Она помотала головой.
– Нет, это зависит от того, каков ты. И я знаю, что ты что-то скрываешь. Ты сказал, ты нужен им, чтобы создавать новых долговечных, но люди редко думают о ком-нибудь, кроме себя. Так почему же они переполошились? Для чего на самом деле ты им нужен?
Гриф ударил кулаком по двери и повернулся к Юве спиной. Она почти осязала его досаду – и не могла его винить. Он вновь повернулся к ней и медленно выдохнул.
– Я нужен им, потому что ничто не длится вечно. Им нужно принимать новую порцию крови минимум раз в год, в противном случае они начинают гнить. Органы, которые давно уже не работали, как должны, начинают съёживаться. Если они выдержат эту боль, они смогут состариться, как и большинство людей, но…
Юва открыла рот.
– Но они всё равно умрут… Они запаниковали, потому что они смертны.
Гриф закрыл глаза, и Юва поняла, почему он не сразу рассказал ей об этом. Без него вардари вымрут. Надо всего лишь держать его здесь или убить, и тогда она победит.
Мёртвые фонари
Юва проснулась в сумерках. Лавина мыслей изгнала из её головы любую надежду на продолжение сна. Арбалет лежал на подушке рядом с ней на кровати, где она никогда раньше не спала – на маминой кровати, большой и мрачной, под чёрным балдахином.
Спальня Лагалуны всегда казалась таким же священным местом, как и комната чтения, и теперь Юва знала почему. Она взглянула на комод, скрывавший шахту, со смутным подозрением, что именно из-за него она решила переночевать здесь. Чтобы быть ближе к Грифу. Чтобы контролировать.
Она спала в одежде, а тупая боль в бедре поведала ей, что в кармане до сих пор лежит фляжка. Только спустя некоторое время Юва вспомнила, что находится в смертельной опасности.
Она с трудом встала, подошла к окну и выглянула наружу. Там было только бесконечное море тумана, даже Скодду на другом берегу было не разглядеть. Храм Юль тоже скрылся, и это казалось до боли поэтичным, поскольку все чтицы крови тоже скрылись. Если Гриф прав, то все они превратились в охотничьи трофеи для расколотых и отчаявшихся вардари.
Юва обхватила себя за плечи, похолодев от мыслей о том, что это означало. Многие чтицы могли погибнуть, потому что вардари боялись, что этот Поток, о котором говорил Гриф, сделает их истинными чтицами крови. Пробудит спящие способности чувствовать их. А Нафраим знал, что она уже способна чувствовать его…
Гриф рассказывал совсем не о той Ведовской гильдии, что она застала. Члены той гильдии с древних времён были охотницами и воительницами. Их чутьё долговечные использовали в борьбе против других долговечных за право распоряжаться кровью Грифа.
А он у меня. Вечная жизнь вардари в моих руках.
Ей бы следовало убить его. Вот, что нужно было сделать. Выстрел из нового арбалета – и Грифа не станет. Его кровь выковала длинную цепь невзгод, которая распадётся на части. Вардари вымрут, сердца больше не будут биться, не появится кровавых жемчужин с кровью долговечных, никто не заболеет волчьей хворью…
Рог мертвецов больше никогда не загудит, не будет трупов с приставленным к горлу мехом для сбора крови. Убийство – небольшая цена, если подумать, к чему оно приведёт. Так почему же она не могла спуститься к нему сейчас и пристрелить?
Не потому ли, что она знала, что он говорит правду даже о самых невероятных вещах? Или же она сочувствовала ему, потому что он находился в плену столько же, сколько существуют вардари? Или потому, что он не показался ей чудовищем? Источник долговечных должен бы походить на монстра. На нечто, наводящее ужас, как Гаула. Зло должно быть отталкивающим и ужасным, со щупальцами, не…
Не таким, как он.
Не стоило ей спускаться вниз. Потому что теперь уже слишком поздно. Они поговорили. Он уже проник ей под кожу и мешал сделать то, что следовало. Она не могла ни убить его, ни выпустить на свободу. Единственная надежда – у него до сих пор был дом, и его можно было отправить туда.
Если мы сможем пробраться мимо Стражей врат. Если камни, о которых он твердит, работают. И если вардари не убьют меня до этого.
Юва вздрогнула. Эта ноша оказалась слишком велика и тяжела для неё. Она ощущала себя серединкой песочных часов, узким горлышком между всем, что было, и всем, что будет. А вдруг она сломается?
Гриф был прав. Нельзя сидеть и ждать смерти. Сначала надо сделать самое важное: предупредить Ведовскую гильдию. Тех, кто чует, могло быть много, как в самой гильдии, так и за её пределами. Они – молодые женщины, которые жили точно так же, как и она, с колотящимися от страха сердцами. Они не понимали, что с ними не так, не понимали, что все члены Ведовской гильдии находятся в опасности. Нельзя предавать их.
Юва вышла в зал и дважды проверила, хорошо ли заперта входная дверь. Этого казалось совсем недостаточно. Надо закрыть окна ставнями и попросить Броддмара и охотничий отряд о помощи.
Нет! Если они узнают о Грифе, то окажутся в опасности.
Кроме того, превратить дом Саннсэйров в охраняемую крепость было сродни самоубийству. С тем же успехом можно было повесить на дверь табличку: «Здесь проживает источник вечной жизни».
Она взяла с собой в библиотеку пачку нераспечатанных писем и просмотрела их за завтраком. Самые старые оказались соболезнованиями, адресованными ей и Сольде, последующие – только ей. Большая часть писем пришла от состоятельных посетителей мамы. Одно из них могло быть написано самой мамой, уж очень оно казалось драматичным. Красный конверт, запечатанный незнакомой белой печатью. Юва раскрыла его и вынула приглашение, написанное изысканным почерком. Оно было адресовано ей «от имени доброжелателя», который желал защитить её жизнь «в эти трудные времена». Имя так называемого доброжелателя блистало своим отсутствием. Единственное указанное в приглашении имя принадлежало посреднику из Банка Наклы.
Вардари. Начинаются брачные игры…
Юва бросила письмо в сторону, с неприязнью осознавая, что его вежливость менее долговечна, чем отправитель. Нужно отправить Грифа домой как можно скорее, если это вообще возможно.
Юва набросила куртку и вышла в успокаивающе плотный туман. Если она не может разглядеть людей, то и они её не увидят. Пекарню на противоположной стороне улицы только что продали, и Юва быстро прошла мимо – на случай если её купили вардари. Те, кто хотел приглядывать за ней.
Она зашла в Банк Наклы и оставила записку о том, что подумывает продать дом Саннсэйров, а потом направилась к кругу Наклы. Уже на Ларёчном склоне, на улице, проходящей вдоль старой городской стены, стало заметно усиление охраны. Сторожа из Городской стражи расхаживали по Костровой площади. Западные ворота в стене круга обычно стояли открытыми, но волчья хворь изменила это правило. Людей пропускали в громадные ярко-зелёные ворота через шлюз по одному.
Юва встала в небольшую утреннюю очередь и заплатила чрезмерные пятьдесят скаров, чтобы только войти внутрь, никуда не отправившись. Грубый страж врат проверил её зубы и отправил в тусклый свет под сводчатым деревянным куполом. Дневной свет, насыщенный пляшущим туманом, падал в отверстие в центре купола. Как глаза Грифа. Бледная дымка водоворотами спускалась вниз, как будто её засасывала трёхгранная башня со множеством названий. Очевидец. Проводник. Волчьи стены.
Звуки голосов смешивались с механическим шуршанием шестерёнок, которые оживляли ярко-зелёные стены. Она почти слышала смех Грифа. Его сила была реальной, настолько реальной, что казалась совершенно очевидной, ведь теперь Юва смотрела на вещи другими глазами. Проводник проснулся сам по себе, его привела в движение сила, которую не понимает никто из мудрецов.
Юва зашла в тень под галереей и стала издалека изучать Очевидца. Волк, ворон и олень сидели каждый на своей стене, на самом её краю, но они были не из камня. Три стены сходились в центре, поэтому пройти между ними, как между другими камнями, было нельзя: окажешься в углу.
Или исчезнешь, не дойдя до конца.
Если Гриф прав, то через Очевидца тоже можно перемещаться. В другие миры. Но можно ли так делать? Интересно, об этом известно только ей и долговечным?
Юва подняла глаза. В бойницах наверху стены, окружающей круг, появились арбалеты, которых раньше не было. Большие стационарные машины для убийства были повёрнуты в сторону камней. Юва видела, как там, наверху, ходят стражи. Когда она приходила сюда в прошлый раз вместе с Эстер, ей показалось забавным, что бойницы направлены внутрь. Это случилось до Грифа. До того, как она узнала, что враги, которых люди раньше боялись, явились не снаружи. Они явились из Очевидца в середине каменного круга. Означало ли это, что стражи врат также находятся под воздействием долговечных? Знали ли они, что Очевидец представлял собой угрозу или же это естественная защитная реакция на то, что башня начала двигаться?
Камни охраняли шестнадцать мужчин, по двое у каждой пары камней. Никто не мог пройти мимо них без удостоверения путешественника, а тех, у кого он имелся, направляли к нужным вратам в зависимости от того, куда они следовали. Можно было побежать к камням в середине, но бегущего застрелят или поймают. Если Гриф попытается пройти через врата, он получит арбалетный болт в спину. Или десять. Это бесполезно.
Вокруг всего каменного круга проходил погружённый в землю жёлоб с кровью. Резная крышка с завитушками скрывала от глаз бегущую по жёлобу волчью кровь, которая приводила в движение камни. Думать о том, сколько времени было потрачено на размышления о том, как воруют кровь, было утомительно, ведь на самом деле волки не имели ко всему этому никакого отношения. В кровавых жемчужинах была кровь долговечных, вызывающее привыкание порченое наследие Грифа.
В сердце легонько защекотало, и Юва попятилась глубже в тень. Было безрассудно приходить сюда. Если вардари заметят, что она рассматривает Очевидца, они поймут…
Она дошла до Западных врат под галереей, сдала гостевой пропуск и направилась обратно в Фонарный переулок. Проблему круга Наклы можно было решить позже, сейчас надо было поговорить с чтицами крови.