– Не хотел я, кэп, чтобы ты шел со мной.
– Понимаю. Но мы уже здесь. И мне действительно надо узнать, куда мы направляемся.
Сило побрел к ближайшему дереву и ощупал пальцами чуть заметную засечку на коре. Потом присел на корточки, перевернул камень, лежавший возле ствола, и протянул его Фрею. На влажной стороне чернела процарапанная короткая надпись на незнакомом языке.
– Знаки есть повсюду, нужно только их видеть, – пояснил Сило. – Они указывают дорогу. Когда я смылся, тут поблизости было селение. Укрытое глубоко в джунглях. Может, его разрушили, но я думаю, что оно уцелело. – Он положил камень на место.
– Селение?
Сило пожал плечами под свободной рубашкой, вытащил из кармана щепотку травы и принялся ловко сворачивать самокрутку.
– Ты ведь сражался во время войны?
– Принимал некоторое участие, – ответил Фрей. – причем только во второй. А во время первой войны я даже не покидал Вардию.
Тебе доводилось слышать, что вместе с даккадийцами воевали муртиане? Обычно они без особой охоты выпускали нас из бараков. Нами вроде трудно управлять. Но им требовалось пушечное мясо, а тратить слишком много даков не хотелось. Даки – хитрецы, они нужны саммайцам, потому что те не сумели бы толком делать для себя необходимую грязную работу. Нас им было не жалко, поэтому нас и кинули на фронт.
– И дали вам оружие? – удивился Фрей. – Опрометчиво…
Сило горько ухмыльнулся, облизал самокрутку и взял ее в зубы.
– Они держали в заложниках женщин и детей. Пообещали убивать по человеку на каждого, кто даст деру или взбунтуется.
– Но ты ведь сбежал? – предположил Дариан.
– Нет. Может, и улизнул бы, если бы подвернулась возможность. Я не обзавелся ни женщиной, ни детьми, а свобода – очень сильная приманка. Но я на фронте не был. Они держали меня на заводе. Я строил корабли. Я вроде как талантливый в механике. – Он чиркнул спичкой, прикурил и махнул рукой вперед. – Нам пора. Тут недалеко.
Они потащились дальше, раздвигая листву. Разогретый воздух будто плавился, в солнечных лучах клубился пар, и казалось, будто они находились под водой.
Фрей почувствовал, что его слегка бросает в дрожь при мысли о том, куда его ведут. А что ему еще предстоит услышать, когда Сило продолжит свой рассказ? Он не желал менять свое мнение о бортинженере. Хватит с него и собственных моральных дилемм. Если Сило не рассказывал ему о своем прошлом, значит, у него имелись серьезные на то основания.
Но уже поздно сворачивать на попятный. Сило заговорил, что было великой редкостью.
– Они потеряли много муртиа, – продолжал бортинженер. – Народ просто похватал ружья и удрал восвояси, как только начались бои. Муртиане прятались в горах, пустынях и всякой глухомани. Большинство, наверное, погибло. Но некоторые уцелели, и им часто удавалось добраться до какого-нибудь убежища. Остальные тоже узнавали о таких местах и присоединялись к ним. – Он затянулся и медленно выпустил дым изо рта. – Но скоро об этом прослышали все, и наш барак, конечно. В дальних краях жили свободные муртиане.
– Значит, ты… выбрался на волю и отправился к ним?
– Решил, что снаружи получше, чем внутри. А раньше такой надежды вовсе не было. Вот я и сорвался, и еще двое со мной. За нами гнались по горам, но мы разделились, и они отстали. А мне повезло. Я даже и проголодаться толком не успел.
Он умолк, но Фрей привык к его манере общения и не стал торопить своего спутника. Вскоре Сило заговорил снова.
– Ты в курсе, что после Первой аэрумной войны в Самарлу на помощь муртианам приехал кое-кто из ваших людей?
Фрей напряг свою память.
– Были какие-то разговоры, – подтвердил он.
– Молодежи с излишним жаром в крови необходимо дело, за которое стоит бороться. Они услышали о беглых муртианах. Стали тайно пробираться сюда с оружием и учить муртиан военной науке, чтобы они могли сопротивляться. Те, что нашли меня, были из одной такой группы. Вардийцы, которые сражались вместе с нашими.
– Значит, тогда ты и выучил вардийский? – уточнил Дариан.
Сило выпустил облачко дыма и усмехнулся.
– Куда же без этого, ежели хочешь с ними поговорить. Они хорошие парни, но по-муртиански говорят… Такое творят с твоим родным языком – сразу уши завянут.
– Да, – согласился Фрей. – Пылеглоты – крутые ребята, но умом не блещут. – Сило нахмурился.
– Откуда ты знаешь, что они были из Дрейки?
– А у тебя говор – точь-в-точь как у них, – объяснил Дариан.
– Ха! – воскликнул Сило. – Никогда не обращал внимания.
– И вы стали бойцами сопротивления?
– Ну да. – Сило сплюнул на руку и загасил самокрутку в ладони. Потом убрал окурок в карман.
– Особой надежды на освобождение нашего народа у нас не было, но мы могли кое-кому помочь. А еще – подпортить жизнь саммайцам. Нарушать их линии снабжения. Устраивать засады на конвои. Вардийцы учили нас тактике. Нам, выросшим в бараках, все было в диковинку.
– И эта группа, вместе с которой ты воевал… Мы направляемся к ним?
– Угу, – отозвался Сило. – У них есть карты. Им известно, где находится шахта. Я помню: однажды мы задумали на нее напасть. Но решили, что она – слишком далеко и нечего связываться. Нужно тащиться на юг, а у нас топлива не хватило бы, чтобы туда добраться.
Фрей почувствовал, как в нем начали разгораться маленькие, робкие искры надежды.
– А это опасное место?
– Угу.
– Почему? – озадаченно поинтересовался капитан.
Сило остановился и повернулся к нему.
– Когда ты пришел в себя на «Кэтти Джей» и обнаружил меня, я был здорово голодный.
Фрей кивнул.
– Я заблудился. Мне повезло, что я увидел, как шлепнулся твой корабль.
– Надо полагать. Но к чему ты клонишь?
– К чему? Кэп, как ты считаешь, от кого я бежал?
Фрей посмотрел поверх его плеча и ткнул пальцем.
– Думаю, что от них.
Глава 24О чем говорили в Доме Мечты – Старые друзья – Аккад выносит приговор – Фрей задает вопросы – Крольчатник без кроликов
Его прошлое оставалось на месте и поджидало в засаде.
Приблизившись к лагерю, Сило почувствовал себя полностью сбитым с толку. Сколько раз он уже брел по знакомой тропинке после охоты, на исходе жаркого дня? Он выбирался из густого зеленого подлеска и обнаруживал разбросанные в беспорядке хижины, поджидавшие его. С тех пор минуло девять лет, но эти годы оказались похожи на петлю хитрого узла – резко дерни, и ни петли, ни узла.
Лагерь был безымянным. Дать ему имя означало признать за поселением постоянный статус. А они всегда знали, что самми рано или поздно обнаружат их, поэтому должны быть готовы в любой момент бросить все и искать новое укрытие. Никто не думал, что они выдержат столь долгий срок.
А они уцелели.
Их схватили трое молодых разведчиков, которых переполняла сдерживаемая агрессия и враждебность. Как же их подмывало нажать на спусковой крючок! Они были из новичков: Сило их не помнил. Но при виде соплеменников он испытал огромное облегчение, у него даже лицо просветлело. А их речь!.. Стремительный шелковистый поток слов, омывший его чувства, звучал до боли красиво по сравнению с уродливым суррогатом, который в конце концов стал влиять на его образ мыслей.
Но эти трое не интересовались беседой. У них был приказ, которому они намеревались беспрекословно следовать. Чужаков следовало арестовать и доставить в лагерь. Правда, одному стало любопытно, почему Сило и Фрей здесь оказались, однако напарник прервал его и велел пленникам молчать. Только командир решит, как поступить с задержанными.
И кто у вас самый главный? Вот, в чем вопрос.
От ответа могли зависеть их жизни. Но Сило молчал. Капитан тоже. Знакомый или незнакомый – это ничего не меняло, а значит, не стоило и выеденного яйца.
Тропинка, вившаяся по склону, вела в сердце лагеря. Постройки из жердей и сухих листьев, расположенные повсюду, где их можно было приткнуть среди могучих деревьев, прятались в сумрачных душных джунглях. Они были умело замаскированы, но уже на окраине Сило разглядел новые жилища. Лагерь вырос.
Впрочем, кое-что осталось неизменным. Загон для одомашненных ари’шу, лесных свиней, которые, похрюкивая, выкапывали из земли корни. Рядом бродили толстые черные куры. Неподалеку находилась общая столовая – круглый, без стен, навес. Мужчины располагались на циновках в строгой иерархии – чем важнее человек, тем ближе к середине. Женщины устраивались где захотят.
Дальше виднелась больница, где главенствовали сестры-ведьмы. Рядом был построен Дом Мечты – туда дети ходили слушать рассказы о старой стране и учиться благодати Матери. Сило провел там много ночей. Сестры-ведьмы помнили древние предания. Они поведали ему и остальным о благодатном времени до падения – до того, как самарланцы ворвались в Муртию и поработили его народ. О Маккаде, который привел целую армию к стенам великого Айла и разрушил их. Об Элосе и Кафе, чей поход любви и ненависти, прославленный в сотнях песен, унес тысячи жизней. Об Одадже, который убил Бенгиста, проткнув копьем каждое из его трех горл. Прославленная и великолепная эпоха. Сердце Сило разгоралось от повествований. Еще ребенком он слышал их от взрослых в бараках и трудовых лагерях. Когда Сило повзрослел, их воздействие ничуть не ослабело.
Именно легенды скрепляли его народ воедино. Он многое утратил. Безвозвратно погибли искусства и ремесла, потому что заниматься ими в рабстве не было никакой возможности. Самарланцы приложили большие усилия, чтобы искоренить у рабов прежний образ жизни, но так и не преуспели в этом. Даккадийцы сломились под ярмом и влились в мир своих хозяев. Они лишились своей культуры и во всем копировали самарланцев. А вот муртиане выстояли. Так продолжалось уже более пяти столетий. Рабам, застигнутым за разговором на муртианском языке, грозила смертная казнь, но они не сдавались. Они гордились своей историей и помнили обещание Матери, гласившее, что каждый из них когда-нибудь увидит, как кончится неволя. Может, в этой жизни или в следующей…