Я с ненавистью поглядел на отца.
— Решение принято, — заявил старший судья и повернулся ко мне.
— Испытуемый Лэнгрин Азолай Тирр! Вы прошли испытание и доказали, что достойны звания воителя…
По толпе стоящих за моей спиной людей прошел гул. Похоже, далеко не все были согласны с решением отца. А еще представляю, что творится сейчас в столице: Испытание всегда вызывает массу интереса, и я отлично знаю, какие деньги крутятся на ставках. То, что произошло сегодня, — не такой уж редкий случай. Обычно, когда противники уничтожают мехи друг друга, фраг засчитывается обоим. Так должно было бы быть и сегодня…если бы не мой отец.
Я вернулся на свое место и злобно посмотрел на отца, который в этот момент глядел на меня.
— Испытуемый Коннор Штерн! Шаг вперед!
Коннор шагнул вперед.
— Вы прошли испытание и доказали, что достойны звания воителя.
Удивление на лице Коннора было таким, что даже судья смутился.
— Протестую! — заявил его защитник. — Мой испытуемый уничтожил двух противников! Он вправе претендовать на титул рыцаря!
— Вы выступали на более тяжелом мехе и имели преимущество по сравнению с другими испытуемыми! — заявил мой отец. — По условиям, которые вы приняли до испытания, звание воителя можно было получить только за две победы.
— Но такая договоренность была, так как другие участники шли в бой на средних мехах. О том, что одним из противников будет такой же, как у моего испытуемого, мех, речи не было. К тому же пилот, им управлявший, был уже не испытуемым, а воителем!
Старая добрая традиция — превратить Испытание, которое должны были проходить молодые воители, в самый настоящий фарс и политические игры.
Я прекрасно знал, почему отец не хочет, чтобы Коннор получил титул рыцаря. Коннор был третьим сыном. Наследство ему не светило, а вот получив титул рыцаря, он вполне мог участвовать в сражениях за право владения, в которых в качестве трофея мог получить землю. Или же рыцарь имел право бросить вызов любому лорду манора и в случае победы получить владение. Я знал, что у дома Штерн давняя вражда с соседями, домом Кракалис. Вполне возможно, что, заполучив титул рыцаря, Коннор сразу же отправится к барону Кракалису и бросит ему вызов. А моему отцу это было не выгодно, ведь барон Кракалис — это его торговый партнер во многих направлениях.
— Лорд сказал свое слово, — заявил главный судья, — испытуемый Коннор Штерн…
— Я протестую!
Судья сбился и удивленно уставился на меня, а до меня самого далеко не сразу дошло, что именно я его перебил.
— Испытуемый Лэнгрин! Вы что-то хотите сказать?
— Я протестую! — повторил я. — Вторым противником Коннора Штерна был я. Первый его противник был равным ему по силе. Когда же я сражался с испытуемым Коннором, его мех был сильно поврежден.
— Это не относится к…
— Вы учли, что испытуемый Сардр Крад сражался без главного калибра, дали ему поблажку, учли, какой урон нанес испытуемый Акорион Аномикай. Так почему в случае с испытуемым Коннором Штерном вы не учитываете эти факты? Его мех, когда вступил в сражение со мной, потерял обе руки, лишился основного оружия, был сильно поврежден и тем не менее победил. Почему вы преуменьшаете его победу?
Воцарилось молчание. Я видел, что отец смотрит на меня с неприкрытой злобой, но мне было плевать: как он со мной, так и я с ним.
Совершенно растерявшийся судья бросил быстрый взгляд на моего отца. Тот еле заметно кивнул ему.
— Эм…в свете открывшихся деталей, а также сделанных испытуемым Лэнгрином заявлений судьи вынуждены взять паузу, — промямлил главный судья.
Похоже, они тянули время, чтобы граф, мой отец, им подсказал, какое решение принять.
Я мысленно поморщился. Раньше я с замиранием сердца следил за тем, что происходит на арене во время Испытаний, а дальнейшее решение судей было чем-то вроде констатации факта. С их выводами редко когда можно было поспорить, но то, что происходит сегодня, уже за гранью.
Похоже, судьи получили рекомендации от моего отца и начали объявлять свои решения.
— Судьи голосуют по вопросу получения испытуемым Коннором Штерном титула рыцаря…
— За…
— Против…
— За…
— Против…
— За!
— Три голоса за присвоение титула рыцаря испытуемому Коннору Штерну, — главный судья бросил вопросительный взгляд в сторону моего отца. Лорд сидел на своем троне, будто каменное изваяние.
— Испытуемый Коннор Штерн! — возгласил главный судья. — Вы прошли испытание и доказали, что достойны звания воителя. За уничтожение двух противников во время испытания вам присваивается титул рыцаря. Воители! Дайте свою клятву лорду и империи!
Айза и Сардр, на лице которого так и осталось недовольное выражение, сделали несколько шагов назад, слившись с толпой, ну а я, Коннор и Акорион опустились на одно колено.
— Испытуемый Акорион! — объявил главный судья.
Не поднимаясь с колена, Акорион громко начал:
— Я, Акорион Аномикай, клянусь в верности империи. Клянусь быть воителем, стоящим на страже ее границ, быть примером и защитником для ее граждан. Славься, империя!
— Мы — это империя! — крикнул главный судья.
— Империя — это мы, — вторила ему толпа.
— Встань, воитель Акорион, — приказал ему отец, — и ответь, готов ли ты защищать графство Тирр, признаешь ли ты меня своим сюзереном?
— Да, мой лорд, — Акорион склонил голову.
— Да будет так! — объявил отец.
— Испытуемый Коннор Штерн! — объявил главный судья.
С Коннором произошло все то же самое, но помимо этого отец сошел с трона, провел церемонию возведения его в рыцари.
Теперь настала моя очередь.
— Испытуемый Лэнгрин Азолай Тирр! — объявил главный судья.
Я, все еще стоя на одном колене, произнес текст клятвы: «Я, Лэнгрин Азолай Тирр, клянусь в верности империи. Клянусь быть воителем, стоящим на страже ее границ, быть примером и защитником для ее граждан. Славься, империя!»
— Мы — это империя! — выкрикнул главный судья.
— Империя — это мы, — в который раз ответила ему толпа.
— Встань, воитель Лэнгрин Азолай Тирр, — послышался голос отца, — и ответь, готов ли ты защищать графство Тирр, признаешь ли ты меня своим сюзереном?
— Да, мой лорд, — я склонил голову.
— Да будет так! — сказал отец, и я поднялся с колен.
И в этот момент наступила тишина.
Я как никто другой знал, в чем дело. Согласно традициям, я именно сейчас, получив звание и произнеся свою клятву воителя, должен был заявить о намерении стать асессором. Но в ушах все еще звенел голос матери, сказавшей мне быть собой и ничего не бояться. И я не боялся.
А еще она сказала, что моя судьба в моих руках. А раз так — решение принимать мне.
Клятва асессора для второго сына — это традиция, но вовсе не обязанность, и заставить меня дать ее не мог никто.
А делать это добровольно я не собирался. Я стоял и глядел в глаза отца, которые уже начинали метать молнии.
Пауза весьма затянулась, и я услышал позади злобный голос брата: «Клятва! Клятва, дубина!»
Я еле заметно ухмыльнулся. Меня так и подмывало ответить что-то вроде: «Тебе надо — ты и давай клятвы!», но я, естественно, сдержался.
Растерявшийся главный судья, так и не дождавшийся от меня клятвы, решил больше не тянуть и объявил день Испытаний завершенным.
Я развернулся к толпе, которая бросилась поздравлять новоиспеченных воителей и рыцаря.
— Ну что же ты, племянник… — огорченно выдохнул дядя и сокрушенно покачал головой.
— Забыл, — весело ответил я.
— Да как же об этом можно было забыть? — продолжал сокрушаться дядя. — Ничего, через месяц будет праздник Золотых листьев, и тогда ты…
Но я его не слушал, я глядел на свою мать, которая улыбалась мне.
Она пошевелила губами и, хоть была далеко, хоть я не мог ее услышать, но прочитал по губам: «Будь собой».
Читать можно? тогда лайк)
Глава 2Отцовский гнев
Когда-то я до дрожи в коленках боялся отцовского гнева, но теперь чувство страха исчезло, испарилось.
Раньше отец очень часто практиковал такое наказание: он знал, что я провинился, давал понять мне, что знает, и затем тянул время, не вызывал на экзекуцию, будто бы наслаждаясь моими страданиями и страхом в ее ожидании.
Сегодня все было иначе. Нет, отец сразу после церемонии не приказал привести меня к себе, он как обычно решил выждать, чтобы я сильнее разволновался. Вот только я этого делать не стал.
Раньше ожидание наказания довлело надо мной, мешало жить, но сегодня… Сегодня я стал воителем, дал отпор всем тем, кто хотел помыкать мною. Раньше они мне портили жизнь, а сегодня я испортил им настроение.
Первым и главным из них был Рикар.
Едва только официальная часть закончилась, он подскочил ко мне, схватил за ворот, подтащил к себе и зашипел прямо в лицо: «Ты что о себе думаешь, недоумок? Я же сказал тебе, чтобы ты принес клятву! Как ты посмел?».
Я заметил, что люди вокруг глядят на меня, поэтому не стал устраивать полноценную драку, а поддел свои руки под его, чуть надавил и заставил Рикара, морщась от боли, отпустить меня.
— Кто ты такой, чтобы мне приказывать? — спокойно спросил я его.
— Я? Я — наследник! Я… я… — задыхаясь от гнева, шипел Рикар. — Ты должен был…
— Я ничего не должен был! — перебил я его.
— Но отец…
— Что? Что отец?
— Он велел тебе…
— Он ничего мне не говорил.
— Но я же тебе передал его слова! — возмутился Рикар. — Он сказал, чтобы ты…
— Если бы он хотел, чтобы я что-то сделал, мог бы сказать сам, — заявил я.
— Ты был должен!
— Я никому ничего не должен! — спокойно парировал я.
— Ты…ты… — Рикар задохнулся от возмущения.
— Кажется, вынесли вино, — заметил я, — тебе есть чем заняться.
Я просто отвернулся от него и пошел прочь.
— Лорд Лэнгрин!
Я повернул голову и увидел, что это Айза отчаянно машет рукой, пытаясь привлечь мое внимание.