Никакого дьявола нет. Юву разрушил этот дом, чтицы крови и долговечные. Она оказалась втянутой в войну за кровавые жемчужины, которая не касалась её. Нужно уйти. Продать дом или спалить его. Переехать в Фимле или Скауг и стать наконец свободной.
Да. Вот, как надо поступить.
От облегчения она почувствовала себя невесомой. Открыла ящик и увидела, что дно разошлось. Верёвка свисала вниз в бесконечную темноту, и Юва вытянула её наверх. Ей показалось, что верёвка стала легче.
Юва вынула мешок из ящика и открыла его. Козлёнок пропал. В мешке лежала горстка начисто обглоданных костей. Она выпустила мешок из рук и ползла задом, пока не наткнулась на стену, а потом её вырвало.
Железный волк
Юва прижалась спиной к стене. Ужас ледяным ремнём сжал её грудь. Она нашарила арбалет и стала целиться в комод, как будто из него должна была выползти Гаула. Рука затряслась, и Юве пришлось упереться локтем в колено.
Мы жили с дьяволом.
Суеверия и мистику она впитала с молоком матери. Во всех неприятных формах со всех концов света. Запретные книги, декорированные черепа, чумные маски, внутренности в банках, высушенные языки заклинателей духов и кошмарные изображения кровавых жертвоприношений, но это…
Это было хуже всего. Дочиста обглоданные кости козлёнка. Пеньковый мешок с бледными костями, такими чистыми, что их можно было принять за древние окаменелости. Она представила себе разговор с парнями у костра в лесу.
– Что самое жуткое ты видела в своей жизни?
– Объедки…
Юва поняла, что смеётся. Страх ушёл, его сменило знакомое удивление от того, что она лишилась рассудка. Мысли болтались в голове, как маленькие плоты на бушующих волнах. Это всё воображение? Ничего не произошло? Или это она сама всё сделала? Её кто-то обманул? Последняя пьеса Лагалуны, призванная свести дьявольское отродье с ума. А может, это дело рук долговечных, месть за то, что мама пошла против них. И теперь они лишили рассудка Юву.
Нет! Я никогда не была сумасшедшей.
Доказательство лежало прямо перед ней в широко открытом ящике комода. Сколько раз она чувствовала, как колотится сердце, теряла почву под ногами и спрашивала сама себя, что реально, а что нет… У этого была причина. Она видела то, что не должна была, и мама мучила её, чтобы удостовериться, что она обо всём забыла. Но воспоминания никуда не делись.
Три металлических удара в дверь вывели Юву из транса. Куча мыслей собралась в один единственный вопрос.
Какого чёрта мне теперь делать?!
А вдруг пришёл Нафраим? Она осталась в живых, потому что ничего не знала. Сольде заняла её место и умерла за это. Ей не удастся скрыть то, что она знала теперь, а это означало – конец.
Никогда никому не позволяйте увидеть слабость чтицы крови.
В кои-то веки уроки из детства пригодились. Юва встала и вышла в зал. Она положила арбалет на лестницу, опустила плечи и вытерла вспотевшие руки о штаны. Потом Юва открыла дверь.
Снаружи стоял мальчик немного старше обычных гонцов и гораздо лучше одетый.
– Госпожа Саннсэйр, простите, что беспокою вас в вашем горе, но я представляю клиента, чьё имя пока должно остаться в тайне. Она передаёт свои глубочайшие соболезнования.
– Спасибо, – ответила Юва и попыталась закрыть дверь, но юный представитель сунул ногу в дверной проём.
– Она знала вашу мать и, конечно, будет необычайно рада продолжить клиентские отношения с вами.
– Передай ей мои приветствия и благодарность, но у меня нет клиентов. Чтицы крови больше не живут в этом доме.
– Нет, мы понимаем, что это… сложно, и мы можем заверить вас, что наши отношения принесут прибыль и останутся конфиденциальными.
Юва рассмеялась бы от его речевых оборотов, если бы вся ситуация не была настолько невесёлой. Люди понимали, что чтицы крови напуганы убийствами, но тем не менее желали получить советы относительно своих судеб?
– У меня нет клиентов, – повторила Юва. – Ни явных, ни тайных. Но всё равно, спасибо.
Она закрыла дверь, но в неё почти тут же снова постучали. Она приоткрыла её и выглянула наружу. Ещё один посыльный, одетый более просто. Как, Друкна их забери, они узнали, что она здесь, на Костровой площади объявление вывесили, что ли?
– Юва Саннсэйр? У меня сообщение от городского советника Валсвика. Он пытался связаться с вами: речь о руководстве Ведовской гильдией, которое…
– Передай городскому советнику, что если он хочет поговорить со мной, то должен прийти сюда своими ногами, – сказала Юва, уверенная, что такого никогда не случится, поскольку Дрогг Валсвик был самым толстым человеком в Наклаве.
Она закрыла дверь и постояла, прислушиваясь – ушёл ли гонец. Он удалился, но через некоторое время по ступеням крыльца вновь кто-то поднялся. Юва распахнула дверь и увидела Броддмара. В красном.
Рог мертвецов…
Больной волчьей хворью снова разгуливал на свободе, но Юва была рада видеть Броддмара. Он поймёт. С ним можно поговорить.
Нет… Не об этом.
Груз её знания ни с кем нельзя было разделить. Это знание означало смерть.
Броддмар прошёл мимо Ювы в зал, и волк проследовал за ним. Охотник снял красную маску и взглянул на арбалет на лестнице.
– Хорошо, что я зашёл, – сказал он.
Юва прикусила губу, ища объяснение, но Броддмар ничего у неё не спросил.
– Никакого оружия, никакого контакта, – грубо сказал он. – Держишься подальше от меня и от больного, пока он не умрёт. Ты просто наблюдаешь и делаешь, что я скажу, хорошо?
Он хочет взять меня с собой!
Юва кивнула. Она не могла отказаться – в противном случае Броддмар понял бы, что что-то не так. Она целый год умоляла его дать ей этот шанс. Хуже времени было не найти, и всё же Юва испытала облегчение при мысли, что покинет дом.
Она хотела спросить, почему Броддмар согласился, но ответ уже знала. Убийства дали ей право. Пока он думал, что Сольде и остальных забрал больной волчьей хворью, он не мог запретить ей мстить.
У Ювы не было с собой охотничьей одежды, но следовало торопиться, поэтому пришлось идти в том, что есть. В штанах было легко бегать, куртка – тёплая и с капюшоном. Эта одежда не годилась для кровавых дел, но ведь Юва собиралась только наблюдать. Она дважды проверила, заперла ли за собой двери дома. Замок на её памяти ни разу не подводил, но внезапно он показался ей ненадёжным. Для того кто сильно захочет, проникнуть в дом не составит труда.
Или выйти из дома…
Скарр описал круг вокруг неё, хотя уже знал Юву. Но на этот раз она стала новичком. Настороженные жёлтые глаза посмотрели на неё, и она живо представила себе, что думает волк.
Ты охотилась на моих, теперь я охочусь на твоих.
Броддмар щёлкнул языком, и они с волком пошли вперёд. Они не медлили, значит, знали, куда идти. Она последовала за ними в Рингмарк, самую старую часть города, расположенную вокруг круга Наклы. Рог мертвецов почти всех разогнал по домам – но не здесь. Жители Рингмарка отличались невозмутимостью, как будто думали, что напасти не смогут добраться до них.
Но волчья хворь не разбирала людей, а кровееды были в каждом слое общества.
У Костровой площади Стражи врат подвесили на виселицах за задние лапы выпотрошенные трупы двух волков. Люди украдкой поглядывали на них и старались не подходить слишком близко. Юва знала, что не имела права испытывать охватившее её чувство неприязни, но перед ней была не охота, а бессмысленная попытка сделать вид, что против волчьей хвори принимаются меры.
Броддмар пошёл в направлении Сундучных рядов и свернул в переулок, где Стражи врат окружили старинный дом, богато украшенный каменными скульптурами. Вокруг окон извивались полуразрушенные щупальца, как будто сама Гаула начала пожирать дом. Жильцы вывалились на улицу в лёгкой одежде и ёжились от холода. Одна женщина билась в истерике и пыталась прорваться в дом, но Стражи врат держали её.
Юва подошла ближе, чтобы слышать, о чём Броддмар говорит со сторожами. Хворью заболела владелица дома, которая здесь же и жила. Она уже убила своего мужа в нижней спальне. Теперь она перебралась на второй этаж, в гостиную семьи, у которой подрабатывала. Бьющаяся на улице женщина была из той семьи. Её муж и дочь девяти лет остались в доме. Никто не знал, живы ли они.
Броддмар передал волка нервному стражу, который не слишком этому обрадовался, и махнул рукой Юве, велев идти в дом вместе с ним. Юва поднялась вслед за Броддмаром по лестнице. Он остановился у дубовой двери с блестящей металлической обшивкой. Кто-то подпёр её снаружи стулом, чтобы запереть больную внутри. Из-за двери раздавались неприятные звуки – кто-то судорожно скрёб, потом закричал. Затем наступила тишина.
Сердце Ювы затрепетало испытующе и неуверенно. Там был не волк и не вардари, там было нечто, и она чувствовала это!
Интересно, в её доме обитало то же самое? Она что, только что накормила яростного, жаждущего крови зверя? Юва спрятала руки за спину, чтобы Броддмар не заметил, как они трясутся.
Закричал мужчина, раздался звук удара, за ним последовал вопль и скребущие звуки. И так несколько раз. Завывание доносилось из дальней комнаты, не из ближайшей к двери. Юва сжала кулаки и попыталась прогнать возникшие в воображении жуткие картины того, что творилось за дверью.
Броддмар осторожно отодвинул стул. Вынул из-за пояса нож и протянул Юве.
– Это второй вариант, – прошептал он.
Юва жадно схватила нож, без него она ощущала себя совершенно голой.
– А первый?
– Убежать.
Юва посмотрела на его беззубую улыбку и напомнила себе, что он уже много раз это делал. Броддмар опустил ладонь на дверную ручку, дождался, когда снова раздастся крик, и приоткрыл дверь. Поднял руку в охотничьем жесте, приказывая Юве оставаться на месте. Вынул другой нож и вошёл внутрь. Дверь осталась приоткрытой.
За ней оказалась гостиная в бледно-розовых и золотистых тонах. На противоположной стороне рядом с камином из отполированного до блеска камня с прожилками находилась дверь. Прожилки розового цвета гармонировали со стенами. Комната показалась бы уютной, если бы не следы крови. Полосы крови наводили на мысль, что кто-то неудачно попытался влезть в каминную трубу.