– Хранитель леса, остановись!
Меган вышла вперед, сила потрескивала и искрилась вокруг нее, точно молния.
– Мы не враги тебе, – обратилась она к живому дереву. – Мы здесь не для того, чтобы вредить лесу или беспокоить твоих подопечных. Если что-то тебя разозлило, мы готовы все исправить. Пожалуйста, поведай нам, в чем дело.
Изрезанное шишковатое лицо трента исказила гримаса отвращения и гнева.
– Нечистые, – прорычал он. – Зараженные. Вы, мешки плоти, всюду распространяете свою грязь. Уничтожаете все зеленое. – Оно угрожающе взмахнуло в воздухе веткой-конечностью. – Покиньте это место. Уходите. Уходи-и-ите.
Сук обрушился на Меган, но она проворно вскинула руку, не давая напрягшемуся было Эшу броситься ей на выручку. Вокруг нее закружились Летние чары, заставляя прорастать цветы и траву у ее ног. Гигантская лапа трента замедлилась, а потом и вовсе замерла в воздухе. Выпучив глаза-бусинки, он напрягся, сопротивляясь удерживающей его магии, но, казалось, натолкнулся на невидимую стену. Точнее, на силу дочери Благого Короля. Когда дело касалось Летней магии, единственным более могущественным, чем Меган, созданием был сам Оберон.
– Я не хочу причинять тебе боль, – произнесла Меган слегка напряженным голосом. – Пожалуйста, прекрати. Мне просто нужно поговорить.
Трент зарычал. Из его спины и плеч вырвались темно-фиолетовые шипы, а глаза-бусинки покраснели. Отступив, он вонзил колючие пальцы в землю, и вокруг Меган стали быстро прорастать густые черные ветви, обвившие ее, как гигантский кулак. За долю секунды я успел заметить, как Меган подняла руки, а Эш схватился за меч, прежде чем шипастые ветви сомкнулись и исчезли под землей.
– Ладно, мирные разговоры окончены! – Я выхватил кинжалы, а Углеед издал гневный рык и, объятый пламенем, бросился в атаку. Я почувствовал прилив чар, и мое тело растворилось, превратившись в десятки крошечных пернатых комочков, которые взвились в воздух и гневно устремились к противнику.
Повернувшись к нам, Трент сверкнул красными глазами и завыл. Одна огромная конечность пронеслась в мою сторону, но стая моих птичьих ипостасей уклонилась. Те немногие, что все-таки попали под удар, взорвались облачками черных перьев, которые неспешно опустились на землю. Остальные налетели на трента, сердито каркая и кружась вокруг его головы.
Из скопления колючек на земле брызнул холодный голубой свет, мгновение спустя ветви превратились в лед и разлетелись вдребезги. В воздух хлынули щепки и замороженные шипы, а из обледенелых обломков вышел разъяренный Ледяной принц с мечом, светящимся синеватым светом. Стоящая позади него Меган стряхнула с волос листья и ветки.
Я отделился от пернатой стаи и, подлетев к ним, с хлопкόм пуха и перьев принял свой обычный вид и опустился на землю.
– Принцесса, ты в порядке?
– Да. – Ее голос был спокойным, но сдержанным. Стоя рядом с Эшем, она смотрела на разъяренного трента.
Углеед метался вокруг его шишковатых лодыжек, пинаясь и дыша пламенем, а Никс зыбкой тенью скользила по его голове и плечам, сверкая лунными клинками.
– Это не прекратится, – вздохнула Меган, наблюдая за трентом, который крутился волчком и выл от ярости. Беспорядочно размахивая веткой-конечностью, он зацепил другое дерево, повалив его на землю, и Меган вздрогнула. – Проклятье. Мне совсем не хочется этого делать, но раз иного выхода нет, давайте покончим с этим побыстрее. – Она решительно посмотрела на нас. – Мне нужно, чтобы вы обездвижили трента, – объявила она нам. – Совсем ненадолго: он не должен двигаться по крайней мере пять секунд. Справитесь?
– Легко, – мрачно улыбнулся в ответ Эш. Схватив клинок, он посмотрел в мою сторону и приподнял бровь. – Готов, Плут?
Ощутив крошечную вспышку мстительной непокорности, я поспешно ее подавил.
– Постарайся не отставать, Ледышка.
Мы помчались к огромному раскачивающемуся дереву в центре поляны. Углеед успел поджечь часть его лапы, и трент, конечно, был недоволен таким развитием событий. Завывая и размахивая шишковатой конечностью, он в конце концов зацепил железного фейри за плечо и шмякнул его в колючки. За треском и щелканьем веток я услышал сердитое мычание и решил, что Железный Конь скорее раздосадован, чем ранен.
– Эй, большой уродец! – прорычал я. Эш приостановился, и я почувствовал в воздухе импульс Зимних чар, но продолжил нестись вперед. – Посмотри сюда!
Трент повернулся ко мне, его глаза пылали. С ревом он вонзил пальцы в землю, из-под поверхности вырвались густые черные заросли терновника и поползли в мою сторону, как когти. Я остановился, увернулся от пронесшейся над головой шипастой ветки и проскочил сквозь узел колючек, который пытался сомкнуться вокруг меня. В воздух взметнулось еще больше колючек, и я оскалился.
– Эй, Ледышка, твоя помощь всегда кстати.
Сквозь извивающиеся ветви я увидел, как Эш опустился на колено и вонзил меч в лесную подстилку. От его острия распространилась рябь ледяных чар, но направленная не на поверхность, а под землю. Внезапно окружавшие меня трепещущие и размахивающие колючки и шипы замедлились, а потом и вовсе остановились, когда толстый слой льда пополз вверх по стеблям, с резким хрустящим звуком замораживая их.
Трент издал возглас удивления и ярости, затем попытался отпрянуть, но его пальцы уже застыли, и он не смог освободиться ото льда.
Я злобно усмехнулся.
– В чем дело, шипастый? Слегка обморозил себе пальцы?
Пригибаясь под ледяными зарослями, я подбежал к гиганту и прыгнул на шишковатую ногу. Теперь, когда трент не сопротивлялся, было гораздо легче балансировать на огромном дереве, не кувыркаясь, как корабль в шторм.
Никс спрыгнула рядом со мной, ее золотистые глаза сверкали опасным светом. В руках она держала лунные клинки, в волосах застряли кусочки веток и листьев. Она потрясла головой, глядя на дерево-монстра.
– Никак не могу добраться до его сердца. Оно слишком хорошо защищено.
Я улыбнулся, гордясь тем, что она это знает. Единственный надежный способ убить трента – вонзить нож ему в сердце, что, если получалось до него добраться, было намного проще, чем рубить дерево-монстра, пока оно не умрет или не раздавит тебя, как букашку. К сожалению, тренты прятали свои сердца в странных местах, например в подошвах ног или под мышками, и защищали их слоями коры и толстой деревянной кожи. Чтобы добраться до сердца, нужно было в буквальном смысле содрать броню, а ни один трент не стал бы сидеть спокойно и позволять это делать.
К счастью, у нас тоже было припасено несколько хитростей.
– Не волнуйся, Девочка-убийца, – ободрил я терзаемую сомнениями Забытую, стоящую рядом со мной. – Этого топиария-переростка уже срубили, просто он еще об этом не знает.
Призвав свои Летние чары, я направил их в глубь земли и почувствовал ответный отклик. Из почвы вырвались мясистые плети и поползли вверх по ногам трента. Они обвились вокруг его лодыжек, затем поползли вверх по конечностям и пригвоздили к земле. Не будь внимание трента направлено на другое, этот трюк не сработал бы, но гигантское дерево было несколько рассеянным из-за сильнейшего обморожения, поэтому мои плети продолжили свой путь, добрались до груди трента и устремились дальше, к голове.
– Надолго это его не удержит, – спокойно заметила Никс, наблюдая, как ползучие плети обвиваются вокруг массивного древесного ствола.
– Много времени нам и не нужно, – с усмешкой отозвался я и, подмигнув, поднял кинжал. – Его требуется ровно столько, чтобы сделать вот это.
С другой стороны поляны выпустили еще одну, более мощную волну магии, которая прокатилась по воздуху. Железная Королева, владеющая чарами Лета и Железа, соединила их так, как умела она одна. Магия пронеслась по земле и вонзилась в опутывающие трента плети, заставив их разрастись в густые заросли, колючие и гибкие, но прочные, как сталь. Осознав, что попался в ловушку, трент заревел и забился, раскачивая свое огромное древесное тело из стороны в сторону, отчего заросли затряслись и яростно заскрипели, но никуда не делись.
Я усмехнулся Никс, которая наблюдала за происходящим с ошеломленным выражением лица.
– Все немного иначе, когда твою спину страхует королева. Итак, где, ты сказала, находится его сердце?
Моргнув и встряхнувшись, она указала лунным клинком на грудь трента.
– Под левым плечом, – ответила она, – прямо под ключицей, если бы у трентов были кости.
Я приподнял перед Забытой воображаемую шляпу и, прыгнув на ветку, стал карабкаться вверх. Блестящие черные глаза трента внезапно остановились на мне, и его изрезанное лицо исказило отвращение.
– Грязь, – прошелестел он. – Мешки плоти, разрушающие все, к чему прикасаетесь. Всех вас уничтожу. Раздавлю ваши кости, превращу вас в гниль и напитаю ею свои корни.
– Прости, здоровяк. – Преодолев последнюю ветку, я оказался прямо под лицом дерева-монстра и посмотрел на место, которое указала Никс. Оно было покрыто толстыми деревянными пластинами, но между трещинами виднелась слабая пульсация зеленоватого света. – Боюсь, сегодня тебе не придется дробить ничьи кости.
– Букашки, – завыл трент, когда я сделал шаг к пульсирующему свету. – Мерзкие разрушители всего зеленого. Убью вас всех! Верну вас в землю. Накормлю червей и саженцы вашей испорченной кровью. Такова воля Матери.
«Такова воля Матери? – Я почувствовал, как по спине пополз холодок, когда поднял руку, снова призывая свои Летние чары. – Так, это нехорошо. Определенно пора с этим заканчивать».
Закрыв глаза, я ощутил связь с магией и всем, чего она касалась: землей, лесом, даже трентом, на котором я сидел. Гигантское дерево было сильно, но по-прежнему оставалось деревом, а я – Плутишкой Робином. Лес и все, что в нем есть живого – цветы, поросль и деревья, – подчинялись моей воле.
Пластины, прикрывающие источник зеленого света, задрожали и разошлись в стороны, как раскрывающийся цветок. Из трещины вырвалось темное облако, пахнущее гнилью, разложением и злобой. Оно зажужжало вокруг моей головы, подобно рою мух, и от натиска ярости, ненависти и отвращения у меня голова пошла кругом.