Юва опустилась на стул рядом с огнём. В тот же миг вдали раздался вой Рога мертвецов. Он произвёл мгновенный эффект. Рюген застыл на месте, шум на площади стих. В помещении даже потемнело, а значит, первое явление солнца завершилось.
Что мне делать?
Протяжный грустный звук призывал кровопускателя. Скоро Броддмар в красном облачении покажется на площади, а ведь он сказал, они это обсудят, обсудят её шансы охотиться вместе с ним… Может, пойти найти его? От одной мысли ей стало тяжело.
– Итак… – Рюген сложил руки, как будто хотел защититься от звуков Рога мертвецов. – У тебя выпить есть?
– Нет…
Рюген тем не менее отправился на кухню и вернулся с бутылкой рувианского красного вина.
– Как насчёт этого? Там на столе стоит пять бутылок!
Юва взглянула на бутылку. Она не принадлежала ей, да и никому из парней не пришло бы в голову оставить здесь вино. По крайней мере, такое дорогое вино.
Эстер…
Юва улыбнулась.
– Найди штопор.
Глупая ухмылка Рюгена говорила, что пить с ним – плохая идея, особенно тогда, когда тело Ювы кипело и больше всего на свете ей хотелось всё забыть. Но он извинился. Много раз. Он вернул ей все деньги – а ведь ещё пару недель назад она бы ни за что в это не поверила. Рюген был рядом с ней на маминых поминках и в тот момент, когда Сольде провалилась в кровавый туман. Он даже встал между нею и Огни, а это многого стоило.
Возможно, Рюген заслуживал больше, чем недоверие? Она совсем не знала, через что он прошёл. Да, он делал намёки, иногда нескромные, но она держала его на расстоянии вытянутой руки. И, несмотря на это, он до сих пор был тут. Он не остался бы рядом, если бы не беспокоился о ней.
Юва чувствовала себя слабой: она слишком хорошо понимала, что действительность не всегда такова, какой кажется. Возможно, она была к нему несправедлива.
Рюген в рубахе, расстёгнутой чуть ниже, вернулся с откупоренной бутылкой. Он стал бросать подушки на ковёр перед камином с таким выражением на лице, словно занимался самым обыденным делом.
– Так что же они ищут? – невозмутимо спросил он.
Юва кожей ощутила укол карты, как будто та понимала, что разговор идёт о ней. У Ювы появилось необъяснимое желание продемонстрировать карту Рюгену и всё ему рассказать. Но она никого не хотела вовлекать в разборки с вардари. К тому же она не могла толком объяснить, что представляет собой эта карта. Она даже не знала наверняка, зачем утащила её. Хороший человек взял бы карту для того, чтобы остановить поток кровавых жемчужин и выполнить последнее желание матери. Но хороший ли она человек? Что если она взяла карту в большей степени ради саботажа?
Юва пожала плечами.
– Не знаю, но если бы знала, ничего бы им не отдала.
– Хе… Слушай, ты действительно родилась не в той семье.
Юва расхохоталась.
– Это как пить дать. Думаю, отец был в ней единственным нормальным человеком.
Рюген лёг на ковёр и красноречиво перевернулся на бок, показав, что на ковре хватит места и для неё.
– Он умер, когда ты была маленькой?
Юва опустилась на живот рядом с ним и отпила вина. Бутылка была не полной – значит, он хорошо приложился к ней на кухне.
– Мне было семь, и в его смерти виновата я.
Рюген отпил больше, чем она, и вытер рот тыльной стороной ладони.
– Если мне не изменяет память, ты всегда считала, что твоя вина есть во всём.
Юва посмотрела на него. Густые каштановые кудри обрамляли лицо Рюгена. Полные губы, всегда наигранно невинный взгляд. Или же это она испорчена детством, проведённым в кругу чтиц крови? Неужели она во всём видит фальшь? Как она сможет сблизиться с кем-нибудь, если никогда не начинает отношения с чистого листа?
Дай ему шанс.
– Ты не знаешь, каково это, – сказала она, – расти с чтицей крови. Люди верят им. Думают, они могут сообщить, сколько им осталось жить, есть ли в их окружении враги. Чтобы узнать это, они заплатят сколько угодно, а чтицы крови готовы на всё, чтобы сделать вид, что знают. Отец не был одним из них, он был охотником. Совершенно обычным охотником. Говорили, что его покусал волк и он умер от ран, но… Это я призвала волка.
Глаза Рюгена увлажнились.
– Что за глупость, Юва! Никто не может призвать волка.
– Я знаю! Я знаю, что это невозможно, теперь знаю. Но когда мне было семь, я этого не знала. Мама сказала, что это я. Что волк появился из-за меня, потому что я его нарисовала. Нарисовала дьявола.
– Погоди… – он выглядел забавно сбитым с толку. – Ты нарисовала волка, и тебе сказали, что из-за этого умер твой отец?
– Нет, я… Я увидела больного волчьей хворью и перепугалась до смерти. Потом я его нарисовала, как мне кажется. Я не знаю, Рюген! Я не помню, это было давно, и… Я просто понимаю, что должна рисовать его, когда всё… усложняется. Я рисую дьявола и сжигаю рисунки.
Она знала: это звучит ненормально, но в последние дни всё было ненормально, так что либо пан, либо пропал. К тому же ей хотелось проверить Рюгена, узнать грань дозволенного, посмотреть, не отдалится ли он, не смоется ли, получив отпор.
Он сделал ещё глоток вина.
– Значит, ты немного надломлена. Добро пожаловать в клуб для избранных. В этом городе все боятся волка.
Это была правда. Он говорил без угрозы в голосе, что понравилось Юве. Она никогда раньше ни с кем не говорила ни об отце, ни о том, что её грызло изнутри. Казалось, она сидела в клетке, но теперь мама отперла замок и забрала его с собой в Друкну. Лагалуны больше не было, и она не могла ни смеяться, ни злиться, ни заставить молчать.
– Я ненавижу их, – прошептала Юва, теребя шитьё на подушке.
– Кого, волков?
– Чтиц крови. Они получают кровавые жемчужины от вардари, я знаю. Это вардари поставляют или продают заразу. Многие считают их всего лишь мифом, а они наслаждаются этим и управляют миром из тени. Они убили маму, Рюген. Ты видел, ты был там.
Рюген погладил её по спине. Он не ответил, но, судя по всему, Рюген не считал её сумасшедшей. Это подбодрило Юву, и она продолжила:
– Мне кажется, я могу их чувствовать. Долговечных.
– Как чувствовать? – Рюген допил вино из бутылки и встал на ноги. – Подожди, никуда не уходи, – дурашливо велел он и скрылся на кухне.
Юва слышала, как он возится там, и смотрела на языки пламени. Красный дождь сыпался на чёрную каминную решётку, она ощущала тепло и свободу, но чувство опасности не покидало её.
Рюген вернулся с новой бутылкой вина и сел рядом с ней.
– Чувствовать их. Рассказывай.
Юва повернулась к нему.
– Как в сказке о сестрицах и волке. Ты наверняка её слышал. Все её слышали.
Рюген протянул ей бутылку. Она отпила вина, а он запустил пальцы в её волосы.
– Может, мне просто нравится слушать твой голос…
Юва сделала вид, что не услышала его слов, но склонилась ближе к нему.
– Три сестрицы отправились охотиться на волка и поймали дьявола в волчьей шкуре. Он пообещал, что, если они отпустят его, он отблагодарит их и подарит им способность всегда знать, где он находится. Где находятся смерть и зло. Сестрицам больше никогда не придётся гадать, кто желает им зла, они будут знать это наверняка. И они согласились.
Рюген лениво улыбнулся.
– Я бы так не поступил. Гораздо лучше ничего не знать.
– Послушай. Сестрицы согласились. Он дал им выпить своей крови, и у них появилась способность видеть. Они стали первыми чтицами крови.
– Но… Разве они не умерли?
– Да, две из них. Одна увидела, что сама является злом, и лишила себя жизни. Другая увидела, что злом был мужчина, которого она любила, и тот убил её, когда она на него набросилась. А третья сестра увидела, что дьявол повсюду. Что все могут поступать плохо. Она выжила, и с тех пор чтицы крови всегда знают, где дьявол.
– А вардари – это зло, которое ты можешь чувствовать, потому что ты из рода чтиц крови?
Юва пожала плечами.
– Не я написала сказку.
Рюген склонился к ней. Его полный желания взгляд был затуманен вином.
– Может быть, это когда-то было правдой и стало правдой вновь. Я говорю о способности замечать их. И это не самое странное из всего, что случилось. Только подумай о той башне в круге Наклы, которая ни с того ни с сего заработала. На самом деле между землёй и небом есть много такого, о чём мы даже не догадываемся, Юва. И что? Сегодня первый солнечный день – давай будем просто жить и наслаждаться?
Она знала, к чему он клонит, но сопротивляться не было сил. Он был прав. Почему бы просто не наслаждаться, если мир всё равно катится в Друкну?
Рюген коснулся губами её губ легко и испытующе. Её мучило, что она готова сдаться, но надеялась, что он по меньшей мере сделает всё хорошо. В его поцелуе не чувствовалось нажима, как будто кто-то научил его, что надо быть мягким.
Юва оттолкнула Рюгена от себя и повалила на спину. Уселась на него и подарила поцелуй, какой хотела бы получить от него. Ей хотелось, чтобы он стал Витниром, волком из божественного учения, но он не станет, если она не потребует.
Мгновенную и твёрдую реакцию Рюгена она ощутила низом живота. Её язык скользил по его зубам, и она могла поклясться, что один из них зашатался.
Юва села и уставилась на Рюгена. Он улыбался, как будто это часть игры. В её голове искрами вспыхивали тысячи мыслей, которые собирались в пожар. Он был кровеедом – может, им и остался. Он пришёл к ней, потому что отчаянно нуждался в помощи и не мог объяснить, что случилось. Он хватался от боли за челюсть. А теперь у него зашатался зуб?
Рюген болен волчьей хворью!
Он попытался повалить её, но она встала и отошла в сторону. В её голове появилась тысяча объяснений, одно другого бесполезнее.
Может, он сам об этом не знал? Да нет. Конечно, знал – как можно не понимать, что у тебя вот-вот выпадут клыки? А может, зуб зашатался после какой-нибудь драки? Отец выбил Броддмару минимум шесть зубов.
Рюген приподнялся на локтях и недоуменно посмотрел на Юву. Надо было выиграть время, чтобы решить, стоит ли задать ему прямой вопрос.