где-то там. – Я сейчас вернусь.
Прежде чем Меган успела возразить или что-то спросить, я направился во двор туда, где промелькнул Плутишка Робин. Выражение его лица, каким бы кратким ни был наш зрительный контакт, обеспокоило меня. Оно было совершенно пустым и лишенным эмоций. Как будто он балансировал на грани ужасного перелома.
Толпы фейри расступались передо мной, склоняя головы или кивая в знак почтения, но я не обращал на них внимания. Великолепные платья, роскошные наряды, необычайная красота, способная заставить человека забыть обо всем на свете, ничего для меня не значили. А тот, кого я искал, носил грязную зеленую толстовку, непочтительно ухмылялся и выделялся, как лиса среди лебедей.
Где же ты, Пак?
Внезапно я почувствовал устремленный мне в спину взгляд и повернул голову. Сквозь толпу, ссутулив плечи, пробиралась фигура в зеленой толстовке с низко надвинутым на голову капюшоном. Пак шел, засунув руки в карманы. На миг его заслонил какой-то дворянин, и он снова пропал.
– Плут!
Я поспешил вперед, расталкивая Зимних и Летних фейри, пока не оказался на том месте, где только что стоял Величайший Шутник. Остановившись, я внимательно огляделся вокруг. Я оказался на краю двора, где по периметру перед зарослями возвышалось несколько больших деревьев, чьи ветви переплелись так тесно, что скрыли солнце и погрузили эту часть Летнего Двора в глубокую тень. На мгновение я подумал, не прошел ли Пак сквозь Живую изгородь, но в колючей стене не было никакого туннеля, через который можно было бы ускользнуть.
Музыка резко оборвалась. По моему позвоночнику пробежал холодок, и я оглянулся. Фейри Летнего Двора оставались на своих местах, но их лица сделались размытыми, а линии и грани теперь были не в фокусе. Доносящиеся до меня голоса казались приглушенными и далекими, как будто раздавались из-под воды.
Услышав слабое сопение за спиной, я повернулся.
В нескольких шагах от меня у ствола дерева сидела фигура, ее голова была опущена, а колено подтянуто к груди. Рыжие волосы, в которых пробивалась седина, казались тусклее, чем раньше, и почти сливались с тенями. Глядя на Пака, я испытал облегчение, граничащее со странным чувством ужаса. Еще минуту назад, осматриваясь по сторонам, я его не видел и, более того, был уверен, что здесь никого нет.
– Пак.
Он не отреагировал, когда я позвал его по имени, и даже не поднял глаз, хотя я остановился прямо перед ним. У него на колене преспокойно сидела лягушка, равномерно раздувающая ротоглоточную полость.
– Плут, – позвал я, предприняв очередную попытку. – Ты меня слышишь?
Он слегка дернул головой, как будто отреагировал на что-то вдалеке.
– Кто-то говорит со мной, мистер Ква-ква, – пробормотал он. – Похоже, это Ледышка. Зимний принц собственной персоной. – Он вздохнул, изогнув губы в слабом подобии грустной улыбки. – Знаешь, раньше мы были добрыми друзьями. По крайней мере, я так считал. Сейчас трудно вспомнить. – Он посмотрел на свои руки и нахмурился. – Может, я всегда пребывал в таком состоянии, а он и вовсе никогда меня не видел.
– Я вижу тебя, – возразил я, но ответа не последовало. Величайший Шутник продолжал разглядывать свои руки, как если бы я ничего не сказал. – Пак, – твердым голосом окликнул его я. – Это всего лишь кошмар. Посмотри на меня.
Я схватил его за плечо… и пальцы прошли насквозь, отчего у меня внутри все сжалось от ужаса. Пак слегка нахмурился и изогнул брови, словно от боли. В том месте, где я к нему прикоснулся, осталось бледно-серое пятно, которое начало медленно расползаться по руке, делая ее бледной и прозрачной.
«Он угасает! Нет-нет, только не сейчас».
Я опустился на колени, беспомощно наблюдая, как самый известный фейри в Небыли угасает, словно лампочка. Осознание происходящего едва не прикончило меня. Поскольку мы одновременно находились и в кошмаре, и в Междумирье, это означало, что, если Пак исчезнет здесь, он исчезнет по-настоящему.
Он поднял руку, с любопытством наблюдая, как растворяются в воздухе его пальцы, начиная с кончиков.
– Знаешь, я думал, расстроюсь сильнее, – пробормотал он, но лягушка продолжала его игнорировать. – Возможно, так даже лучше. Я не смогу никому навредить, и никто не сможет навредить мне. Хотя я действительно думал, что у меня есть шанс с Никс. Интересно, будет ли она скучать, когда меня не станет? Забыт Забытой. Эх. – Помолчав немного, он фыркнул, и его полуулыбка потухла. – Кого ты обманываешь, Плут? Она тебя и не вспомнит. Никто тебя не вспомнит. Слагаемые о тебе истории преданы забвению.
Ползучая серость достигла макушки Пака, сделав его совершенно прозрачным, а сидящая на его колене лягушка вдруг провалилась, мягко плюхнувшись в траву. Пак закрыл глаза.
– Береги Меган, Ледышка, – пробормотал он, опуская руку. – Я знаю, что ты меня не помнишь, и даже не уверен, были ли мы когда-нибудь друзьями, но я буду скучать по вам обоим.
– Нет, – прохрипел я. – Пак, посмотри на меня, черт возьми. – Он не открыл глаза, но я заметил, как слабо дрогнули его брови, и мог только надеяться, что каким-то образом мне удалось достучаться до него. – Я вижу тебя, – сказал я ему. – Мы друзья и всегда ими были. Даже в те времена, когда пытался убить тебя, я и помыслить не мог, что нанесу решающий удар. Меган и Кирран – моя жизнь, а ты… ты мой брат. Такой же член семьи, как и они. Мы давно знаем друг друга. Не делай этого. Я не… представляю Небыль без тебя, Плут. Она стала бы невероятно скучной.
Он нахмурился и наконец открыл глаза. При виде меня удивленно заморгал, как будто только что понял, что я стою на коленях в каких-то трех футах от него. Однако он все еще был прозрачным, мерцая в опасной близости от забвения. Моя решимость многократно возросла.
– Ты нужен Меган, Пак, – тихо сказал я. – Небыль рассчитывает на нас. Это еще не конец, есть над чем работать. Нельзя просто взять и померкнуть. Тебя будет не хватать больше, чем ты думаешь.
– Эш.
Голос Пака был едва слышен, но в нем звучала надежда. Не сводя с него взгляда, я поднялся с земли и протянул ему руку.
– Так что перестань себя жалеть, – велел я, – и пойдем спасать Фейриленд. Ты же не хочешь, чтобы я рассказал Никс, как ты сдался без боя…
Пак моргнул. В его взгляде промелькнула искра неповиновения, пробилась сквозь апатию, и пустые серые зрачки затопила зелень. Он поднял голову и встретился со мной взглядом. На его лице наконец-то появилось понимание и признание, а затем он крепко сжал мою ладонь.
Как только он это сделал, его пальцы обрели цвет, он быстро распространился вверх по руке и по всем частям тела, которые прежде были прозрачными. Удивительно, но одновременно с этим лес вокруг стал терять краски, как будто Пак их высасывал. Ветви деревьев расплелись и побелели, а потом и вовсе превратились в туман.
Все еще держа меня за руку, Пак встряхнулся, точно собака после продолжительного глубокого сна, и ухмыльнулся мне. Выражение его лица казалось до абсурда радостным.
– Ого, Ледышка, – промурлыкал он, вернувшись к прежней непочтительной версии себя. – Оказывается, тебе не все равно. Я так тронут. Но, эм, почему окружающий мир тает?
Я вздохнул и рывком поднял Пака на ноги. Летний Двор тем временем продолжал разрушаться. Деревья, камни, сами фейри рассыпались, как паутина, уносясь в эфир.
– Кошмар изживает себя, – пояснил я. – Кроме нас с тобой, здесь нет ничего реального. Не знаю, за счет чего эти миры вообще существуют, но мы должны выбраться отсюда, пока этот не исчез полностью.
– Хорошо, сделаю вид, что понимаю, о чем ты болтаешь, и со всем соглашусь, – сказал Пак, энергично кивая. – Предложение выбраться отсюда звучит как хороший план. Куда, кстати, запропастились остальные?
– Ими занимается Меган, – ответил я, гадая, удалось ли ей отыскать Грима и Забытую. Нам еще предстояло разобраться с Сумеречными фейри и ритуальным кругом, но я не хотел даже думать об этом, пока мы снова не окажемся вместе. – Мы договорились, что встретимся, когда всех найдем.
– Где встретимся-то, Ледышка?
Игнорируя вопрос Пака, я подумал о Меган, удерживая в сознании ее образ и отодвигая остальное на второй план.
«После того как разобралась… со своими делами, все, о чем я могла думать, это как найти тебя, – вспомнились мне ее слова. – Когда мир начал рушиться, я просто пошла вперед – и оказалась здесь».
– Пошевеливайся, – велел я Паку, не оборачиваясь. – Мы уходим. Если Меган нашла остальных, они будут ждать нас на другой стороне тумана.
– Следую прямо за тобой, Ледышка. До сих пор не понимаю, о чем ты толкуешь, но здесь мне точно не место. Давай шевели ногами!
Мы двинулись через Летний Двор, лавируя в толпе растворяющихся фейри, и шагнули в туман, оставив позади кошмарный мир Плутишки Робина.
Выйдя из молочной пелены, мы, судя по всему, оказались на опушке другого леса, который выглядел гораздо более темным и дремучим, чем девственный лес Лета. Нас окружали огромные деревья, переплетенные ветви которых закрывали небо, отчего мир выглядел тусклым и серым, если не считать разбросанных тут и там маленьких, но пугающе ярких всплесков цвета.
Пак медленно, настороженно вдохнул.
– Ну-у-у, – чуть слышно протянул он, оглядываясь по сторонам. – Судя по всему, это Дикий лес, что много лучше зияющей пустоты или гигантского паучьего гнезда. Но где же… ох.
Проследив за направлением его взгляда, я увидел стоящую в центре поляны фигуру, чьи светлые волосы мягко светились во мраке. Это была Меган. Когда она повернулась и заметила меня, на ее лице отразилось облегчение, да и сам я тут же почувствовал себя много лучше. В два прыжка преодолев разделяющее нас расстояние, я притянул ее к себе, и она со вздохом прижалась ко мне.
– Эш. – Отстранившись, Меган улыбнулась Паку, который присоединился к нам и быстро приобнял ее одной рукой в знак приветствия. Она обеспокоенно взглянула на него. – Пак. Я рада, что ты здесь. Ты в порядке?