Юва помогла Броддмару снять куртку. Тот был бледен и напоминал призрак в тёмном зале в окружении жутких раритетов Лагалуны. Скарр завыл и начал тянуть поводок.
Он чует его!
Юва сделала глубокий вдох.
– Броддмар, ты пил не кровь вардари, чтобы стать одним из них. Ты пил нечто совершенно иное. И неправда, что больные волчьей хворью обречены на смерть. Некоторые из них смогли бы выжить, если бы делали то же самое, если бы пили из того же источника, что и ты.
Броддмар покачал головой.
– Тебе хотелось бы этого, Юва. Но лечения нет.
– Есть, но лечение, возможно, не лучше, чем болезнь. Они могут стать долговечными, как и ты, и перестать пить кровь. У них есть один шанс. Он маленький, болезненный, но кое-кому удаётся им воспользоваться. Как тебе.
Его глаза скользили по сторонам, пока он явно боролся со своими мыслями.
– Нет… – пробормотал он. – Нет, если бы это было правдой, вардари бы не охотились на больных. Зачем убивать их, раз они могут стать…
– Зачем убивать собственных уродцев? Это я тоже хотела бы знать.
– Собственных? Потому что вардари торгуют волчьей кровью, ты хочешь сказать?
О, Гаула, он до сих пор думает, что речь идёт о волчьей крови!
Юва поймала его взгляд.
– Послушай меня, Броддмар. В жемчужинах не волчья кровь. Волки вообще всегда были ни при чём. Там собственная кровь вардари. Гнилая долговечная кровь может вызывать волчью хворь, но она никогда не препятствовала старению. Вечная жизнь происходит из другого источника, и я могу показать тебе его. Не двигайся.
Броддмар смотрел на неё с горечью во взгляде, как будто либо не слышал, либо не мог понять Юву. Он похлопал Скарра по холке и что-то сказал ему, но волк никак не успокаивался.
Юва оставила их утешать друг друга, а сама направилась в библиотеку. Гриф стоял у дверей, прислушиваясь к их разговору. Дымка в его глазах молча спрашивала, уверена ли она. Юва не была уверена. Совершенно не была, но она больше не могла противостоять миру в одиночку.
Стоит ли попросить его одеться? Нет… Броддмар должен увидеть его в том же виде, что и она впервые, – в льняных штанах, с обнажённым торсом.
Она кивнула, приглашая Грифа следовать за собой, и они вышли в зал. Броддмар поднял глаза. За краткий миг растерянность на его лице сменилась страхом. Он попятился, рука потянулась к бедру в поисках ножа, которого там не было. Скарр заскулил, съёжился и прижал уши.
Юва подняла руки в тщетной попытке показать, что опасности нет.
– Гриф, это Броддмар, начальник моего охотничьего отряда и друг. Броддмар, это Гриф, источник вечной жизни, которого вардари держали в плену шестьсот шестьдесят лет.
Броддмар таращился на Грифа, окидывая взглядом с ног до головы, пока не дошёл до когтей.
– Был… Есть миф… о волке, – он наткнулся на чугунную скамейку и остался сидеть на ней, словно примёрз к рёбрам спинки. Скарр забился под скамейку, лёг и заскулил.
– Его называли дьяволом, – сказала Юва. – Многие годы его сторожили посвящённые из Ведовской гильдии. Вардари не знают, где он, но, могу поспорить, скоро узнают, потому что без него они вымрут. Кровь Грифа поддерживала жизнь в каждом долговечном в мире, и это она создала тебя.
Броддмар смотрел в пол, пощёлкивая языком. Обычно он делал так, когда погружался в размышления, но сейчас казалось, что он просто сошёл с ума.
Он долго молчал, но потом поднял голову.
– И он может превращать больных волчьей хворью в долговечных?
– Он так говорит. У них появится крошечный шанс на выживание.
Броддмар вцепился в скамью с такой силой, что побелели костяшки пальцев, и Юва знала, что его мучает. Много лет он убивал больных волчьей хворью. Молодых, старых, женщин, мужчин… Он был убеждён, что смерть – единственное спасение для них.
Броддмар согнулся, чтобы не видеть лица Грифа, и ничего не сказал. Юва хотела подойти к нему, но Гриф осторожно удержал её.
Широкие плечи Броддмара затряслись. Она подумала, что он совсем сломался, но потом поняла, что он содрогается от глубоких беззвучных рыданий.
Кефла
В библиотечном камине трещал огонь, ветер дёргал окна. Юве внезапно подумалось, что обычная семья сочла бы этот вечер идиллическим, но ничто в доме Саннсэйров не было обычным.
Близкий Юве беззубый мужчина лет шестидесяти сидел на диване и пил свой третий стакан водки из водорослей, а полуобнажённый бессмертный сидел на полу и запускал когти в мех волка, который полностью ему подчинился. За всеми ними наблюдало чучело ворона, которое хотело врать о будущем при помощи рунических кубиков.
Скорее всего, Броддмару ситуация казалась ещё более нереальной. Он пришёл в себя после потрясения и отважно пытался вести беседу с Грифом между глотками, но их разделяла такая пропасть, что слова не достигали цели.
Броддмар спросил, как отец Ювы лишился жизни, и Гриф не стал ничего скрывать. Она подумала, уж не хочет ли Гриф наказать Броддмара, хотя тот не знал, откуда берётся кровь, когда был долговечным. Зарождающееся доверие казалось хрупким даже Юве. Но она не могла винить Броддмара в том, что он хранил свои тайны, ведь она хранила самую великую из всех них.
Как же хорошо было обрести союзника, несмотря на то что её тайна поставила жизнь Броддмара под угрозу. Но могла ли Юва полагаться на него? Мысли об этом причиняли боль. Она всегда знала, что может доверить свою жизнь Броддмару, но у неё имелись все основания осторожничать. Рюген – доказательство тому.
Друкна, что же мне с ним делать?
Нельзя позволить ему валяться в шахте, пока он не загнётся. Но если уж выпускать на свободу, оно должно того стоить. Мог ли он привести её к Нафраиму? И что насчёт той девочки, о которой упомянул Рюген? Юва до сих пор помнила его слова.
Ты хуже Кефлы, той девчонки из Херада, что не входит в гильдию, но притворяется чтицей крови!
Кефла, которая знала, что он болен. Как? Была ли девочка одной из тех, кого ищет Юва, той, кто чуяла?
Юва смотрела на Грифа и ощущала трепет в сердце. Сначала объяснение казалось таким простым. Она чтица крови. Она может чуять Грифа и всех, в ком есть его следы – долговечных и больных волчьей хворью. Но почему она чуяла волков? Конечно, совсем не так явно, но дуновение ветерка в сердце не узнать было невозможно.
Гриф подвинулся, и Скарр снова подполз ближе к нему, как будто никак не мог подобраться вплотную. Их преданность, безусловно, была взаимной. Такой связи она никогда не видела. В её библиотеке находилось два волка, не один.
Сердце Ювы росло и билось тяжелее, медленнее, как будто хотело слиться с его сердцем, и она отвела взгляд от Грифа. Нет смысла чувствовать то, что никогда не будет принадлежать ей, то, над чем она обречена скорбеть.
Юва встала. Скарр навострил уши, но остался лежать.
– Куда ты? – немедленно спросил Броддмар. Ему явно стало не по себе от мысли, что придётся остаться с Грифом наедине.
– Я должна найти одну девочку: ту, о которой говорил Рюген. Я думаю, она может чуять долговечных.
Броддмар отставил стакан водки из водорослей и решил встать.
– Нет, – сказала Юва. – Оставайся здесь, с Грифом. Тебе ещё надо многое узнать.
– Уже темнеет…
– Броддмар, сезон таяния снегов в разгаре. Намного темнее не станет. Я буду осторожна, но нужно отыскать эту девочку раньше вардари.
Броддмар взглянул на Грифа в поисках поддержки, но не получил её.
Гриф пожал плечами:
– Она знает, что делает.
Теперь он свободен. Ему больше незачем бояться за мою жизнь.
На улице оказалось холоднее и пустыннее, чем она рассчитывала. Ветер непредсказуемыми порывами летал по улицам, предвещая шторма сезона таяния снегов. Не успела она дойти до улицы Ловцов судьбы, как ощутила знакомый трепет в сердце.
Долговечный, но не Нафраим.
Это было новое сердце, чужой отпечаток в её груди, и оно оказалось близко. Юва подавила желание развернуться и решительно продолжила путь вперёд, стараясь не бежать. Раскрывать свою способность чуять – глупо.
Она перешла Каменную ложбину и забежала в продуктовые ряды. Сердцебиение прекратилось, но Юва знала, что опасность ещё не миновала. Кто бы это ни был, он обежит Королевский холм и будет поджидать её у выхода из продовольственных рядов с другой стороны. Она подождала немного, а потом вышла там же, где вошла, и побежала напрямую в Херад.
Но как найти девочку? Херад – большой район…
Салоны Флориана.
Рюген работал там, если она правильно помнила, так что, наверное, они были не очень далеко. Она прошла мимо Монетного бульвара и поняла, что совесть её не чиста. Она отправила гонца к Эстер, но не разговаривала с нею с тех пор, как купила арбалет у Агана Аскрана. Её мысли находились в совершенно другом месте.
Юва заглядывала во все пивные, которые попадались ей на пути, и выяснилось, что хозяйка четвёртой слышала о Кефле. Она послала Юву на улицу Блаженной Руны, «или куда-то туда». На этой улице Юва нашла ещё одну пивную, где торговали только кипячёным солодом. Вряд ли Рюген заходил сюда, но Юва попытала счастья. Хозяин прекрасно знал, кто такая Кефла: она принимала прямо за углом. Но он уже несколько дней её не видел. Плохо дело.
Юва нашла узкую боковую улицу и увидела то, что хозяин довольно смело назвал пешеходным мостиком. Переход был кривой и ветхий: странно, что он до сих пор держался над улицей. На мостике виднелась пара маленьких окошек, но света в них не было. Из маленькой трубы не шёл дым.
Не горело и то, что должно было играть роль фонаря чтицы – выкрашенная жёлтой краской еловая шишка в сетке, которая болталась на ветру прямо у двери.
Юва постучала и стала ждать. Ничего не произошло, и она постучала ещё раз.
– Кефла?
Юва огляделась по сторонам, но, кроме неё, в переулке никого не было, долговечных она тоже не чуяла, поэтому Юва решила сказать чуть больше.
– Кефла, я Юва Саннсэйр из Ведовской гильдии, мне нужно поговорить с тобой. Это важно.