Волк медленно моргнул.
– Вы заключили сделку, – повторил он.
– Да.
– Сделку вот с этим.
– Да!
– Тогда… твой отец ошибся.
– Оберон? – Я в ужасе уставилась на него. – Оберон приказал тебе сделать это?
Волк фыркнул.
– Никто мне не приказывает, – прорычал он, обнажая клыки. – Повелитель Лета думал, что тебя схватили. Просил найти тебя, убить похитителя и освободить, чтобы ты могла вернуться в Летний Двор. Он думал, что так глубоко на территории Зимы охота может быть трудной, и я не мог отказаться от вызова. – Волк замолчал и внимательно изучил меня пронзительными желтыми глазами, на его морде мелькнуло раздражение. – Однако, если вы с Зимним принцем заключили сделку, это меняет дело. Соглашение с Обероном состояло в том, чтобы спасти тебя от похитителя, а похитителя и нет вовсе. Следовательно… – Он раздраженно зарычал и неохотно отступил, выпуская Эша из-под своих лап. – Я должен уважить сделку и отпустить тебя.
Он сердито зыркнул на нас и отошел в сторону. Охотник так близко подобрался к своей добыче, а теперь был вынужден отступить. Я встала между ним и Эшем на случай, если Волк передумает, и помогла принцу подняться на ноги. Рука Эша, державшая меч, кровоточила, а другой он обхватил ребра, словно Волк раздробил их. Вложив оружие в ножны, он повернулся лицом к преследователю и слегка поклонился.
Волк кивнул.
– Тебе очень повезло, – сказал он Эшу. – Сегодня. – Волк отступил и, еще раз встряхнувшись, посмотрел на нас с неохотным уважением. – Славная вышла погоня. Молись, чтобы мы больше не встретились, потому что ты даже не заметишь, как я приду.
Запрокинув голову, Волк издал дикий и леденящий душу вой, от которого у меня на шее волосы встали дыбом. Ускакав в лес, он быстро растворился в ветвях, поглощенный снегом и тенями, а мы остались одни.
Я с беспокойством посмотрела на Эша.
– Ты в порядке? Можешь идти?
Он сделал шаг, поморщился и опустился на одно колено.
– Дай мне минутку.
– Давай. – Я просунула руку ему под плечо и осторожно помогла подняться. Поляна походила на зону боевых действий: утоптанный снег, примятая растительность и кровь повсюду. Все это могло привлечь незримых хищников, и хотя я не сомневалась, что нет никого опаснее Большого Злого Волка, Эш находился не в той форме, чтобы отбиваться. – Возвращаемся в пещеру.
Он не стал спорить, и мы вместе захромали через поляну к ледяной пещере и нырнули внутрь. Пол был усыпан осколками сосулек, отчего проход был затруднен и превратился в испытание, но мы нашли свободное место в задней части. Эш опустился у стены, и я оторвала лоскут ткани от подола плаща.
Он молчал, пока я накладывала импровизированную повязку на его руку, ощущая его взгляд на себе. Я отпустила его руку и подняла голову, чтобы поймать взгляд его серебристых глаз. Эш медленно моргнул и посмотрел на меня с теплом, как случалось, когда он пытался меня понять.
– Почему ты не убежала? – тихо спросил он. – Если бы ты не остановила Волка, тебе не пришлось бы возвращаться в Тир-на-Ног. Ты была бы свободна.
Я нахмурилась.
– Я согласилась на сделку, как и ты, – пробормотала я и резко дернула ткань во время перевязки, но Эш никак не отреагировал. Разозлившись, я уставилась на него. – Что, думаешь, раз я человек, то отступила бы? Я знала, во что ввязываюсь, и собираюсь выполнить свою часть сделки во что бы то ни стало. И если ты думаешь, что я оставила бы тебя на растерзание этому чудовищу, лишь бы не встречаться с Мэб, то ты меня совсем не знаешь.
– Как раз потому, что ты человек, – заговорил Эш тихо, не разрывая зрительный контакт, – ты упустила тактическую возможность. Зимний фейри на твоем месте не стал бы спасать меня. Они бы не позволили эмоциям одержать верх. Если собираешься выжить при Неблагом Дворе, начинай думать, как они.
– Ну, я не такая. – Я поднялась и отступила, пытаясь игнорировать обиду и чувство, будто меня предали; а на глазах выступили глупые слезы. – Я не зимняя фейри, я – человек с человеческими чувствами и эмоциями. И если думаешь, что я стану извиняться за это, то забудь. Я не умею отключать чувства по щелчку пальца, как ты. Хотя в следующий раз, когда тебя захотят съесть или убить, думаю, не стану утруждать себя спасением твоей жизни.
Я в гневе развернулась, чтобы уйти, но Эш с ослепительной скоростью поднялся и схватил меня за плечи. Я напряглась, держа спину прямо, хотя бороться с ним было бы бесполезно. Даже раненый и истекающий кровью, он был гораздо сильнее меня.
– Я не бесчувственный, – прошептал он мне на ухо, вызывая трепет в животе. – Просто хочу, чтобы ты поняла. Зимний Двор охотится на слабых. Такова их природа. Они попытаются разорвать тебя на части, физически и эмоционально, и я не всегда смогу тебя защищать.
Я вздрогнула, гнев растаял, а мои собственные сомнения и страхи нахлынули вновь. Эш вздохнул, и я почувствовала, как он лбом прикоснулся к моим волосам на затылке, его дыхание овевало мою шею.
– Я не хочу этого делать, – признался он тихим, полным боли голосом. – Не хочу видеть, что они попытаются сделать с тобой. У летней фейри при Зимнем Дворе не так много шансов. Но я поклялся вернуть тебя, и я связан обещанием. – Он поднял голову, стиснул мои плечи почти болезненной хваткой и понизил голос на несколько октав, заговорив мрачно и холодно: – Так что ты должна быть сильнее. Не теряй бдительность, несмотря ни на что. Они введут тебя в заблуждение, увлекут интригами и красивыми словами, будут получать удовольствие от твоих страданий. Не позволяй им забраться тебе в душу. И никому не доверяй. – Он сделал паузу и продолжил еще тише: – Даже мне.
– Я всегда буду доверять тебе, – не задумываясь, прошептала я, и он почти свирепо развернул меня к себе лицом.
– Нет, – выплюнул он, прищурив глаза. – Нельзя. Я твой враг, Меган. Никогда не забывай об этом. Если Мэб прикажет мне убить тебя на глазах у всего Двора, мой долг – повиноваться. Если она прикажет Роуэну или Сэйджу разобраться с тобой медленно, чтобы ты страдала каждую секунду, я должен буду стоять и не мешать им. Понимаешь? Мои чувства к тебе не имеют значения при Зимнем Дворе. Лето и Зима всегда будут по разные стороны баррикад, и ничто этого не изменит.
Я знала, что должна бояться его. В конце концов, он являлся Неблагим принцем и фактически признал, что убьет меня, если Мэб прикажет. Но еще он признался в своих чувствах, которые, правда, не имели значения, хотя у меня в животе все равно запорхали бабочки. Может, я была наивна, но не могла поверить в то, что Эш добровольно причинит мне боль, даже в Зимнем Дворе. Ведь я видела, как он смотрит на меня, а в его серебристых глазах плещутся злость и противоречие.
Он смотрел на меня еще мгновение, затем вздохнул.
– Ты ни слова не услышала из того, что я сказал, да? – пробормотал он и прикрыл глаза.
– Я не боюсь, – сказала я, пусть и солгала. Мэб и Неблагой Двор, которые знаменовали окончание путешествия, пугали меня до чертиков. Но если там будет Эш, со мной все будет в порядке.
– Ты невыносимо упряма, – сказал Эш и провел рукой по волосам. – Я не знаю, как тебя защищать, когда у тебя нет ни малейшего инстинкта самосохранения.
Я вплотную подошла к нему и положила руку ему на грудь, туда, где под рубашкой билось сердце.
– Я доверяю тебе, – произнесла я, приподнимаясь так, чтобы наши лица оказались в нескольких дюймах друг от друга, и скользнула пальцами по его животу. – Знаю, что ты найдешь способ.
У него перехватило дыхание, и он с голодом уставился на меня.
– Ты играешь с огнем, в курсе?
– Странно, учитывая, что ты ледяной принц…
Я не договорила, когда Эш наклонился и поцеловал меня. Я обхватила его за шею, а его руки обвились вокруг моей талии, и несколько мгновений холод меня никак не трогал.
Мы провели в пещере ночь, чтобы Эш смог залечить раны, да и отдохнуть немного перед входом в Тир-на-Ног не помешало бы. Эш пришел в себя довольно быстро. Фейри не требуется много времени на исцеление, особенно если они находятся на своей территории, и к наступлению темноты раны от укусов практически исчезли. Когда температура сильно упала, он развел огонь – исключительно ради меня, – и мы сидели у огня, разделяя остатки еды и погрузившись в свои мысли.
Снаружи шел снег, скапливаясь у входа и в центре пещеры, проникая через трещины в потолке. Он сверкал в ледяном лунном свете, точно алмазная крошка, летящая с неба, и так и манил встать в центр и поймать их на язык.
Большую часть вечера Эш молчал. Прервав поцелуй, он отстранился с виноватым, страдальческим видом и пробормотал что-то о том, чтобы разбить лагерь. И с тех пор всякий раз, когда я пыталась с ним заговорить, давал односложные ответы и по возможности избегал зрительного контакта.
Теперь же он сидел напротив меня, подперев подбородок руками, и задумчиво смотрел на огонь. Мне хотелось подойти к нему и обнять его сзади, но с другой стороны, так и подмывало бросить снежок в его идеальное лицо, чтобы добиться хоть какой-то реакции.
Я выбрала менее самоубийственный путь.
– Эй, – подала я голос и тыкнула палкой в пламя, тем самым поднимая в воздух яркие искры. – Земля вызывает Эша. О чем думаешь?
Он не пошевелился, и на секунду я решила, что он снова от меня отмахнется и произнесет что-то вроде: «Ни о чем». Но через мгновение он вздохнул и поймал мой взгляд.
– О доме, – тихо сказал он. – Я думаю о доме. О дворе.
– Скучаешь?
Еще одна пауза, и он медленно покачал головой.
– Нет.
– Но это твой дом.
– Это место, где я родился. Вот и все. – Эш вздохнул и уставился на огонь. – Я не часто возвращаюсь и редко остаюсь там надолго.
Я подумала о маме, об Итане, о нашем крошечном фермерском доме на болоте, и в горле встал ком.
– Одиноко тебе, должно быть, – пробормотала я. – Разве ты не скучаешь по дому хотя бы иногда?
Эш посмотрел на меня через языки пламени, и в его глазах появились понимание и сочувствие.