Я наблюдала за женихами, читавшими бумаги. Франклин хмурился и перелистывал бумаги туда-сюда. Рейнард писал и зачеркивал. Тощий инженер брезгливо поджимал губы, будто об эти бумаги можно было испачкаться. И только у Вальтера ходуном ходили желваки от бешенства. Серые глаза чуть светились, а на пальцах нет-нет и проскальзывал металлический блеск.
Час прошел незаметно. Мужчины были шокированы, их нервировало мое заглядывание через плечо, некоторые особо тонкие душевные, типа музыкантика, вообще были бледно-зеленого оттенка после знакомства с протоколами эксгумаций тел с территорий ферм.
– Время! – звонкий, чистый голос Николь разбил напряженную тишину зала и, кажется, участники синхронно выдохнули, словно вынырнули из темной зловонной воды.
Абигейл, звонко стуча каблучками в повисшей тишине, прошлась по залу, собирая бумаги. Каждая была пронумерована, и только девушки знали, какой номер кому присвоен. Для условной чистоты эксперимента, конечно же.
– Ваше Высочество, – Абигейл передала мне стопку листов.
Мне стоило удалиться для чтения и принятия решения, но почему-то, не иначе как от порыва вдохновения, я решила остаться и принять решение на месте.
Села в свое пафосное кресло и принялась изучать шедевры эпистолярного жанра. Что-то было прям совсем скверное – автор явно не мог связать двух слов то ли от косноязычия, то ли от бешенства. Кто-то разошелся во всю ширь словарного запаса. Один лист оказался девственно-чистым, что заставило меня нахмуриться. Впрочем, лучше промолчать, чем писать полную ахинею, как один из участников.
– Это, – я подняла вверх лист бумаги, – кандидат на вылет. Здесь очень красивая и богатая речь, полная самолюбования и самовосхваления. Но я – наследная принцесса, и мне нет нужды хвалить саму себя за то, что должен делать любой ответственный правитель. И я не в большом восторге от принятых мерах пресечения, которые тут смакуются на целый абзац. Это вынужденная мера, и только полный садист будет наслаждаться вынесением таких приговоров. Власть – не вечный праздник жизни, как кому-то тут кажется. Власть – это огромная ответственность, в том числе и за ту мерзость, что происходит в стране не по вине матриарха.
Я передала лист Николь, и та произнесла:
– Номер три. Леонард Нимрод.
Журналист усмехнулся. Но как-то так странно. Печально и понимающе одновременно. Он что, проверял меня на вшивость? Думал, я с этой пафосной слащавой бравадой к людям могу выйти? Вот ведь паршивец, ржавый гвоздь ему в пишущую руку!
Сделав глубокий вздох, чтобы успокоиться, и пообещав себе, что Кирион его пропесочит по полной, я посмотрела на тот, что можно было назвать победителем. Короткая, но очень трогательная и душевная речь. Так должна говорить королева, мать всех жителей страны.
Я передала лист Николь.
– Номер шесть. Блейк оре-Реминг.
Парень натурально удивился, я же чуть улыбнулась, несмотря на внезапный укол разочарования.
– Поздравляю тебя, Блейк оре-Реминг. И до встречи на свидании.
Мужчины встали и вышли. Некоторые даже почти побежали, словно эта страшная история могла их догнать. Вальтер выходил последним и обернулся в дверях. Маг смотрел на меня… с сочувствием?
💛🤎💛🤎💛🤎💛🤎💛🤎💛🤎💛🤎
Привет, мои любимые читатели!
Вы заметили новую обложку? Как вам? Красивущая, правда?
В большом разрешении на нее можно посмотреть в моей группе, а еще там же подглядеть обложку на второй том. Она тоже потрясающая.
Смотреть скорее:https://vk.com/di_orichalcum
Глава 34
Собираясь на свидание с кузнецом, я чувствовала себя как-то странно. Неуютно. Мы с Абигейл подобрали мне простое платье, собранное под грудью, и легкую накидку. Одежда без особого настроения, впрочем, как и я. Опять до ночи пришлось читать отчеты и писать поручения.
Оре-Реминг посчитал целесообразным известить меня заранее о планах на день, а потому меня ждал променад по модно оранжерее, обед в хорошем ресторане и визит в городскую библиотеку, где сейчас проходила выставка откопанных манускриптов каких-то там философов.
Мне казалось, что к свиданию он подошел ответственно, но как-то без искры, что ли. Без идеи. Рейнард напоминал о наших студенческих шалостях Вальтер дал мне возможность отдохнуть, а Блейк же просто спланировал добротный досуг. Досуг по моему статусу.
– Украшения? – спросила Абигейл.
Я с сомнением посмотрела на шкатулки. Наряжаться не хотелось, а выходить без цацок в свет – дурной тон. Немного помучав себя и фрейлину, я все же нацепила кулон с янтарем размером с перепелиное яйцо, и этим и ограничилась.
– Нормально? – я покрутилась перед зеркалом и, дождавшись кивка от фрейлины, резюмировала: – ну и пойдет.
Собственно, день должен был быть обычным и спокойным. Но не таким спокойным, как с Вальтером, а скучно-спокойным. Было девять утра, когда я выходила из дворца к ожидавшему меня Блейку у строгой, но весьма дорогой кареты.
– Доброе утро, – улыбнулась я лучшей из дежурных улыбок.
– Доброе, Ваше Высочество, – юноша поклонился по всем правилам этикета и поцеловал воздух у моих пальчиков.
Дальше должен был идти обмен любезностями, но наш разговор грубо прервали – раздался громкий жуткий звук, словно механический молот опустился на крышу дворца.
Я закрутила головой, ища источник непрекращающегося грохота, и чувствуя, как в груди нарастает паника. Мятеж? Междоусобица? Террористы?
Шум шел с другой стороны дворца, и я, наплевав на все на свете, дернулась в ту сторону, но Блейк преградил мне путь.
– Там наверняка опасно, – мрачно сказал и Блейк. – Нужно покинуть территорию дворца.
– Что? – не поняла я. Грохот без ритма и такта бил по нервам, голова соображала плохо.
– Здесь нельзя оставаться. Это звук магического боя, Ваше Высочество. Позвольте, я увезу вас.
Магического боя? Боя?!
Я отшатнулась от кузнеца и припустила по дворцовым тропинкам.
– Куда вы?! Там опасно!!
Там наверняка моя семья, – лихорадочно думала я, наматывая подол на кулак, – и мне плевать насколько это опасно.
Я бежала на звук и пыталась вспомнить хоть что-нибудь из военной подготовки. В голове, как назло, не было ни единой мысли, кроме ужаса и паники. Я представляла армаду, штурмующую дворец, битый кирпич, реки крови и горы трупов.
Каково же было мое удивление, когда, вылетев с тропинки на площадку, вместо резни и братьев, закрывающих грудью пролом в стене, я увидела совершенно мирную картинку: два боевых мага метелили друг друга на тренировочной площадке, а на лавочке, лениво развалившись, покуривал мой брат.
– Кирррррион! – прорычала я, подлетая к нему. – Вы с ума сошли? Это что такое?!
– М? – брат приподнял брови, даже не вынимая сигарету из зубов.
– У вас защитный полог не работает! – рявкнула я. – Грохот на всю столицу! Я думала здесь минимум армия оппозиции сражается с последними выжившими гвардейцами! А тут… А что, собственно, тут происходит?
– О, сестренка, присаживайся, – Кирион похлопал по лавочке рядом с собой, – тут интересно. Тут оре-Марлоу и оре-Лоу выясняют, кто прав по старой доброй мужской традиции.
– Вальтер и Рейнард? – окончательно растерялась я. – Но что они не поделили?
– Даже не знаю, – картинно вздохнул брат, – Дай-ка подумать… Может тебя?
– Что?!
– А как ты хотела, мелкая? Они пришли биться за тебя. Оба боевые маги, офицеры. Рейнард, конечно, салага еще, но далеко пойдет. Какой же мужской коллектив без хорошего мордобоя, – хмыкнул Кирион, отправив щелчком окурок в урну.
– Ваше Высочество? – за моей спиной раздался растерянный голос Блейка, о котором я, признаться, напрочь забыла.
– Блейк, можете сказать спасибо моему брату и его разряженным артефактам за… – я хотела сказать «испорченное утро и сорванное свидание, и формально, конечно, могла так поступить, вот только это было бы не честно по отношению к парню.
– Мои артефакты не разряжаются, сестренка, – спокойно возразил Кирион, внимательно наблюдая за боем на площадке.
– От чего же тогда звук не изолируется?
– Не знаю, – пожал плечами Кирион, не поворачивая головы ко мне. – Возможно, один из них поврежден.
Я нахмурилась и повернулась к Блейку. И вместо того, чтобы предложить вместе удалиться отсюда по оговоренному маршруту, выдала:
– Оре-Ремминг, я думаю, нам стоит перенести это свидание, чтобы чья-то небрежность не испортила впечатление о вас.
И я совершенно точно уверена, что после этих слов на лице парня промелькнуло облегчение.
Глава 35
Он вошел без стука и разрешения. Вошел, взял стул, сел на него верхом, положил руки на спинку стула и очень тяжелым, не предвещающим ничего хорошего взглядом посмотрел на Николь. Девушка нервно сжала край короткой юбки.
– Ничего не хочешь мне сказать?
Николь молчала, опустив голову.
– Знаешь, чем занимались фрейлины моей матери в период, когда власть юной королевы еще не окрепла? Матриарх подкладывала их под нужных людей, чтобы выведать полезную информацию или подсыпать яда. Думаешь, Демира не могла воспользоваться этой же практикой?
Девушка еще ниже опустил голову.
– Я очень жалею, что привез тебя сюда и навязал сестре, – жестко произнес Кирион. – То, что ты сделала, – Умышленное нарушение купола Бронзовой аллеи может быть расценено как преступление. Преступление против короны. Ответственность за него ты сама прекрасно знаешь.
Николь вся сжалась, чувствуя, как отчаяние накрывает с головой.
– Я повторю свой вопрос: ты ничего не хочешь мне сказать?
О, она хотела. Она бы очень хотела!
Она бы рассказала, как ей было страшно, как она думала, что этот кошмар никогда не кончится. Как внезапно, словно героиню из детской сказки, ее спас принц. Наказал всех обидчиков и увез далеко-далеко от дома, что всегда будет сниться ей в кошмарах.
Она бы рассказала, какие искренние, чистые, платонические чувства испытывала к своему спасителю. Он был для нее самым благородным, самым идеальным мужчиной на свете.