– И в какой же битве его пленили?
Ханук снова стукнул по столу и вытаращил глаза.
– Ах ты, член китовый! Он из волчьих войн!
Нолан пожал плечами.
– Ничего не припоминаю.
– Волчьи войны? Это же сказка? По крайней мере там, откуда я родом.
– Там, откуда ты родом, кроме сказок, ничего и нет, Ханук.
Парни снова начали обмениваться дружелюбными уколами, разогретые пивом и обществом друг друга.
В разговор вступил Броддмар:
– Не важно, откуда он, важно отправить его домой.
Гнилобой почесал торчащий подбородок.
– Я думал, важнее всего поймать того, кто придёт за Ювой?
Всё стихло. Настроение испортилось из-за ожидания схватки. Броддмар задумчиво пощёлкивал языком.
– Посмотрим, – произнёс наконец он. – Если придёт, значит придёт, и тогда мы сделаем то, что должны. Меня больше беспокоит, не приведёт ли он кого-нибудь с собой.
– Он придёт, и придёт один, – сказала Юва. Она была в этом уверена и боялась не так сильно, как раньше, потому что с ней были парни. – Он не из тех, кто доверяет другим, и явится не для того, чтобы убить меня. Он явится, поскольку думает, что я отдам ему дьявола.
Гнилобой пожёвывал губами.
– Вряд ли он обрадуется…
– Нет, – сказала Юва. – Он умрёт. Если бы он получил Грифа, то потом убил бы меня, чтобы сохранить тайну. Так он убил маму и Сольде, и боги знают, кого ещё за все эти годы.
– Поэтому мы здесь, – произнёс Нолан.
Гнилобой наморщил троллий лоб.
– А как насчёт закона, мы не…
– Нет, – прервал его Нолан и кивнул в сторону Броддмара. – У него и у Ювы есть лицензия на охоту на больных волчьей хворью, а у этого человека есть клыки, да? Никто не сможет заметить разницу.
Броддмар посмотрел на неё через пивную кружку. Юва сглотнула. Нафраим – убийца, он угрожал её жизни, и всё равно их разговор имел горький привкус.
Дверь на половину постоялого двора распахнулась, и парни вздрогнули, но вошла лишь Рут. Она вплыла в помещение с полными кружками пива в руках и расставила их по столу.
– Вы такие тихие, что можно подумать, вы говорили обо мне! – подмигнула она.
Парни неловко посмеивались, но не произнесли ни слова до тех пор, пока она не вышла из зала и не закрыла за собой дверь.
– Так что ты думаешь, Юва? – спросил Лок. – Мы планировали залечь на галерее, каждый на своей стороне, и быть начеку, когда он войдёт.
Юва помотала головой.
– Если кто его и возьмёт, так это я. Сначала я хочу получить ответы на свои вопросы, а он станет разговаривать, только если будет думать, что я одна. У него есть все основания осторожничать, и он предпочитает иметь преимущество, – она подумала о мёртвых чтицах крови в библиотеке и опустила глаза к кружке с пивом. – Он любит подбираться близко…
Гнилобой взял её за руку, и её кисть утонула в его ладонях.
– Чёрт возьми…
Судя по виду Броддмара, план его не радовал.
– Значит, ты будешь стоять здесь одна и ждать его? Без оружия?
– Нет, я буду ждать его с арбалетом, но он не поймёт, что я вооружена.
– Потому что?
– Потому что я буду сидеть в бадье.
Нолан кивнул и улыбнулся с уважением.
Гнилобой почесал гладкий череп.
– Но… Ты не можешь всю ночь просидеть в бадье – ты вся сморщишься!
– Она не будет в ней сидеть, Гнилобой, – произнёс Нолан, будто прочитал её мысли. – Она заберётся в бадью, как невинная нимфа, когда он явится. Это гениально. Когда она выстрелит, он и не поймёт, что в него попало. В лучшем случае он умрёт мгновенно, не догадавшись, что мы находимся здесь. В худшем – он будет ранен, и тогда появимся мы. А ещё мы можем следить за дверьми, чтобы предупредить Юву о его приходе.
Юва взглядом поблагодарила Броддмара за то, что он не выдал остальным тайну о её способности чуять. Сердце Ювы расскажет ей о приходе Нафраима, но сигнал от парней всё равно подбодрит.
– Но я понятия не имею, сколько времени нам придётся ждать, – сказала она.
Нолан улыбнулся:
– Минимум ещё четыре кружки.
Юва сделала глоток и почувствовала, как напряжение отпускает её. Всё утрясётся. Она уже не одна, с ней парни, и скоро Нафраим будет мёртв. Вардари придётся заняться более важными вещами, чем она, и они с парнями спокойно отправят Грифа домой.
Парни спорили о том, какой сигнал лучше всего подать. Дело закончилось тем, что они заперли дверь на постоялый двор, чтобы Нафраиму пришлось воспользоваться задним входом, петли двери которого так скрипят, что Юва всё услышит сама. Они на всякий случай провели проверку и выяснилось, что шум из таверны и вой ветра на улице ставят их план под сомнение. Проблему решили, поставив Ханука в дальнем конце галереи, у лестницы, откуда видна дверь. Он предупредит Юву с помощью куска верёвки, который спустит к двери в купальню.
Все молча разошлись по местам, совсем как в лесу. Юва видела, как они прячутся, сквозь перила галереи. Ханук, Гнилобой и Лок – слева, Броддмар и Нолан – справа.
Юва зашла в купальню. Она накачала воды в бочку и развела под ней огонь. Потом она сняла красный костюм, уселась на скамейку и стала ждать с арбалетом в руках. Металл холодил бёдра.
Чудовище
Юва грызла ногти и поглядывала на дверь. Она боялась, что Нафраим возникнет там неожиданно. Шея застыла от ожидания. Юва вздрагивала от любого звука – приглушённого смеха из таверны, разбившейся на улице бутылки, порыва ветра.
Успокаивающий шёпот Ханука и Гнилобоя стих. В купальне становилось тепло и влажно от испаряющейся воды. Она добавила в воду мыльной пены, чтобы было под чем спрятать и себя, и арбалет.
Она убьёт человека.
Не человека, а долговечного!
На скамейке напротив неё стояло корытце с мылом, пронизанное острыми тенями, которые отбрасывали рога на стене. Всё выглядело неправильно. Всё искажалось мраком, паром и страхом. Маленькие капли от пара скапливались на деревянных поверхностях и жемчужинами падали вниз. От них на свободных от пены участках воды расходились небольшие круги. Волосы потяжелели и прилипли к груди.
Юва в очередной раз проверила арбалет. Болт в ложе, курок, тетива. Пара запасных болтов на всякий случай. Она нашла флакон и подумала, что с радостью воспользовалась бы ядом. А не искривилось ли немного ложе? Конечно нет, она выдумывает. Шум постоялого двора стих. Она слышала только рокот бьющегося о скалы моря и ветра, стучащего ставнями. И своё дрожащее дыхание.
Сердце колотилось в одиночку.
А что, если он не придёт? Что, если он понял: его обманывают? Прошло уже несколько часов, не пора ли ей вернуться к парням? Они договорились караулить всю ночь, но…
Дверь в коридоре скрипнула, и Юва застыла. В груди забилось два сердца, а по телу прокатилась волна ужаса.
Он здесь!
Юва боролась с оцепенением. Она должна что-то сделать, только вот не могла вспомнить что. Бочка! Она должна залезть в бочку, и поскорее!
Юва беззвучно скользнула в воду и прижала арбалет к ногам. Под мыльной пеной его невозможно было заметить, и она молча молилась о том, чтобы он стоил заплаченных за него денег.
Почему Ханук не предупредил её? Где его верёвка, он же должен был уже заметить Нафраима? Она пристально смотрела на дверь. Пол скрипел под его ногами. Он шёл осторожно, но не особенно пытался скрываться. Вообще не пытался. Сейчас поздно – наверное, он думает, что она спит?
План, который казался таким простым, внезапно сделался невыполнимым. Юва считала, что всё продумала, но неожиданные детали появлялись быстрее, чем она успевала их заметить. Она должна выстрелить, как только он покажется в дверях? Или дождаться, когда он войдёт? Показать ему, что она знала о его приходе? Стоит ли что-нибудь сказать? Можно ли рассчитывать, что он сдастся и откроет ей всё, что она хочет знать? А вдруг он набросится на неё? Интересно, он вооружён? Будет ли у неё больше шансов попасть в него, если она встанет?
Юва задержала дыхание, чтобы восстановить над ним контроль.
Ты моешься. Делай то, что делают, когда моются.
Она опустилась в воду с головой и вынырнула, намылила плечо одной рукой, придерживая арбалет другой, засунула запасные болты под колено.
На полу росла его тень, и вот он сам показался в дверях. Юва вздрогнула и рефлекторно прикрыла грудь рукой, хотя он не мог увидеть её под пеной. Он опустил глаза, как стеснительный мальчишка. Пальто висело у него на руке, как будто он просто зашёл в гости.
Юва крепче сжала арбалет. Почему он не смотрит на неё? Не может же она выстрелить в человека, который на неё не смотрит!
– Прости, что врываюсь, – сказал он, по-прежнему не поднимая глаз. – Но нам пора поговорить, Юва Саннсэйр. Мне стало известно, что ты обладаешь тем, значение чего ты не в состоянии понять.
Юва взглянула на дверь, но никакой верёвки не увидела. Ни намёка на сигнал Ханука. Было так тихо, что ей казалось, она здесь одна. Грудь сжалась от беспокойства. Нафраим бросил взгляд на галерею, как будто понял, чего ей не хватает, а потом наконец посмотрел ей в глаза и на шаг приблизился. На его лице играла слабая улыбка, вежливая до отвращения.
– Как ты считаешь, я прожил больше шестисот лет потому, что я дурак?
Нет! Только не это! Что он с ними сделал?
От паники пробудились инстинкты, и руки начали действовать самостоятельно. Она вынула арбалет из воды и спустила курок. Болт со свистом вонзился ему в плечо. Нафраим вздрогнул, его отбросило к стене. Юва пошарила по бочке в поисках другого болта, вставила его в мокрое ложе и натянула тетиву. Она вылезла из бочки, вода стекала с неё и расползалась по полу.
Нафраим стоял в дверях и пытался ухватиться за болт, как будто не мог поверить, что он настоящий. Его рука нащупала болт и осталась под раной.
Юва прицелилась в него из арбалета, зная, что стоит перед ним голая, но какое это теперь имело значение? Он умрёт в любом случае. Кровавое пятно на его льняной одежде разрасталось, расползалось квадратиками по переплетениям нитей ткани. Нафраим посмотрел на неё взглядом, который ей не удалось истолковать. Бесстрашие. Необъяснимое умиротворение, как будто он соскучился по боли.