Золотистые глаза Никс смотрели на меня с любопытством, и я вдруг сообразил, что говорил о Железной Королеве, одной из самых могущественных фейри в Небыли, в очень непринужденной манере.
– Кроме того… – Я усмехнулся и указал на себя большим пальцем, – ты будешь со мной, а я вхожу в тройку ее самых любимых фейри во всей Небыли, так что все будет хорошо.
– Верно.
– Вернее и быть не может.
– Да, но все фейри – мастера искажать правду, Плутишка Робин, – сказала Никс, бросив на меня укоризненный взгляд. – Может, я и новичок в этой эпохе, но я не вчера родилась.
– Ну-у-у… – Я пожал плечами. – Тогда, полагаю, тебе придется просто довериться мне.
– Похоже, что да, – согласилась Никс тихим голосом, от которого по какой-то странной причине у меня внутри все сжалось. Слабо улыбнувшись, она жестом указала на окружающие деревья. – Тогда веди. Я последую за тобой в Железное Королевство, а там своими глазами увижу, что из себя представляет Железная Королева.
Глава 8Граница
Хотел бы я сказать, что до границы мы добрались без новых приключений, но в таком случае попросту соврал бы. Это ведь Небыль как-никак! Невозможно и мили пройти без того, чтобы на тебя не выскочило нечто, пытающееся напугать, съесть, ограбить или сотворить другие непотребности. К счастью, отряд гоблинов, устроивший на нас засаду на тропе, недооценил, насколько смертоносной на самом деле была «снежноволосая эльфийка». Мне не пришлось пошевелить и пальцем – Никс в одиночку без особых усилий уничтожила полдюжины приземистых зеленых тварей. Последний гоблин, низкорослое существо с отсутствующим кончиком уха, завизжал от ужаса, когда Забытая повернулась к нему. Повсюду валялись останки гоблинов из его отряда, порубленных на мелкие кусочки.
– Не убивай! – Бросив копье, он попятился, чрезвычайно похожий на уродливую зеленую собаку, пытающуюся увернуться от пинка под зад. – Не убивай! Пощади, снежноволосая, пощади. Пуга уходит. Уходит сейчас же, видишь? Не убивай Пуга.
Я закатил глаза, но Никс опустила оружие, и сияющие клинки-полумесяцы померкли в ее руках.
– Убирайся отсюда, – велела она последнему гоблину, который тут же вскочил на ноги и скрылся в кустах. Никс смотрела в ту сторону до тех пор, пока шуршание веток не затихло вдали, затем повернулась ко мне с кривой ухмылкой.
– Приятно знать, что некоторые вещи никогда не меняются. Сколько гоблинов ни истребляй, откуда-нибудь обязательно вылезет еще больше.
– Гоблины – это тараканы Небыли, – согласился я. – Хотя я был уверен, что ты поразишь и последнего тоже. Ты ведь понимаешь, что он прибежит к своим приятелям и расскажет о нас. Тогда придется иметь дело со всем племенем.
Никс пожала плечами, одновременно элегантный и небрежный жест.
– Я давно сбилась со счета, скольких убила, – пробормотала она, – сколько жизней приказала мне оборвать Госпожа. Поэтому стараюсь не пополнять это число, если могу избежать кровопролития.
– Убийца с совестью, – удивленно заметил я. – Должно быть, фигово. Как ты вообще оказалась среди них?
У фейри нет души. Вдобавок к остроконечным ушам, крыльям, копытам, рогам и прочему это одно из ключевых различий между фейри и смертными, благодаря которому даже после столетий убийств, интриг и разврата фейри продолжают вести развеселую жизнь, не мучаясь чувством вины за содеянное. Нет души – нет и совести. Добавьте сюда бессмертие, и получите кучку скучающих, капризных существ, которые постоянно ищут новых развлечений и не заботятся о том, какой беспорядок оставят после себя. Я знаю только одного истинного фейри, которому удалось обрести душу, и то этот процесс едва его не прикончил. Только любовь к небезызвестной девушке-полукровке помогла ему сохранить рассудок и жизнь во время ужасного испытания.
Однако есть среди нас такие, кто вдруг обзаводится совестью (хотя случается это очень редко). Чаще всего для фейри это проклятие, одно из самых страшных событий, какие только могут произойти, и бедняга, оказавшийся обремененным совестью, обычно погибает, пытаясь от нее избавиться. Но иногда – никто не знает, как это происходит, – совесть появляется сама по себе.
Некоторые говорят, что в этом виноваты люди, что чем больше времени проводишь со смертными, тем сильнее опасность заразиться их «человеческой моралью». Другие считают, что чем фейри известнее, чем больше историй, песен и стихов рассказывают о нем люди, тем больше черт персонажей этих историй он перенимает. Как бы это ни происходило, медленно или одномоментно, жизнь кардинально меняется. Фейри может внезапно обнаружить, что испытывает чувство вины за поступки, которые раньше не имели никакого значения. Игры, которые прежде казались забавными, теперь заставляют содрогаться от ужаса.
Когда это случается, у фейри есть только два варианта: продолжать жить как прежде, пока чувство вины не заставит покончить с жизнью раз и навсегда, или приспособиться. Найти способ договориться с совестью, исправить ошибки прошлого и стать лучше. Хотя прочие обитатели Фейриленда никогда и ни за что не позволят ему забыть.
Никс заколебалась, по ее лицу промелькнуло затравленное выражение.
– Иногда мне действительно было… фигово, – признала она. – Служить при Госпоже убийцей… Я должна была принять эту часть себя – ту, которая способна отнять жизнь, которая наслаждалась погоней, кровью и страхом. Мне пришлось примириться со своей теневой сущностью, в противном случае она бы меня уничтожила. – Она бросила на меня измученный взгляд и вздохнула. – Это длинная болезненная история, – закончила она. – В подробности которой я в данный момент вдаваться не хочу. Спроси меня как-нибудь в другой раз.
Я кивнул.
– Справедливо. Тогда предлагаю двигаться дальше, пока нескольким десяткам мстительных гоблинов не вздумалось нас утопить. Мы уже недалеко от границы.
Переправа, как ее весьма изобретательно называли, находилась на краю Дикого леса, а прямо за ней начиналось Железное Королевство. Переправой служил массивный каменный мост, перекинутый через пропасть, которая тянулась на многие мили во все стороны, отделяя Железные земли от остальной части Фейриленда. Здесь дежурил отряд Железных рыцарей, и еще пара часовых стояли на страже по обе стороны от громадных медно-железных ворот.
Увидев стражников, Никс остановилась и медленно вздохнула, ее глаза цвета луны стали просто огромными – никогда таких не видел.
– Это и есть… Железные фейри, о которых ты говорил? – спросила она почти шепотом. Ее благоговение было понятно: она никогда раньше не видела подобных существ, а рыцари были облачены в блестящие металлические пластинчатые доспехи – мучительный смертный приговор для любого традиционного фейри. Даже копья с железными наконечниками, которыми они были вооружены, заставили бы старокровцев содрогнуться.
Я кивнул.
– Да, и эти парни далеко не самые странные из своего вида. Подожди, пока доберешься до Тинкерпорта, города, расположенного на другой стороне пропасти. Он населен гремлинами, это, скажу я тебе, в Железном Королевстве то же самое, что в Небыли гоблины. Они повсюду, и от них некуда деться, поэтому лучше всего их игнорировать. Уделишь им хоть немного внимания и привлечешь целый рой.
– Хм… – Теперь, когда первоначальное удивление поугасло, Никс внимательно посмотрела на рыцарей. – Здесь не так уж много охранников, – сказала она, изучая вход на мост. – При желании я смогла бы проскользнуть мимо них.
– Нисколько в этом не сомневаюсь, – честно ответил я. – Я бы и сам смог, раз уж ты об этом заговорила. Но проблема не в том, чтобы пробраться мимо стражников. Видишь тот мост? – Я указал рукой. – Как только перейдешь на другую сторону, окажешься в Железном Королевстве, где любой традиционный фейри сразу же начнет ощущать последствия железной болезни, если, конечно, у него нет при себе защитного амулета.
– Неужели все так плохо? – поразилась Никс, и я вспомнил, что она родом из тех времен, когда о модернизации никто и слыхом не слыхивал. Не то что сегодня, когда повсюду автомобили, компьютеры и технологии. Никс никогда не испытывала тошноты от езды в транспорте смертных, не чувствовала страха от наставленного на нее пистолета, не отшатывалась, когда кто-то из людей пытался всучить ей телефон, банку газировки или перочинный нож – любую металлическую штуку, созданную благодаря технологиям.
Я понимал, как она имела дело с мечами и священными символами, огнем и защитными чарами, чтобы держать на расстоянии обычных фейри. Но ее мир был более простым и первобытным, не пропитанным железом, которое идет рука об руку с прогрессом человечества.
Я улыбнулся… или, точнее, ухмыльнулся.
– Вспомни состояние, когда тебе было очень плохо, – сказал я ей, – рвота, тошнота, все дела, а теперь представь, что вдобавок к этому кто-то льет кислоту прямо тебе в легкие. – Она сморщилась, и я содрогнулся от воспоминаний. – Поверь мне, это совсем невесело.
– Даже звучит отвратительно.
– Вот почему тебе нужна одна из этих штук, – продолжил я, снова доставая из-под рубашки амулет. Стилизованный ворон сверкал, вращаясь на шнуре, и пульсировал слабым зеленым светом. – Мы постараемся добыть тебе такой прямо сейчас. Это единственный способ выжить в Железном Королевстве, не выблевав себе все внутренности.
Никс с минуту наблюдала за покачивающимся железным вороном.
– Полагаю, их довольно трудно достать, – задумчиво протянула она, – поскольку Железное Королевство имеет лучшую защиту границ просто в силу своего существования. Если ни один традиционный фейри не сможет выжить в этих землях, Железной Королеве не придется беспокоиться о войне с другими дворами. Ее подданные могут просто отступить на свою территорию, и никто не станет их преследовать.
– Верно говоришь. – Я спрятал амулет за пазуху. – Эти милые побрякушки находятся на строгом учете, и заполучить их действительно непросто. У правителей дворов они, конечно, есть, потому что и Оберон, и Мэб ужасно разобиделись бы, будь это не так. Но кроме них амулеты могут получить только надежные союзники и друзья Железного Королевства. Для создания такого оберега требуется разрешение королевы, так что они довольно редки. – Я усмехнулся. – К счастью, я ее лучший друг.