Лина подбежала ко мне и поддержала меня под руку, не давая упасть.
— Тише, тише… садись.
Она помогла мне опуститься в кресло.
Дамиан подошёл и встал рядом, глядя на то, как старик колдует над Агриппиной.
— Что там произошло, Воронцов? — спросил он тихо.
— Я нашёл их, — ответил я, тяжело дыша. — Убийц. Они были мертвы. А он… — я кивнул на Агриппину, — … он собирался стереть ей память. Ассасин моего отца.
Дамиан сжал кулаки.
— Значит, он заметает следы. Быстро.
— Она в порядке, — сказал в этот момент князь Шуйский, выпрямляясь. — Просто сильное магическое усыпление. И лёгкий шок. Я могу её разбудить. Но… — он посмотрел на меня, — … вы уверены, что хотите этого сейчас? Она будет напугана. И её рассказ… может быть очень тяжёлым.
Он ждал моего решения.
— Во-первых, — сказал я, и мой голос, несмотря на усталость, был твёрдым, — для неё нужна серьёзная охрана.
Я посмотрел на Дамиана.
— Во-вторых, времени у нас мало. Будите её, князь. Будите!
Князь Шуйский кивнул, принимая мой приказ.
— Пётр, позови стражу поместья. Двоих. Поставить у дверей этой комнаты. Никого не впускать, никого не выпускать без моего или его, — он кивнул на меня, — разрешения.
Пётр тут же выбежал из холла.
А старый князь снова склонился над Агриппиной. Он положил ей руку на лоб.
— Excita! — прошептал он.
Его рука вспыхнула ярким, белым светом.
Агриппина резко вздрогнула и с криком распахнула глаза. Она села, её взгляд был полон ужаса. Она оглядывалась по сторонам, не понимая, где она.
— Где… где я?
Её взгляд остановился на мне. Она узнала меня.
— Княжич?.. — пролепетала она.
— Всё в порядке, нянюшка, — сказал я как можно мягче. — Вы в безопасности.
Она смотрела на меня, потом на князя Шуйского, на Лину… Её дыхание постепенно выравнивалось.
— Я… я помню, — прошептала она. — Ту ночь… в лазарете…
Она посмотрела на меня, и в её глазах стояли слёзы.
— Я слышала их. Тех двоих. Они сказали… они сказали, что пришли от вашего отца. Я хотела позвать на помощь, но один из них ударил меня. А потом… потом я очнулась уже в той комнате…
Она всё подтвердила. Она — прямой свидетель.
Я слушал её, и каждое её слово было гвоздём в крышку гроба моего отца.
— Нянюшка, — сказал я, и мой голос был серьёзным, но не давящим. — Вы готовы будете подтвердить это? Перед Советом? Вы понимаете всю серьёзность этого положения?
Агриппина посмотрела на меня. Её страх начал уступать место… чему-то другому. Старой, закалённой годами верности. Она служила Роду Воронцовых всю свою жизнь. Но она служила не князю. Она служила его детям.
— Я… — она сглотнула. — Князь Дмитрий… он великий человек. Но то, что он пытался сделать… — она покачала головой. — Это… это не по-божески. Не по-людски.
Она выпрямилась, и в её взгляде появилась сталь.
— Да, княжич Алексей. Я готова. Я расскажу всё, что слышала. Пусть будет, что будет.
Она сделала свой выбор.
В этот момент в холл вернулся Пётр с двумя сурового вида гвардейцами в доспехах с гербом Шуйских.
— Охрана на месте, — доложил он.
У нас был свидетель. У нас было убежище. И у нас была воля к борьбе.
— Тогда… — я поднялся с кресла. Слабость ещё чувствовалась, но решимость её перевешивала. Я повернулся к Лине, Дамиану и Шуйским. — Нам нужно срочно организовать Совет.
Я перевёл взгляд на старого князя.
— Вы можете сказать, что это вы требуете его созыва?
Старый князь Шуйский посмотрел на меня, затем на Агриппину, затем на своего сына. Он всё понял.
— Да, княжич, — сказал он твёрдо. — Я могу. И я потребую. Как глава Рода, чей сын был втянут в эти грязные дела, а второй… — он с горечью посмотрел на Петра, — … был использован как гарант. У меня есть на это полное право.
Лина тут же подхватила.
— И мой отец вас поддержит! Он потребует расследования обстоятельств смерти студента и покушения на… — она запнулась, — … на жениха его дочери.
— И мой, — тихо добавил Дамиан. — По причине… осквернения родовой усыпальницы тёмными ритуалами.
Они создавали идеальный предлог. Не я, обвинённый в измене, требую суда. А три Великих Рода требуют справедливости. Мой отец и Голицын будут в ловушке. Они не смогут отказать.
— Отлично, — кивнул я. — Действуйте. Немедленно.
Князь Шуйский тут же отправил Петра с запечатанным свитком к порталу связи.
— А мы… — я посмотрел на Агриппину. — Мы будем ждать.
Все удивлённо на меня посмотрели.
— Я лично буду охранять вас, нянюшка, — сказал я твёрдо.
Я посмотрел на гвардейцев, которых привёл Пётр.
— Это не значит, что ваша помощь не понадобится. Просто опасность действительно велика.
Я снова обратился к старому князю.
— Нянюшке нужна комната. Самая защищённая. А я, — я посмотрел на Агриппину, — если вы позволите, нянюшка, буду в этой комнате. До самого Совета.
Я увидел её смущение.
— Не переживайте. Если будете переодеваться, смотреть не буду. У меня просто нет другого выбора. Я должен быть рядом с вами.
Агриппина: Она посмотрела на меня, и в её глазах была благодарность и… доверие. Она поняла, что я готов рисковать всем, чтобы её защитить. Она молча кивнула.
Старый князь: Он посмотрел на меня с глубоким уважением.
— Хорошо, княжич. Я предоставлю вам гостевые покои в самом защищённом крыле нашего поместья. Там вас никто не достанет.
Лина и Дамиан: Они переглянулись. Они поняли мой план. Я не доверял никому, кроме себя. Я брал защиту свидетеля под свой личный контроль.
— Мы останемся с тобой, — сказала Лина.
— Разумеется, — кивнул Дамиан.
— Хорошо, — кивнул я. — Спасибо. Тем более, нам сейчас действительно нужно держаться вместе.
Решение было принято. Мы остаёмся здесь. Все вместе.
Следующие несколько часов прошли в напряжённом, гнетущем ожидании.
Старый князь Шуйский получил ответ из столицы: экстренное заседание Совета Родов созвано. Немедленно. Место проведения — Парадный зал Академии. Требование явиться всем заинтересованным лицам.
Князь Полонский, отец Лины, уже был там. Он обеспечивал поддержку «на месте».
А нам… нам нужно было добраться туда.
— Мы не можем идти через главный портал, — сказал Дамиан. — Люди твоего отца и Голицыных будут ждать нас там. Это ловушка.
— Тогда как? — спросила Лина.
Я посмотрел на них.
— Как и в прошлый раз. Только теперь нас будет пятеро.
Я посмотрел на князя Шуйского и Петра.
— Вы готовы?
Старик и его сын переглянулись и твёрдо кивнули. Они шли до конца.
— Держитесь за меня, — сказал я.
Они все — Лина, Дамиан, князь, Пётр и Агриппина — положили мне руки на плечи. Я чувствовал их доверие.
Я закрыл глаза. Увидел Сеть. Нашёл Академию. Нашёл Парадный зал. Он сиял, как маленькое солнце, от концентрации силы собравшихся там магов.
Я выбрал точку. Не в центре зала. А в тени, у самого входа.
Собрал всю свою волю.
Шаг.
ХЛОП!
Мир моргнул.
Мы стояли в Парадном зале.
Заседание уже шло. В центре, перед членами Совета, стоял мой отец и князь Голицын. Они как раз заканчивали свою обвинительную речь.
— … и поэтому, — гремел голос моего отца, — мы требуем признать моего сына, Алексея Воронцова, предателем и опасным преступником и немедленно выдать ордер на его арест!
И в этот самый момент в другом конце зала, из воздуха, материализовались мы. Пятеро. Я, двое наследников других Родов, глава Рода Шуйских и главный свидетель.
Все до единого головы в зале повернулись в нашу сторону. На лицах моего отца и Голицына отразился шок, смешанный с яростью. Они не ожидали такого появления.
— Кажется, мы немного опоздали, — сказал я громко, и мой голос эхом разнёсся по залу. — Но, надеюсь, не пропустили всё самое интересное.
Мы сделали свой ход. Прямо в центре их суда.
Глава 19
— Вы, кажется, о чём-то говорили? — сказал я с вежливой, почти издевательской улыбкой. — Что ж, не будем вам мешать.
Я повернулся к Агриппине, которая всё ещё в шоке смотрела на происходящее.
— Мы с нянюшкой, — я демонстративно указал на неё, представляя её как почётного гостя, — с удовольствием вас послушаем.
А затем, на глазах у всего Совета Родов, у самых могущественных людей Империи, я просто… сел. Прямо на холодный мраморный пол, скрестив ноги. Как будто я пришёл в парк на пикник.
Мой поступок произвёл эффект разорвавшейся бомбы.
Мой отец и Голицын: Они застыли с открытыми ртами. Их грозная, обвинительная речь была прервана этим абсурдным, унизительным жестом. Члены Совета: Они не знали, как реагировать. Князь Полонский с трудом сдерживал усмешку. Отец Дамиана смотрел на меня с нескрываемым интересом. Глава Рода Оболенских прикрыла лицо веером, но я видел, как смеются её глаза. Ректор: Он провёл рукой по лицу, как будто у него разболелась голова. Он пытался сохранить серьёзность, но у него плохо получалось. Лина и Дамиан: Они стояли за моей спиной. Лина кусала губы, чтобы не рассмеяться. А Дамиан… Дамиан просто смотрел на меня, и в его глазах было то самое выражение — смесь ужаса и восхищения.
— Воронцов! — прорычал мой отец, придя в себя. — Встать! Немедленно! Ты позоришь наш Род!
— Сидя, — ответил я, похлопав по полу рядом с собой, — слушать удобнее. Присаживайтесь, нянюшка.
Агриппина, растерянная, но доверяющая мне, неловко опустилась на пол рядом со мной.
Теперь картина была полной. Я, наследник Великого Рода, и простая нянечка сидим на полу посреди зала, как два простолюдина, а весь Совет вынужден смотреть на этот цирк.
Я полностью уничтожил их авторитет.
— Так, значит… меня обвиняют? — я посмотрел на всех с видом невинной, оскорблённой добродетели. — Мой собственный отец? Ужас. Это просто ужас! Как же такое возможно⁈