— Воронцов, я не просила о помощи. Я знаю, что делаю.
— Да неужели? — я сделал шаг к ней, и мой голос был полон холодной ярости. — Ты не просила меня о помощи и до этого! Когда пошла сюда одна!
Я смотрел ей прямо в глаза, не давая отвести взгляд.
— И если бы я не пришёл, если бы не решил пойти сюда именно сейчас — вам с твоим братом-идиотом пришёл бы конец! Ты меня понимаешь⁈
Мои слова, полные правды и обвинения, ударили по ней. Она отшатнулась, словно от пощёчины.
— Я… — начала она, но запнулась.
— Что «ты»? — надавил я. — Ты знала, что здесь опасно! Знала, что Магистр мог ждать! Но ты всё равно попёрлась сюда в одиночку! Зачем⁈ Чтобы доказать, что ты самая умная? Самая сильная?
Она молчала. Я был прав, и она это знала.
— В нашем мире, Воронцов, — сказала она наконец тихо, но в её голосе звенела сталь, — каждый выживает в одиночку. Я не привыкла надеяться на других.
— Что ж, пора привыкать, — отрезал я. — Потому что, нравится тебе это или нет, теперь мы связаны. И если ты снова устроишь такую самодеятельность и погибнешь, твой отец и мой отец решат, что это я тебя не уберёг. И тогда проблемы будут у меня. Так что, будь добра, в следующий раз хотя бы ставь меня в известность о своих суицидальных планах.
Я был зол. Зол на её упрямство, на её гордыню, на весь этот идиотский мир.
Она смотрела на меня, и в её глазах была буря. Гнев, обида, и… что-то ещё.
— Хорошо, — процедила она сквозь зубы. — Я тебя поняла. А теперь… отойди. Мне нужно здесь прибраться.
Я видел бурю в её глазах. И понял, что давить дальше — бессмысленно. Она не уступит.
Я вздохнул, и мой гнев ушёл, оставив после себя только усталость и тревогу.
— Хорошо.
Я сделал шаг назад, к выходу.
— И ещё, — сказал я уже тише. — Я не хотел быть грубым. Я не тиран. Я просто… о тебе беспокоюсь.
Я посмотрел на неё несколько секунд, давая ей понять, что это — правда. А затем, не дожидаясь ответа, я развернулся и вышел из лаборатории, поднялся по лестнице и покинул склеп, оставив её одну с её льдом и её гордыней.
Я уже был на улице, вдыхая свежий ночной воздух, когда услышал её голос за спиной.
— Воронцов!
Я обернулся. Она стояла на пороге склепа, её силуэт вырисовывался на фоне темноты.
— Спасибо, — сказала она тихо.
И прежде, чем я успел что-либо ответить, она скрылась внутри.
Я остался стоять один на старом кладбище. Я не знал, что она имела в виду. «Спасибо» за то, что я ушёл? Или «спасибо» за то, что я беспокоюсь?
Глава 11
Я не пошёл в Академию. Я отошёл от склепа на приличное расстояние, чтобы не мешать ей, и скрылся в тени старого, раскидистого дуба. Я буду здесь, пока она не выйдет. На случай, если что-то опять пойдёт не так.
Я присел на прохладную, влажную землю, прислонившись спиной к стволу дерева.
И тут до меня дошло. Я не понял одного… почему, когда я просматривал Сеть, я не видел их там, внизу? Ни её, ни Родиона, ни Магистра. Что это за хрень?
Мой дар был не всесилен. Получается, есть какое-то заклинание… или артефакт… что-то, что глушит мой «радар», если можно так выразиться? Магистр знал, что я могу его «увидеть», и он скрыл своё присутствие. И присутствие Голицыных. Это означало, что он знает о моей способности гораздо больше, чем я сам.
Эта мысль была тревожной. Очень.
Я сидел так минут десять, погружённый в свои мысли, когда почувствовал это. Холод. Тот самый, что и в прошлый раз, только в десятки раз сильнее. Он шёл из усыпальницы. Земля под ногами, казалось, промёрзла, а воздух стал колким, как в зимний день.
Я «посмотрел» на эфирный фон. Я увидел, как из склепа вырвался мощнейший, контролируемый поток магии Льда. Он не был хаотичным. Он был… целенаправленным. Он стирал, вымораживал, превращал в ничто всё, что было внизу.
Через минуту всё закончилось. Холод отступил.
Из склепа вышла она. Анастасия. Её лицо было бледным, на ресницах блестел иней. Она выглядела уставшей, но спокойной.
Она огляделась, явно не ожидая меня увидеть. И увидела. Я вышел из-за дерева.
Она посмотрела на меня, и на её губах появилась тень усмешки.
— Я же сказала тебе уходить, Воронцов. Упрямый, как все маги Пространства.
Она подошла ко мне.
— Всё кончено. Там теперь просто пустая пещера. Ни следа.
Она остановилась рядом.
— Раз уж ты остался… проводишь даму до дома? — в её голосе была ирония, но она впервые просила меня о чём-то.
Я посмотрел на неё, на иней на её ресницах, на тёмные силуэты могил вокруг. И усмехнулся.
— Первая романтическая прогулка по кладбищу? Очень мило.
Я шагнул к ней и протянул ей руку.
Анастасия посмотрела на мою протянутую руку, потом мне в глаза. Улыбка на её губах стала чуть шире.
— Кто бы мог подумать, Воронцов, что у вас такое… специфическое чувство юмора.
Она нехотя, но вложила свою холодную ладонь в мою.
Мы пошли по тропинке, обратно к стенам Академии. Рука в руке. В полной тишине, под светом двух лун. Это было странно. Неправильно. И в то же время… единственно правильно в этот момент.
Мы дошли до Западных ворот.
— Дальше я сама, — сказала она, мягко высвобождая свою руку. — Тебе лучше вернуться в Башню. И не через парадный вход.
Она посмотрела на меня.
— И, Алексей… — она на мгновение запнулась. — Спасибо. За то, что не ушёл.
И прежде, чем я успел что-либо ответить, она развернулась и исчезла в тенях коридоров Академии.
Я остался один. С ощущением её холодной руки в своей.
Я сделал один шаг сквозь Сеть и оказался посреди своей гостиной.
Мыслей в голове был целый рой. Всё это было странно и неправильно. Родион, который служил Магистру. Почему? Потому что завидовал мне? Допустим. Анастасия, которая всё знала и шлялась по склепам, чтобы спасти брата. Допустим.
Я понимал, что должен был допросить их обоих. По-настоящему, жёстко. Но я не сделал этого. Не сейчас. Не время.
Магистр… Его лицо было скрыто, но я видел кожу. Жёлтая, как пергамент. Значит, это точно не кто-то из тех магистров, которых я видел в Совете. С другой стороны, я не знаю всех. Жёлтая пергаментная кожа… возможно, это наводка. Результат какого-то тёмного ритуала? Или неудачного эксперимента? Может быть, ректор знает кого-то… бывшего магистра, с которым что-то произошло?
Я был так погружён в свои мысли, анализируя полученную информацию, что не сразу услышал стук в дверь.
Я открыл. На пороге стояли Лина и Дамиан.
— Ну что? — спросила Лина. — Как «прогулка»? Узнал что-нибудь интересное?
Они вошли в мою гостиную.
— Мы тут изучали гримуар, — сказал Дамиан, указывая на стол, где лежали их выписки. — Нашли кое-что. Но сначала ты.
Они ждали моего отчёта.
— А… да… «прогулка»… — я провёл рукой по волосам.
Мне дико не хотелось всё это пересказывать, но… они мои союзники. Пусть Дамиан и вычудил со своей одиночной вылазкой.
Я посмотрел на Лину.
— Лина, а Дамиан тебе уже рассказал? О том, что он, оказывается, втайне следил за Шуйским? О том, что он был в склепе? О том, что мы с ним там встретились?
Я задал вопрос прямо, глядя на них обоих.
— Просто чтобы понять… ну, как бы сказать… чтобы мы разговаривали на одном языке. А то уже столько событий произошло. Жуть просто.
Лина удивлённо посмотрела сначала на меня, потом на Дамиана.
— В склепе? Вы… встретились? — она явно слышала об этом впервые. Она повернулась к Дамиану с немым укором.
Дамиан даже не дрогнул. Он просто посмотрел на меня своим обычным холодным взглядом.
— Я не счёл это важным на тот момент, — сказал он ровным тоном. — Мы просто констатировали, что у нас одна и та же цель. А потом Воронцов использовал… — он на мгновение запнулся, — … свой дар, чтобы убедить меня в своей правоте. Больше там ничего не было.
Он утаил самую главную деталь — моё «ментальное» прикосновение и своё признание о сестре.
— А теперь, Воронцов, — он перевёл тему, — ты ходил не просто так. Я видел твой разговор с Шуйским. Что он тебе сказал?
— Да, — кивнул я, глядя на Дамиана с лёгкой усмешкой. — Оказывается, Дамиан у нас «Теневой Ходок». И он тайком, в своих тенях, может подслушивать чужие разговоры. Так что, Лина, — я повернулся к ней, — будь осторожнее, когда будешь секретничать сама с собой у себя в комнате.
Она вскинула на Дамиана удивлённый и немного возмущённый взгляд. «Теневой Ходок»? Это была редкая и довольно жуткая способность. Её лицо выражало смесь любопытства и лёгкого испуга.
Он замер. Я видел, как в его тёмных глазах на мгновение вспыхнула ярость. Я выставил его главный козырь, его личную тайну, на всеобщее обозрение. Он не ожидал такого удара. Но он тут же взял себя в руки.
— Очень смешно, Воронцов, — процедил он ледяным тоном. — Ты не ответил на мой вопрос. Что сказал Шуйский?
Я устало вздохнул и провёл рукой по лицу.
— Хорошо, — сказал я, глядя на Дамиана. — Если ты так просишь…
Я повернулся к Лине, которая всё ещё смотрела на Дамиана с подозрением.
— Шуйский сказал, что его брат сотрудничал с «Химерами». Из-за денег, так как их Род обеднел. Сказал, что пытался оградить Костю, но… у него не вышло.
Я снова перевёл взгляд на Дамиана.
— А ещё он дал наводку: тот самый склеп, где мы с тобой встретились. Но это ты и так знаешь, Дамиан, ты ведь подслушивал наш разговор. Мог бы и сам всё рассказать Лине.
Я помолчал, давая им осознать мои слова.
— Я не понимаю. Я был сегодня в склепе ещё раз. Там никого не было.
Я инстинктивно сжал свою правую руку, которая всё ещё ныла после стычки с Магистром. Чёрные вены под кожей стали чуть заметнее.
— Ты… ты был там⁈ Опять⁈ Один⁈ — воскликнула Лина, и в её голосе была смесь удивления и тревоги.
Но Дамиан смотрел не на моё лицо. Он смотрел на мою руку.
— Твоя рука, — сказал он тихо. — Что с ней?