещины не критичны. Потом стены также залил. Для нужд экономии вполне подходяще. Да и чистить так удобнее.
— Все-то у вас просто… — покачал головой Николай Павлович. — К сожалению, я не могу вам отдать канал. Не потому, что я вас не верю или это слишком дорогой подарок. Мне очень нужно, чтобы вы наладили производство оружия в Казани. А такой подарок приведет к тому, что вы станете разрываться и метаться.
— Если вы опасаетесь нежелательных последствий от такого подарка, все же прецедент, то можно сделать по-европейски. Учредить акционерное общество. Выпустим акции. Через них привлечем денег. Я буду нести всю ответственность, как директор общества со штаб-квартирой в Казани, где я находиться и стану. Мой же старший брат — Николай, также ученик Лобачевского, станет исполнительным директором и будет сидеть на месте проведения работ.
— Боже! — взялся за голову император, но подчеркнуто наиграно.
— И еще было бы очень неплохо снарядить корабль в Парагвай или Аргентину за кебрачо[2]. Это древесина такая. Дорогая, но в воде в наших условиях и сорок, и пятьдесят лет выдержит, сохраняя прочность и герметичность.
— Остановитесь, Лев Николаевич, — улыбнулся Государь. — Я подумаю над вашими словами. Посоветуюсь. Однако сейчас выберите какой-нибудь простой подарок…
Лев попросил пирожное.
Император даже начал злиться. Однако вмешалась Александра Федоровна и напомнила мужу о том, что граф Зубов находится в совершенно отчаянном положении. Долги переваливали за семьсот тысяч. Из-за чего он был вынужден жить на скромное жалование, а все обширные владения управлялись кредиторами.
Отчаянное положение.
Вот она и предложила мужу забрать у Дмитрия Александровича выданные еще Екатериной земли в Саратовской губернии. Все равно ни Зубов, ни его дети этими угодьями не занимались, пуская все на самотек. Проведя при этом ревизию работы управляющих от кредиторов, особенно от Потоцкой. Потому как, по слухам, те уже давно вернули долг, занижая доходы…
Государю решению очень понравилось.
Ну а как иначе?
И подарок дорогой вручал.
И за чужой счет это делал.
И буйного Толстого крепко к России привязывал.
И славный род графский выручал из долговой кабалы, что укрепляло его влияние в дворянской среде. Даром что там каждый второй был должен и много.
В теории ревизия могла пройти неудачно. Но тут смотря кому поручить ее. Самому лучше не делать. А вот выбрать тех, кому Потоцкие и Энгельгарды успели ноги отдавить, стоило. И человечка к ним приставить из министерства финансов с подходящим навыком счета. При таком раскладе, если правильно все сделать, с тех же Потоцких[3], немало Николая Павлович раздражавших, можно было и выплаты какие-то еще выбить…
Так Лев Николаевич Толстой и стал владельцем без малого девяноста тысяч практически не заселенных земель в районе реки Иргиз[4]. А это, на минуточку, считая тысяча квадратных километров! Причем земли-то в целом хорошие и, если все сделать по уму, урожайные. Да и месторождения газовые или нефтегазовые могли иметься.
Одна беда — людей там почти не жило.
Над этим граф и думал…
[1] При гашении 1 кг оксида кальция (негашеной извести) выделяется примерно 1160 кДж тепла. Что соответствует примерно 1/15 теплоты от сгорания сухих дров.
[2] Древесина кебрачо кроме очень плотной структуры и высокой удельной массы (отдельные сорта тяжелее воды) были очень сильно пропитаны дубильными веществами, из-за чего чрезвычайно плохо гнили.
[3] София Константиновна Глявоне, детям которой и принадлежало половина долга Зубовых, являлась константинопольской проституткой высокого класса (эскортница в нашем понимании, или куртизанка, если на старый лад), которая сумела дважды удачно выйти замуж и приобрести во втором браке титул графини. Николай I воспринимал всю эту ситуацию ужасно. Тем более что Софья отличалась полным отсутствием совести и даже после обретения высокого статуса продолжала вести себя предельно провокационно. Тем более что Потоцкие совершенно не бедствовали (своим детям Софья оставил только деньгами 60 млн. рублей, не считай недвижимого имущества).
[4] Если быть точным — 89 208 десятины (98 108,685 га или почти 1000 кв. км).
Часть 3Глава 4
1847, март, 3. Лондон
— Сэр, все пропало! Все!
— Успокойтесь! — повысил голос лорд Палмерстон.
— Это все колдун! И мерзавец Эндрю! Я убью его! Убью!
— Джон, что вы несете⁈ — нахмурился лорд. — Вы умом тронулись?
И бедный бывший посол в России вкратце рассказал о той истории, в которую его втянул «мерзкий помощник», который, по его мнению, «без сомнения давно работает на русских или даже хуже того — на французов».
— Вы явно не в себе.
— Сэр, факты подтверждают мою правоту.
— Вы действительно верите, что он колдун? — усмехнулся Палмерстон.
— Я не знаю, во что верить. Когда я осознал его опасность, то мы вполне обычным образом разыграли этих примитивных существ. И отправили юношу на Кавказ, параллельно заказав Шамилю его голову. Что могло пойти не так? Кто мог подумать, что этот молодой человек сотворит такое?
— Могли подумать вы, но вы не стали.
— Я доверился Эндрю, который хорошо знал и понимал этих русских. Но он остался в Санкт-Петербурге. И я требую, чтобы его отозвали и самым тщательным образом допросили. А лучше — пытали. Да — пытали. А потом сожгли бы на костре!
— Боюсь, что это невозможно. — криво усмехнулся лорд Палмерстон.
— Что?
— Еще до того, как вы приехали, из России пришло письмо. Этот ваш Эндрю подхватил оспу. И сейчас посольство на карантине. Он, если мне не изменяет память, отказался прививаться от оспы.
— Откуда там появилась оспа? — опешил бывший посол.
— Они написали, что пришел корабль из Индии. Или, вы думаете, я почему вам дал отдохнуть подольше? — грустно улыбнулся лорд Палмерстон.
— Полагали, что я тоже заболел?
— Да. Разумеется. Вы видели тот корабль?
— Лично я — нет. По таким делам связи поддерживал лично Эндрю.
— Я вообще не сильно понимаю, как в Санкт-Петербурге может оказаться корабль из Индии. Они же во льдах. Что про него вообще ничего не известно?
— Это фрегат «Цесаревна». Достаточно свежий, он сорок первого года постройки, большой, сорока четырех пушечный. В минувшем сентябре куда-то спешно уходил. Куда — неясно. Вернулся он, к слову, не в Санкт-Петербург, а в Кёнигсберг. Откуда и приехала группа людей. Собственно, Эндрю и должен был у них выведать, из какой-такой Индии они прибыли.
— Ясно… плохо.
— Что?
— Вы разве не знаете, что происходит вокруг Новой Испании?
— Я знаю, что США объявили войну Мексике и теснят ее по всем фронтам. Что-то еще случилось?
— Про Калифорнию вы не слышали?
— Слышал. Туда этот безумный граф уехал с группой головорезов. И вроде бы поднял не то мятеж, не то восстание. Там случилось что-то еще?
— А вам этого мало? — усмехнулся Палмерстон. — Этот безумный граф, как вы выразились, сумел отбить отряд наших бывших колонистов, перебив всех. Потом захватил власть в Сан-Франциско. Сколотил из испанских переселенцев и индейцев пару рот: пешую и конную, поставив во главе своих головорезов. С ними он провел несколько операций против армии США. Да, в Калифорнию отправили все полторы тысячи человек, но их треть уже убита, а остальные беспорядочно отступили. И оружие ему, судя по всему, привез именно этот фрегат. А то, что ему какой-то корабль привозил оружие и порох — это точно. Мы только не знали какой.