статусу. Если бы не помолвка с Голицыной, он бы уже вёл переговоры с твоим отцом. И моё мнение никто бы не спросил. Как и твоё.
Она посмотрела на свои руки.
— Мы все — просто красивые куклы в руках наших отцов. Кто-то, как Анастасия, пытается заморозить свои чувства. А кто-то, как я… — она подняла на меня глаза, и в них была и тоска, и вызов, — … просто учится получать удовольствие от игры. Даже если правила написал не ты.
Она снова была честна. Но на этот раз она показала не свою силу, а свою слабость. Свою собственную клетку.
Да… её честность подкупает. Я смотрел на неё и понимал: Видимо, Алексею она была просто не по зубам. Она сильнее.
— Что ж. Спасибо за честность, — сказал я тихо, но твёрдо. — Это редкость. Здесь.
Я встал со скамейки.
— Но… — я на мгновение задумался, глядя на шпили Академии. — Знаешь, что я тебе скажу? Правила для того и писаны, чтобы их менять.
Я повернулся к ней и усмехнулся своей новой, дерзкой улыбкой.
— То ли ещё будет, Вера. Королева, которую так любил Алексей Воронцов.
Я намеренно сказал «любил» в прошедшем времени, ставя точку в истории того мальчика и давая понять, что теперь на его месте — кто-то другой.
Вера Оболенская смотрела на меня снизу вверх, и на её лице было написано абсолютное изумление. Мои слова, мой тон, моя уверенность… всё это не укладывалось в её картину мира.
Она не ответила. Она просто смотрела мне вслед, когда я развернулся и пошёл прочь, направляясь на свою первую лекцию.
Я оставил её одну на скамейке. Разрушил её игру. Заставил усомниться в правилах её мира. И, возможно, впервые за долгое время, заставил её почувствовать что-то, кроме скуки и желания манипулировать.
Следующая пара: «Древние Руны».
Я нашёл нужный кабинет. Это была не тренировочная арена, а классическая аудитория, расположенная амфитеатром. Деревянные скамьи уступами спускались к кафедре преподавателя.
Я вошёл и сразу почувствовал на себе десятки взглядов. Новость о моих «подвигах» на «Боевых Трансформациях» уже разнеслась по курсу. Я был главной темой для сплетен.
Я молча прошёл на одно из свободных мест на заднем ряду и сел, достав пергамент и перо для записей. Я решил вести себя как обычный студент.
Через минуту в аудиторию вошёл преподаватель. Это был не суровый Громов, а полная его противоположность — невысокий, полный, добродушного вида старичок с седой бородкой и в круглых очках. Магистр Филонов, один из главных авторитетов по рунологии в Империи.
— Доброго дня, молодые люди, — проскрипел он своим добродушным голосом. — Сегодня мы продолжим изучение рун Старшего Футарка…
Он начал лекцию. Он говорил о руне «Ансуз», руне знаний и божественного вдохновения. Он чертил её на доске, рассказывал о её значении, о том, как её использовали древние маги.
Я слушал его… и ничего не понимал. Для меня это были просто палочки и закорючки.
А потом он сказал:
— А теперь, чтобы вы почувствовали энергию руны, проведём небольшую практику. Сконцентрируйтесь. Представьте руну «Ансуз» перед своим мысленным взором. И попытайтесь… услышать её. Услышать её шёпот.
Все студенты закрыли глаза и сосредоточились.
Я тоже закрыл глаза. Представил эту руну, похожую на букву «F». И попытался «услышать».
И тут произошло то, чего я не ожидал.
Я не услышал шёпот.
В тот момент, как я сфокусировался на руне, мой дар «видеть» энергию снова активировался. Но на этот раз я увидел не просто поток. Я увидел… структуру.
Руна на доске и та, что я представлял, были для меня как чертёж сложного механизма. Я видел, как пересекаются её линии, как в точках их соединения образуются «узлы» силы. Я видел, как энергия течёт по ней по строго определённым каналам. Я не «чувствовал» её. Я понимал, как она работает.
И, сам того не осознавая, я протянул руку и начал в воздухе пальцем «чертить» эти потоки, повторяя схему, которую видел своим внутренним зрением.
Внезапно я почувствовал, что на меня кто-то смотрит. Я открыл глаза.
Вся аудитория, включая старичка-магистра, смотрела на меня.
А в воздухе, перед моим пальцем, висела и слабо светилась голубым светом руна «Ансуз». Не просто образ. А сплетённое из чистого эфира, объёмное, работающее заклинание.
Я случайно, просто пытаясь понять, сотворил то, на что у них уходят месяцы практики.
Я посмотрел на светящуюся руну, висящую перед моим пальцем, потом на ошарашенные лица однокурсников, потом на открывшего рот магистра Филонова.
Паника. Нужно было что-то делать.
Я встряхнул рукой, и руна с тихим шипением растаяла в воздухе.
— Магистр, э-э… простите? — я обратился к преподавателю с самым искренним и глупым выражением лица, на которое был способен. — А что вы говорили, эта руна даёт? Я что-то ничего не ощущаю…
Тишина в аудитории стала просто оглушительной.
Студенты смотрели на меня как на сумасшедшего. Сначала он создаёт огненный кулак. Потом публично унижает Голицына и Оболенскую. А теперь, с первой попытки, материализует сложнейшую руну и спрашивает: «А что она делает?».
Магистр Филонов снял свои круглые очки и протёр их краем мантии, словно не веря своим глазам.
— Не… не ощущаете? — пролепетал он. — Княжич… вы только что… без подготовки… без ритуальных компонентов… сплели из чистого эфира руну второго порядка сложности. Это… это…
Он не мог подобрать слов.
— Эта руна, княжич, — сказал он, надевая очки обратно, и в его глазах горел огонь исследователя, — она открывает сознание для потока знаний. Она… она позволяет понимать то, чего ты не знал раньше.
— А-а-а, понятно, — кивнул я с умным видом. — Спасибо.
Магистр Филонов смотрел на меня, и я видел, как в его голове рождается с десяток научных теорий о природе моего дара.
— Кхм… — он прокашлялся, пытаясь вернуть контроль над лекцией. — Что ж… как мы видим… у некоторых студентов дар проявляется… весьма… необычно. Продолжим…
Но никто его уже не слушал. Все смотрели на меня. Я снова был в центре внимания. И я понимал, что моя «нормальная» студенческая жизнь закончилась, так и не начавшись.
Глава 5
Лекция закончилась в полном смятении. Я вышел из аудитории под шёпот и испуганно-восхищённые взгляды.
Руны, руны… — думал я по пути к ректорату. — Это интересно. Какие есть ещё? Эта «Ансуз» на меня, похоже, не подействовала. Или подействовала, но я не заметил, потому что и так схватываю всё на лету?
Эта мысль заставила меня задуматься. Может, мой дар — это и есть своего рода постоянная, активная руна понимания, впечатанная в мою душу?
Я дошёл до знакомых массивных дверей кабинета ректора. На этот раз я не стал ждать. Я просто постучал.
— Войдите, — донёсся его спокойный голос.
Я вошёл.
Ректор Разумовский сидел за своим столом. Но стол был пуст. Никаких книг, никаких свитков. Он просто сидел и смотрел на меня.
— Княжич Воронцов, — он кивнул на кресло. — Присаживайтесь.
Я сел.
— Я уже в курсе вашего… выступления на «Боевых Трансформациях», — начал он без предисловий. — И мне только что доложили о вашем… успехе в рунологии. Вы производите много шума, Алексей.
В его голосе не было ни гнева, ни одобрения. Только холодная констатация факта.
— Я пригласил вас, чтобы начать наши индивидуальные занятия. И наш первый урок будет посвящён не магии. Он будет посвящён вам.
Он подался вперёд.
— Я хочу знать, кто вы, — повторил он тот самый вопрос, что задал мне Дамиан. — Не как ректор — ученику. Не как судья — обвиняемому. А как магистр — феномену. Я хочу понять природу вашей силы.
Он ждал.
Я молчал, решая, что ему ответить. Использовать ту же тактику, что и с Дамианом? Сказать «я не знаю»?
Но ректор не дал мне времени на раздумья.
— Не трудитесь придумывать ответ, — сказал он. — Я сам его найду.
Он поднялся из-за стола.
— Встаньте.
Приказ прозвучал властно, но я не стал тут же вскакивать.
— Э-э… зачем, ректор? — спросил я, глядя на него снизу вверх.
Я пытался выиграть время, понять, что он задумал.
Ректор Разумовский посмотрел на меня, и в его глазах не было раздражения. Скорее, тень нетерпения.
— Это — урок, княжич, а не светская беседа, — ответил он. — А на моих уроках ученики выполняют то, что я говорю. Встаньте.
Его тон не предполагал дальнейших возражений. Я понял, что спорить бесполезно. Я медленно поднялся со своего кресла.
— В центр комнаты, пожалуйста, — он указал на место. — Закройте глаза. И не сопротивляйтесь. Я не буду вторгаться в ваши мысли. Я просто хочу… посмотреть на вашу ауру. На структуру вашего эфирного поля.
Я встал в центр комнаты. Вот чёрт, а если врёт⁈ — мелькнула паническая мысль. — Вдруг сейчас полезет в мысли и воспоминания…
Но делать было нечего. Отказаться — значило признать, что я что-то скрываю.
Перед тем, как закрыть глаза, я посмотрел на него и усмехнулся.
— Хорошо. Только… не сломайте там ничего. Мне только-только начинает всё нравиться!
Моя дерзкая шутка заставила его на мгновение замереть. Он посмотрел на меня с недоумением, а затем в его глазах блеснула тень улыбки.
— Постараюсь, княжич, — ответил он сухо. — Закрывайте глаза.
Я закрыл глаза.
Я почувствовал его присутствие. Он не касался меня, но я ощутил, как его внимание, его магическое зрение окутывает меня, словно плотный туман. Он «сканировал» меня.
Это длилось около минуты. Минуту абсолютной тишины.
— Невероятно… — прошептал он наконец.
Я открыл глаза. Ректор смотрел на меня с выражением, которого я у него ещё не видел. Это был шок. Чистый, научный шок исследователя, столкнувшегося с невозможным.
— Ваше поле… оно… оно чужеродное.
Так… в смысле «чужеродное»? Мысли заметались. Это поле Пети Сальникова, что ли? Я что, был магом от рождения и просто не знал этого, хе-хе⁈ Или это что-то другое?..