Боль практически улетучилась, осталась лишь ноющая, приглушенная пульсация, окружившая мое сознание. Вымотанный сражением, холодом и шоком от того, что меня разрывали на части, я уронил голову на грудь и позволил себе уснуть…
– Вот ты где, – произнесла Ариэлла, улыбаясь мне в моем сне. – Так и знала, что рано или поздно ты уснешь. Ты так устал.
Ошеломленный, я ступил под ветви огромного, усыпанного снегом кипариса. Все его листья до единого были огранены морозным рисунком.
– Мне следует ждать чего-то подобного каждый раз, когда я буду ложиться спать? – поинтересовался я у фигуры, сидевшей у широкого ствола.
Ариэлла поднялась на ноги и подошла ко мне, раздвигая в стороны занавески из сверкавшей растительности.
– Нет, – просто ответила она, взяла меня за руку и потащила вперед. – Мои дни как Провидицы подходят к концу. Скоро я не смогу ходить по снам, так что потерпи меня совсем немного. Хочу тебе кое-что показать.
Пока она говорила, обстановка вокруг нас менялась. Она разлеталась, как пыль во время шторма, и в итоге мы очутились у длинной гравийной подъездной дороги, глядя на старый зеленый дом.
– Узнаешь это место?
Я кивнул.
– Это прежний дом Меган, – выдавил я, уставившись на видавшее виды потускневшее строение. – Где живет ее семья.
Меня застал врасплох лай. Передняя дверь отворилась, и наружу выбежала Меган, за ней несся маленький ребенок лет четырех или пяти от роду, а за ними мчалась огромная немецкая овчарка.
Я резко вдохнул и подался вперед, но Ариэлла положила мне руку на предплечье.
– Она нас не видит, – предупредила она. – Не в этот раз. Это скорее отдаленное воспоминание, чем настоящий сон. Сознания Меган здесь нет, так что ты не сможешь с ней поговорить.
Меган и Итан сидели на старых качелях у крыльца и медленно качались. Ноги Итана свисали с края сиденья, и он неистово колотил ими воздух, Меган же передавала брату маленькую синюю коробку с торчавшей из нее трубочкой. Бо, немецкая овчарка, положила большущие лапы на качели и тоже попыталась забраться наверх, отчего Итан разразился искренним хохотом, а Меган громко велела псу оставаться на земле.
– Они часто ей снятся, – сказала Ариэлла. – Ее семья. Особенно он, самый младший.
– Ее брат, – произнес я, не в силах оторвать от нее глаз. Добившись того, чтобы Бо отстал от качелей, она похлопала себя по коленям, собака послушно подскочила, и Меган с любовью почесала пса за ушами, после чего поцеловала его в морду. Ариэлла кивнула.
– Да. Дитя, из-за которого в каком-то смысле все началось. Когда Железный Король его похитил и забрал в Небыль, она пошла за ним без колебаний. И на этом не остановилась. Когда Мэб запечатала ее магию, сделав беззащитной при Зимнем Дворе, она умудрилась выжить, несмотря на то, что ей казалось, будто ты от нее отвернулся. Когда Железные фейри украли Скипетр времен года, она отправилась за ним, невзирая на отсутствие магии и оружия, которым могла бы защититься. А когда Дворы попросили ее уничтожить лжекороля, она согласилась, хотя собственные Летние и Железные чары доставляли ей немало проблем, и она не могла использовать эффективно ни одни из них. Она все равно отправилась в Железное Королевство, чтобы встретиться с жестоким деспотом, не представляя, удастся ли ей в итоге выжить. Итак, – закончила Ариэлла свою речь и повернулась ко мне, – ты по-прежнему считаешь, что люди слабы?
Прежде чем я дал ответ, развернувшаяся передо мной сцена начала растворяться. Опустилась тьма, Меган и ее брат испарились, и все окрасилось в черные оттенки. Я открыл глаза и обнаружил, что в одиночестве сижу в своих покоях, головой прислонившись к стене.
«Ты по-прежнему считаешь, что люди слабы?»
Мои губы растянулись в печальной улыбке. Полукровная дочь Оберона была одной из сильнейших людей, что я встречал за всю свою жизнь. Пусть ее магию запечатали или та причиняла ей невыразимые страдания, Меган благодаря своему упорству и решительности смогла преодолеть все, что ей уготовил Фейрилэнд. Она завершила две войны фейри, и когда все закончилось, стала королевой.
Нет, сказал я себе. Люди не слабы. И Меган Чейз доказывала это много раз. Не имело значения, что я лишился магии или больше не мог похвастать прежней мощью. Данная мной Железной Королеве клятва стать ее рыцарем в силе.
С этого дня и впредь клянусь защищать Меган Чейз, дочь Летнего Короля, своим мечом, честью и жизнью. Даже если весь мир встанет против нее, мой клинок будет на ее стороне. И если так я не смогу защитить ее, то пусть мое существование прекратится.
Я не мог защитить ее в Железном Королевстве, не в качестве Эша Зимнего Принца. Если меня не будет рядом, ее не спасут даже все чары мира. А чтобы быть с ней, мне нужно стать смертным. На мгновение я позабыл об этом.
Больше подобное не повторится. Потеря чар меня не остановит. Я все еще звался рыцарем, ее рыцарем. И мне ничто не помешает вернуться к девушке, которую я поклялся защищать.
Поднявшись с кровати, я собирался отыскать Пака и Ариэллу и сообщить им, что со мной все в порядке и я готов продолжить испытания. Но прежде чем успел отойти от кровати, краем глаза заметил возникшую сбоку от меня темную фигуру, воплощение Хранителя. Без предупреждения и каких-либо признаков сил или магии, которые бы оповестили о его прибытии. Он просто объявился.
– Пора, – заявила фигура в капюшоне, пока я подавлял порыв отстраниться и выйти из-под его холодной, темной тени. – Ты принял решение, значит, продолжим.
– Я думал, мы начинаем на рассвете.
– Уже рассвет. – Голос Хранителя звучал спокойно, непоколебимо. – Здесь время течет иначе, рыцарь. Один день может пронестись в мгновение ока или затянуться на целую жизнь. Это значения не имеет. Нас ждет второе испытание. Ты готов?
– Как я пойму, что прошел его?
– Его нельзя пройти или не пройти. – Ледяной формальный тон не менялся. – Только выдержать. Выжить.
Выдержать. Выжить. Это я могу.
– Ну хорошо, – ответил я, взяв себя в руки. – Я готов.
– Тогда начинаем. – Подняв посох, он стукнул им по каменному полу. Вспышка света затопила окружающее пространство, и все исчезло.
Глава 17Второе испытание
– Неплохой выстрел, младший брат. Может, в другой раз мы найдем кого-то, кто будет сопротивляться чуть дольше. Я чуть не заснул в седле.
Я проигнорировал Роуэна и направился к месту, где лежал все еще брыкавшийся в траве олень. Белая стрела вонзилась рядом с его передними лапами, прошила сердце зверя, и его пасть и ноздри наполнились кровью и пеной. Он поднял на меня свои глаза и попытался встать, однако упал и слабо дернулся, до сих пор не осознав, что его лишили жизни. Я достал охотничий нож и быстрым движением перерезал ему глотку, навеки прекратив страдания зверя.
Убрав оружие в ножны, я уставился на трепетавшее создание, и после смерти оно отчего-то казалось еще меньше, чем при жизни.
– Слишком легко, – пробормотал я, скривив губы в презрительной гримасе. – Смертные животные не создают никаких препятствий. Невесело охотиться на то, что умирает так легко.
Роуэн хохотнул, а я выдернул стрелу и вернулся к своей лошади, бросив жалкое создание истекать кровью в грязи.
– Просто ты неправильно выбираешь добычу, – заявил он, когда я взобрался в седло. – Все преследуешь этих животных в надежде, что они смогут прожить дольше полудня. Если хочешь чего посложнее, может, тебе стоит смениться тактику.
– Например? Попытаться заговорить их до смерти? Это по твоей части.
– Ой, ха-ха. – Роуэн закатил глаза. – Мой брат бродит по земле всего каких-то несколько десятилетий, а уже думает, что все знает. Послушай того, что пожил уже несколько веков. Если хочешь настоящий вызов, прекращай преследовать зверей и выбирай добычу, которая умеет думать.
– Ты говоришь о людях, – ворчал я, пока мы скакали в лес, обратно к той тропе, что привела нас сюда. – Я раньше на них охотился. Их прикончить проще, чем целиться в мертвого козла.
– Ох, младший братик. – Роуэн покачал головой. – Как же ты узко мыслишь. Существует и другой вид «охоты» на людей, не просто загонять их и стрелами пронзать их головы. Такая добыча гораздо интереснее в живом состоянии, чем в мертвом. Советую попробовать.
– То есть охотиться на них, как это делаешь ты? – Я фыркнул. – Больше похоже не на охоту, а на игры со своей жертвой. Так делают кошки.
– Не надо самодовольства, Эш. – Роуэн усмехнулся, бросив мне молчаливый вызов. – Для того, чтобы покорить смертное сердце, заставить ее влюбиться в тебя, довести до того, что она пообещает что угодно, требуется навык посерьезнее, чем просто уметь пустить стрелу кому-то в грудь. Человеческие сердца – самая сложная добыча. – Его усмешка стала шире, превратившись в хитрый оскал. – На самом деле мне кажется, что у тебя не получится.
– А кто сказал, что я захочу? – не обратил я внимания на его старания поддеть меня. – Я уже видел смертных «влюбленных». Они слепы и глупы, а их сердца невозможно хрупкие. Даже заполучив его, что с ним дальше делать?
– Что угодно, младший братик. Что тебе заблагорассудится. – Роуэн одарил меня самоуверенной ухмылкой, полной превосходства, чем окончательно вывел из себя. – Но я пойму, если ты боишься. Если сомневаешься, что у тебя получится. Просто решил, что тебя заинтересует более искусная охота, но если для тебя это слишком сложно…
– Ладно, – вздохнул я. – Ты все равно не оставишь меня в покое. Покажи мне смертную, и я заставлю ее в меня влюбиться.
Роуэн усмехнулся.
– Мой младший братик так быстро растет. – Его губы растянулись в улыбке, и мы развернули наших рысаков к краю леса.
Стоило приблизиться к жертве, и на обнаружение предпочтительной цели много времени не ушло. Мы подобрались к примитивной деревянной ограде, отделявшей человеческую поляну от остальной чащи, и внезапно до наших ушей донеслось приглушенное фальшивое пение, после чего мы решили натянуть поводья.