– Хочешь, чтобы завтра вся столица обсуждала, как старший принц чуть не убил наследницу трона?
– Вот и узнаем, нет ли среди них болтуна, – миролюбиво ответил Кир, потирая затылок.
– Это я и без тебя узнаю. Оставь свои армейские шуточки для сослуживцев, – я плюхнулась на диван.
Серые глаза обиженно сверкнули:
– Как прикажете, Ваше Высочество.
– Не передергивай, – раздраженно попросила я. – Что ты там такое разузнал, что аж явился на мое милое чаепитие?
Кирион присел рядом, не торопясь достал сигаретку, также не торопясь прикурил, затянулся и медленно выдохнул. Бесило жутко, но я знала, что брат так успокаивается. И от того, что ему приказывает соплячка типа меня, и от того, что сам не слишком умно поступил.
– В общем… – наконец, произнес Кир, выкурив половину сигареты, – это не соседи. Ни дальние, ни ближние.
– Получается, свои? – помрачнела я.
– Получается, что так.
Я раздраженно цокнула. Искать предателей среди своих занятие похуже отбора. Никогда не думала, что придется этим заниматься.
– М? – Кирион протянул мне раскрытый портсигар.
Целое мгновение я колебалась, но все-таки захлопнула крышку. У железной принцессы должна быть железная воля. И какие-то там поганые новости не могут ее сломить.
– Выглядишь ты паршиво, Ваше Высочество, – заметил старший брат.
– Не спала потому что, – буркнула я, откинувшись на спинку дивана.
– Сказать им, что я к тебе с докладом часа на два? – предложил Кир.
– Два мало, – зевнула в ответ.
– Через два часа выйду скажу, что еще на два, – невозмутимо предложил он.
– Пойдет, – сонно ответила я, скидывая туфли и сворачиваясь калачиком на диване.
Четыре часа сна – невиданная роскошь в наши дни!
Глава 21
Вот зачем я вчера попросила Абигейл разбудить меня пораньше?
Ах, да, я же хотела заняться физической подготовкой…
Вот на кой демон мне физическая подготовка, если все, чем я занимаюсь, – это перекладывание бумаги?
На случай гражданской войны или покушения.
Мотивируясь такими позитивными мыслями, я допинала себя до Бронзовой аллеи. Было слишком рано, чтобы застать кого-то из братьев, так что я, кряхтя и ежась от холода, начала делать разминку.
Обычно физические упражнения помогали разгрузить голову. Но определенно не сегодня. Делая разогревающие упражнения, я то и дело прокручивала вчера в голове выходку Кириона, вспоминая и запоминая каждого, кто попытался что-то предпринять.
Аскольд, конечно, впечатлил больше всех. Но он не гвардеец, чтобы закрывать меня своей грудью, и мне отчаянно хотелось докопаться до сути. Что двигало парнем?
А начав нарезать круги на беговой тропинке, я думала о том, кто же может так лихо раскачивать экономику. Неужто оппозиция вконец обнаглела? И ведь пока за руку не поймаешь, ничего с ними не сделать. Будут вопить во все матюгальники, что нарушают права и свободы честных граждан.
Разозлившись на весь мир окончательно, я полезла в полосу препятствий. Это, конечно, должно было быть несложно, но отсутствие какой-либо нагрузки за последние пару лет сказалось. Я уже давно не поднимала ничего тяжелее пачки прошений, а из магии использовала только усиление скелета, перелезая через дворцовый забор.
Собственно, где-то посередине пересеченной местности, лежащей в непросохшей после ночного дождя грязи, меня и застал человек, которого я хотела видеть последним в этом мире.
Вообще во всех мирах.
– Привет… – растерянно поздоровался Рейнард.
Он только что спрыгнул с бревенчатой стены, обрызгав поэтично валяющуюся меня свежей грязью.
– Ага, – ответила я, рассматривая светлеющее небо.
– Что ты тут делаешь? – спросил Рейнард.
– Могу спросить тебя о том же, – я заложила руки под голову, продолжая пялиться вверх.
– Даян сказал, здесь можно потренироваться.
– А тебе это зачем? Ты же и так в неплохой форме.
– Неплохой, но недостаточной.
Я скосила глаза на парня:
– Недостаточной для чего?
– Чтобы защитить тебя, – серые глаза слабо вспыхнули, выдавая эмоции.
Момент, конечно, пафосный, но не с этим человеком. Я расхохоталась:
– От кого? От Кириона? Он вырос на Фронтире, у него извращенное чувство юмора.
– Я хочу защитить тебя ото всех. И, думаю, ты понимаешь, что большинство твоих женишков здесь не с самыми чистоплотными намерениями.
Ругаться лежа было неудобно, пришлось сесть с неприятным чавкающим звуком грязи.
– А ты, значит, с чистоплотными намерениями? – искренне удивилась я.
– Естественно, – раздраженно отозвался Рейнард.
Настроение было скверное, свидетелей беседы никаких, так что я решила спросить в лоб:
– Вот скажи тогда, что ж мешало тебе за годы совместной учебы заявить о своих… намерениях?
– Ты была… – парень запнулся.
– Только не надо рассказывать, что я была с Франклином, и это мешало, – фыркнула я.
– Нет. Просто твоё вроде как инкогнито…
– Ты же первый догадался. И от членовредительства тебя это не сильно останавливало.
Меня и правда отправили в Железную академию под чужим именем. Идея бы отца, он рассчитывал, что так у меня получится быть ближе к народу. В целом, оказался прав. И до посвящения в стихию никто не мог доказать мою принадлежность к королевскому роду, а догадки к делу не пришьёшь.
– Да нет, – Рейнард поморщился, – просто… – он как-то вздохнул, набирая воздух, и выдал: – Просто ты была такая омерзительно задиристая.
Что?
Что-о-о?!
Я мгновенно подскочила на ноги:
– Я задиристая?! Да ты себя вообще в зеркале видел, высокомерный засранец?!
– Высокомерный?! – Рейнард угрожающе навис надо мной, морально давя широким разворотом плеч и внушительным ростом. – Кто бы говорил, золотая наша девочка, паршиво старающаяся скрыть свою черно-золотую кровь!
– Имела полное право! – рявкнула я, запрокинув голову, чтобы заглянуть в его наглючие глазенки.
– Паршиво имела! – прошипел парень.
Я открыла рот, чтобы ответить, где вообще его место в пищевой цепочке, как этот гад…
Этот гад…
Этот гад меня поцеловал!!!
За все те годы, что мы были знакомы, мы ненавидели друг друга искренне, дрались всегда отчаянно, и ни разу никто не позволял себе ни сального взгляда, ни пошлого намека. Это была практически первосортная ненависть, аристократическая и благородная. Выливающаяся, правда, в сломанные кости и пробитые стены, нервный тик ректора и внушительные такие счета за разруху, которые мы всегда гордо делили пополам.
И вот сейчас мы стояли посреди полосы препятствий, перемазанные грязью и глиной и… целовались! Надо сказать, что целовался этот парень потрясающе. Это вам не трепетный Франклин, Рейнард явно знал, что делать и вообще, кто здесь доминирует.
Последняя мысль меня резко отрезвила, и я с усилием оттолкнула его, придав магического ускорения.
Долгая, противная, молчаливая минута. Я смотрела в глаза Рейнарду и чувствовала, как внутри разгорается жар, словно работает доменная печь. Но если раньше все было понятно – он гад, и его надо ненавидеть, но теперь все как-то резко усложнилось. Он по-прежнему гад, и очень хотелось его ненавидеть, но ржавый гвоздь мне в глаз, что это сейчас такой было?!
– Могла бы и посопротивляться для вида, – внезапно заявил Рейнард.
В следующее мгновение его пришпилило к бревенчатой стене чёрными кинжалами с золотым отливом.
Дышал парень тяжело, серые глаза хищно светились, и в целом признаваться не хотелось, но чувствовалось то самое магическое напряжение, о котором любила рассказывать моя самая опытная по части мужиков фрейлина.
– Ты тоже, – мрачно огрызнулась я. Имея ввиду мою атаку, конечно.
Рейнард не ответил, лишь смотрела на меня тяжело, хищно. А мне не хотелось больше продолжать этот разговор, так что я почавкала по грязи в сторону дворца.
Вот ведь наглая рожа! Ну ничего, монарший произвол еще никто не отменял. Коронуюсь – женю его на самой старой деве мира в качестве личной мести!
Глава 22
Я топала по дворцу, оставляя грязные следы, и злилась. В основном, потому что Рейнард был кое в чем прав. Здесь и сейчас возле меня дюжина мужчин, а что их привело на мой отбор? Кирион, конечно, проверил всех, но… даже архимага можно обмануть при должном умении. Его особый талант распознавать ложь заключался в миленьком незаконном артефакте, купленном из-под полы в мире Воздуха. «Слезы лжеца» был безотказным способом проверить искренность собеседника. Проблема в том, что иногда все зависело от точности формулировок.
Нет ничего сложнее, чем обмануть беспристрастного судью. И нет ничего проще, чем обмануть бездушный артефакт.
Контрастный душ, мысленный план дел на день, бесцельное блуждание по комнатам, в надежде привести чувства в порядок… Я не знала, зачем оставила Рейнарда в отборе. Хотела зло пошутить? Отомстить? Потоптаться на его самолюбии?
Я рухнула на диван в приемной комнате, закинула ноги на подлокотник и уставилась в расписной потолок. Искусный художник много лет назад изобразил яркое полуденное небо с редкими пушистыми облаками. С моих непросушенных волос по шелковой обивке дивана расползалось мокрое пятно. Быть честной с собой сложно, но я попыталась.
Чего же на самом деле я желала от человека, превратившего шесть лет учебы в перманентный уличный бой? Признания я желала. Искреннего и пылкого. Увидеть этого несносного, невыносимого гада, беззащитным у своих ног с обнаженными чувствами.
А что потом?..
Холодно отвергнуть или радостно принять?..
Я закрыла лицо руками и застонала. Вот же скотина, нет бы раньше или позже! Нет, он нарисовался именно сейчас!
Короткий дробный сильный стук в дверь заставил вынырнуть из омута собственных мыслей.
– Войдите, – механически разрешила я, ожидая Николь или Абигейл. Или Теодора на крайний случай.
Кого я точно не ожидала увидеть, так это Лестера Стейна, пекаря.