– Я только что убила одного из них.
Она попятилась и прислонилась к стене тоннеля. Дверь была распахнута, и железный шкаф теперь оказался всего лишь ржавой рамкой между ними, но страху в её душе больше не было места. Слишком много неудач постигли её. Юва чувствовала себя хуже, чем когда возвращалась с охоты с пустыми руками по глубокому снегу, который затягивал ноги. Она сделала дело, но всё равно проиграла.
– Чего ты ждёшь – поздравлений?
Его равнодушие пробирало её до самых костей в усталом теле. Она научилась читать по холоду и теплу в его глазах, понимать по их оттенку, куда он смотрит. В его глазах не было ни радости, ни сочувствия.
– Это был несчастный случай, – пробормотала она.
– Понятно. Ты совершила ошибку и теперь пришла сюда, чтобы совершить ещё одну, – его взгляд упал на арбалет, лежавший у её ног. – Ик тхаурир… Что с тобой, человек? Между нами три прыжка, а тебе нечем защититься. Ты не в состоянии держать оружие, с помощью которого только что убила? Ты совершила ошибку, и она ведёт к следующей, а та приведёт к ещё одной. Ну и жизнь.
Юва соскользнула на пол.
– Ты сидишь в плену почти семьсот лет, дурак! И каждый день ты говоришь со мной так, будто твоя жизнь была лучше моей!
Он прислонился затылком к стене и хрипло рассмеялся, обнажив клыки.
– Я видел подвалы под храмом Юль, лабиринт под крепостью Наклаборг, верхушку башни Энкеторне в Анкри и дно пропасти Сколлгап в Крекнаборке. Я видел пещеры у Нидауге и тонул на корабле. И всё это в качестве пленника.
Он кивнул на разделявшую их ржавую раму.
– Даже этот проклятый железный шкаф видел больше, чем ты. Ты думаешь, что я был слеп и глух, но я видел и слышал поколения чтиц крови. Молчаливые, болтливые, похотливые и… Как это называется? Садистки…
Юва взглянула на его шрамы, на тёмные вмятины у локтей.
Он покачал головой.
– Нет. Это сделали не чтицы крови. Этим меня наградил… общий друг.
– Нафраим…
Горькая усмешка на его устах не оставила места для сомнений. Юва натянула рукава пониже: от стены шёл холод. Она представить себе не могла, через что ему пришлось пройти, но была уверена: что бы он ни сделал на свободе, мир это заслужил. Может, и она тоже.
Он поднял подбородок и посмотрел на неё сквозь чёрные пряди чёлки.
– Значит, ты не слышала ни слова из того, что я тебе говорил? У тебя нет людей, положиться не на кого, и тем не менее ты убиваешь одного из них прежде, чем освободить меня. Ты могла бы сейчас лежать в канаве и истекать кровью, а я бы сгнил из-за этого. Твоя глупость могла стоить мне жизни – а мне всё ещё есть что терять, в отличие от тебя.
Юва опустила глаза. Его резкий голос подходил жестоким словам. Он был прав. Единственное, что она могла потерять, – это он. Вся её жизнь крутилась вокруг него и до того, как она его нашла, и после. Но для него она ничего не значила. Случайная растерянная девочка в длинной веренице чтиц крови.
Гриф сложил руки за головой и сделал глубокий вдох, который поднял его грудную клетку.
– Слушай, я понимаю: тебя швырнуло во всё это. Никто тебя не подготовил, тебе врали всю жизнь. Хорошо, что ты осторожничаешь – благодаря этому ты ещё жива. Но я дал тебе времени больше, чем имеется в нашем распоряжении, а ты не начнёшь завтра доверять мне больше, чем сегодня. Я не могу сказать ничего, от чего ты почувствуешь себя в безопасности.
Юва фыркнула.
– Хорошо, что ты так уверен, – ты ведь даже не пытался.
Гриф рассмеялся, и выражение его лица смягчилось.
– Неплохо сказано. Ладно, я просто хочу вернуть себе свободу. Обещаю, что не причиню тебе вреда и не разрушу дом. Так лучше?
– И не причинишь вреда никому другому, и не разрушишь город? – она знала, это звучало как шутка, но она говорила всерьёз.
Он улыбнулся, и его улыбка подкупила её.
– Теперь мне кажется, что ты требуешь слишком много…
– Значит, ты хочешь, чтобы я поверила, что ты просто уйдёшь отсюда после всего того, что они с тобой сделали?
– Я отправлюсь домой, вот и всё.
Юва закатила глаза.
– Вот и всё? Ты просто пройдёшь по самому большому городу мира со своими клыками и когтями? Доберёшься до огромной круглой стены со множеством вооружённых арбалетами стражей, которые охотятся на больных волчьей хворью? Может быть, ты смог бы это сделать в те времена, когда попал сюда, но за шестьсот шестьдесят лет кое-что изменилось, скажем так.
– Ау, как беспощадно… – он шутливо наморщил нос. – А как же три прохода в стенах?
– Двери. Тяжёлые металлические двери, позеленевшие от времени, – она развела руками. – Огромные. Представь себе громадную дверь – так вот, гарантирую, эта окажется больше. Но ты, конечно, можешь просто постучать, оскалить клыки и спросить, можно ли тебе отправиться домой, правда же?
Гриф снова улыбнулся, и Юва ощутила болезненную потребность заставлять его улыбаться чаще.
– Но у меня есть план, – сказала она с большей уверенностью, чем чувствовала на самом деле.
– Хорошо. Ты не представляешь себе, как я рад это слышать, потому что у меня самого никогда не было никакого плана.
Он посмотрел ей в глаза, и она поняла, что оба они готовы рассмеяться. Её тело обмякло; чувство безнадёжности как будто отпустило. Она поддразнила его:
– Хорошо, что ты это сказал, а то я собиралась спросить, но подумала, что это будет невежливо…
Он прервал её, подняв руку, потом склонил голову набок и прислушался. Лицо его стало серьёзным, застыло.
– Мы больше не одни.
Юва хотела рассмеяться, но потом услышала, как издалека донёсся хлопок входной двери, и кто-то позвал её по имени.
– Чёрт! Рюген!
Она вскочила на ноги и помчалась по тоннелю, похолодев от ужаса. Это невозможно! Дверь была заперта, как он смог… А отверстие в дымоходе распахнуто! Она вскарабкалась наверх, ударилась коленом о верхнюю ступеньку и вкатилась в библиотеку. Рюген снова позвал её из зала. Она выбежала, готовая наорать на него, но тотчас поняла: что-то не так. Он был весь в поту и напоминал одурманенного или пьяного, но едва ли он пил.
Это волчья хворь. Ему стало хуже.
– Рюген… Что ты здесь делаешь? Как ты вошёл?
Он подошёл ближе и потряс ключом у неё перед носом.
– Я подмигнул и показал его двум дубинам снаружи. Они решили, что мы любовники. Всё оказалось до смешного легко.
Он улыбнулся, но глаза его остались неприятно холодными, и Юва насторожилась.
– Я не давала тебе ключ… – сказала она.
– Нет, он был у Хеймиллы. А ты разогнала всех слуг, так что он ей больше не нужен.
Он засунул ключ в карман, подошёл к ней и провёл рукой по её щеке.
Юва отстранилась.
– Рюген, уходи, сейчас неподходящее время…
– Мы с тобой подходим друг другу, ты же понимаешь. Я знал, что с тобой будет непросто, но всё равно пришёл – это о чём-то говорит, да? Ты нужна мне, Юва. Мне нужна помощь, а тебе это ничего не стоит. Пойдём со мной, и ты увидишь…
Юва взглянула на входную дверь. Надо выйти на улицу и позвать стражу… Рюген схватил её за шею и наклонился, чтобы поцеловать. Из его рта пахло кровью. Это запах кровавых жемчужин или у него выпадают клыки?
Она вывернулась из его хватки и попятилась к входной двери.
– Куда? Куда мне пойти с тобой?
Его улыбка сделалась горькой и противной.
– Ты убегаешь, ты…
Юва бросилась к двери. Рюген схватил её за горло и прижал к холодному кованому железу с большей силой, чем от него можно было ожидать.
Волчья хворь сделала его сильнее!
В сердце скопился страх, который погнал по телу холодную кровь.
Взгляд Рюгена затуманился – он почуял свою власть над ней.
– Ты такая чертовски требовательная, Юва. Ты получила назад свои деньги, ты услышала всё что хотела – разве это ничего не значит? А я ещё даже пальцем не тронул никого, кто тебе дорог. Ты думаешь, что бессмертная, потому что у тебя есть дьявол?
Он отступил на шаг назад, как будто хотел посмотреть, какой эффект его слова произвели на Юву.
– Я знаю, Юва. Я знаю, что он у тебя и что ты его от меня прятала. А ведь он был мне так нужен.
– Ты болен, Рюген…
– Да и чёрт с ним! Ты хуже Кефлы – той девчонки из Херада, что не входит в гильдию, но притворяется чтицей крови! Я не болен, я в начале своей вечной жизни! С лучшими из лучших, – он развёл руками.
Юва поняла, и у нее перехватило дух.
– Нафраим, – прошептала она. – Ты был у Нафраима…
Давно?
Она судорожно перебирала воспоминания в поисках ответа. Нафраим знал, что Рюген болен, и знал о её рисунках. Деньги, которые Рюген вернул ей, дал он. Вардари. Все вопросы Рюгена, его внезапный интерес к её жизни. Поддержка после смерти мамы… Всё это было для него работой. Интересно, когда они в первый раз были вместе, он уже выполнял задание?
– Всегда… – ответил Рюген, как будто прочитал её мысли. – Хорошо иметь могущественных друзей.
– Ты… Ты рассказал ему о моих рисунках. О дьяволе.
– Где он? Отвечай! – Рюген снова прижался к ней.
Она повертела коленом в надежде ударить его в пах, но он просунул ногу между её бёдрами.
Он убьёт меня.
– Ты не можешь убить меня, Рюген! Красный охотник тебя найдёт, – выдавила она в его крепкой хватке.
– Ха! Броддмар? Тупая девчонка, он меня и пальцем не тронет. Я спасён. Как думаешь, кто платит за убийство больных? Деньги идут от них. Вечные монеты, Юва. Стража врат забирает кровь и зубы, но охоту ведут вардари.
Броддмар? Он что, работает на вардари?
Рюген провёл рукой по мокрым русым волосам. Это был её единственный шанс. Юва вывернулась и оттолкнула его.
– Ты врёшь! Броддмар никогда не стал бы работать на них!
Юву тошнило. Это не могло быть правдой. Если волчья хворь действительно начало вечной жизни, если её можно пережить, зачем убивать своих? Для вардари не существует границ? Знал ли Броддмар, на кого работает?
Он врёт!
Рюген потёр рукой подбородок: на его лице читалась боль, но он всё равно улыбался.