Рюби покраснела так, что казалось, кровь вот-вот проступит сквозь кожу. Хани немного испугался, но вмешался Дайамонд, успокоительно и твердо сказав:
— Так было необходимо.
Рюби надулась и… смолчала.
— Что будем делать? — спросил Хани.
— Догнать и уничтожить, — деловито отозвался Дъярв.
— Опять кровь?
— Если можно будет избежать кровопролития, мы так и сделаем, — вместо Дъярва ответил Дайамонд. — Однако подчас такое миролюбие оборачивается против тебя же. Некогда мы упустили Морского Короля и в итоге получили массу неприятностей, пролилось много крови. И только потому, что в свое время мы оказались излишне благодушны.
— Хани прав, — вмешалась Рюби. — Не следует уподобляться нашим врагам. Если мы будем действовать как они, то в конце концов и станем как они, такими же злодеями. Примеров тому множество.
Погода между тем помаленьку портилась. Еще недавно ярко светило солнце, на голубом небе не было видно ни единого облачка, стояло полное затишье. Теперь же поднялся ветерок, откуда-то из-за леса показались длинные растрепанные хвосты облаков. Солнце начало тускнеть, приобретая тревожную красноту.
А вскоре ветерок окреп, белые облака посерели и стали чернеть.
— Не к добру это, — поглядев на небо, сказал Дайамонд. — Похоже, тут замешано колдовство.
— Не может Меч Воздуха быть обращен на злое дело, — уверенно возразила Рюби.
— Я тоже на это надеюсь. — В голосе Дайамонда уверенности не слышалось.
— Если сейчас начнется буря, половина раненых погибнет, — заявил Дъярв. — Мы не успели собрать всех, тем более — перевязать. Меня не волнует, колдовство это или обычная гроза. Вы все время хвалитесь, что силы природы повинуются вам, так остановите ее! Уговорами или силой, руками или волшебством, но остановите грозу!
Рюби подозвала Хани.
— Мне понадобится твоя помощь.
Юноша удивился:
— Я готов, хоть и не знаю, чем могу быть полезен. Колдун из меня еще хуже, чем воин. Вы явно принимаете меня за кого-то другого.
— А что, если заблуждаешься именно ты? А мы видим то, что есть на самом деле? — улыбнулся Дайамонд, окончательно смутив Хани.
— Сейчас мы не только разгоним тучи, но и обнаружим Лоста, если, конечно, ветер его рук дело. Жажда мести губила и более предусмотрительных, — вздохнула Рюби. — Он не подозревает, что колдуна найти гораздо проще, чем обычного человека.
Рюби подняла над головой обнаженный меч, который немедленно загорелся ровным багрянцем. Это не было болезненное алое пульсирование, как в минуты опасности, когда сияние меча сжигало вражеские чары. Нет, от меча исходила чистая ровная аура. С каждым порывом ветра свечение становилось все ярче, точно струи воздуха раздували необычный костер. Свечение образовало шар, охвативший Рюби, потом шар превратился в столб, который уперся в тучи.
Хани, давно привыкший подчиняться внутреннему голосу, повторил все ее действия, и рядом с красным столбом вырос зеленый. Теперь стало видно, какой силы ветер дует наверху. Облака так и мелькали вокруг столбов, но те стояли несокрушимо, точно были сложены из тяжелых каменных глыб, а не сотканы из неощутимого, невесомого света.
Хани страстно захотелось прекратить бурю, найти того, кто вызвал ужасающий ветер. Однако его желание не торопилось исполняться. Напротив, серые тучи стали угольно-черными, рваные лохмотья превратились в единое полотнище, охватившее небо от края до края. В мрачной черноте засверкали прерывистые иссиня-белые зигзаги молний. И вот одна ударила в зеленый столб. Хани ощутил ломоту во всех суставах, перед глазами закружились мириады разноцветных огоньков, но это длилось всего миг. Он увидел, что меч светится гораздо ярче. Хани изо всех сил сжал рукоять и поглядел на Рюби. Та стояла спокойно, ее меч рдел, словно раскаленное железо.
Оба меча притянули к себе, казалось, все молнии. Целый огненный водопад низвергался с неба, мечи сияли так, что невозможно было на них смотреть. Хани озадаченно размышлял, в чем дело, — для него затея Рюби выглядела абсолютно бесполезной. Но ответ не заставил себя долго ждать. Острие меча Рюби вдруг набухло и превратилось в алый шар, который, немного помедлив, оторвался от меча и, неторопливо покачиваясь, поплыл навстречу ветру. Затем светящийся шар сорвался с меча Хани и, разбрызгивая изумрудные искры, поплыл следом. Один, другой… пятый… Целая цепь красных и зеленых сфер уплывала в темноту навстречу ветру.
— Следите! — торжествующе крикнула Рюби. — Летящие огни приведут нас туда, где родилась эта буря. Будьте наготове: когда Лост поймет, что его обнаружили, он наверняка пустит в ход новое колдовство.
— Вперед! — крикнул Дайамонд, — Ты возьмешь свой меч? — обратился он к Дъярву.
— Конечно, нет, — ответил тот, потряхивая секирой. — У меня есть оружие. Мне ни к чему колдовские штучки.
— Поторопитесь, — невежливо оборвала их Рюби. — У нас мало времени.
Если раньше Хани не ощущал силы ветра, то сейчас, когда светящиеся шары повели их, ветер стал серьезно мешать. Шквал превратился в упругую, неподатливую стену, воздух приобрел плотность песка, и приходилось закрывать нос и рот, чтобы не задохнуться. Ветер норовил поднять в воздух, разорвать на кусочки… Хани понял, что долго он этой отчаянной борьбы не выдержит.
Однако вскоре впереди замелькали белые вспышки, подобные далеким зарницам. На фоне безумной свистопляски молний под аккомпанемент рева бури они выглядели совсем тусклыми. Но тем не менее именно они привлекли внимание Хани, потому что с первой же вспышкой начал ослабевать неистовый напор ветра.
Идти теперь стало гораздо легче; если судить по быстро приближающимся вспышкам, цель была недалека. Тучи редели так же стремительно, как перед этим сгущались. В разрывах уже проглядывало голубое небо, деревья перестали гнуться, и лишь ветви продолжали подрагивать. А потом Хани вдруг обнаружил, что стоит совсем недалеко от холма, на котором вчера развевался черный штандарт Лоста.
Рюби остановилась и внимательно огляделась. Дайамонд, Дъярв и Хани тесной группой стояли в трех шагах позади нее.
На самой вершине холма росла группа молодых березок. Сейчас все они были переломлены на высоте человеческого роста, сломанные вершины уткнулись в землю. Если бы виной тому был ветер, все вершины смотрели бы в одну сторону, однако пеньки образовали круг, словно безумный дровосек старательно свалил березки вершинами к центру. Недобрая усмешка тронула губы Рюби.
— Выходи! — крикнула она.
Ответом было молчание.
— Выходи, — нетерпеливо повторила Рюби. — Недостойно правителя королевства прятаться подобно затравленной крысе. А то мы можем и выкурить тебя, словно крысу, — угрожающе прибавила она.
Затрещали раздвигаемые ветки, и из рощицы вышел человек. Его одежда была изодрана и перепачкана, однако он сохранял величавую осанку. Клочья плаща волочились по грязи, золотые кресты потускнели. Лост был в полном облачении, лишь потерял шлем. Сухое желтоватое лицо обрамляли длинные седые волосы, глаза пылали ненавистью. В руках Лост сжимал… Хани оторопел. В правой руке Лоста находился точно такой же гладиус, как у самого Хани и Рюби, только его лезвие светилось бледно-голубым светом, а центральный камень навершия остался темным. Исподлобья Лост посмотрел на Рюби и тяжело вздохнул.
— Чем я обязан вашему нападению? — Его голос оказался глубоким и звучным, но говорил он со странным акцентом, смягчая согласные.
— Не время лицемерить, Флоунинг, — устало ответила Рюби.
Лост вздернул голову, точно его ударили в подбородок.
— Какое дело Радужникам до Закрытого королевства?
— Общение с Морским Королем и Хозяином Тумана окончательно испортило тебя, Флоунинг. — Было заметно, что Рюби едва сдерживается. — Когда мы с тобой виделись в последний раз, ты говорил несколько иначе, но я вижу, что мрак заполз в твое сердце. Ты пошел опасной дорогой, Лост, и нечего удивляться, что конец оказался именно таким. Мне не жалко тебя, однако я скорблю о тысячах погибших по твоей вине. Пусть они и сражались против нас.
Лицо Лоста передернулось.
— Оригинальный способ выражать сожаление — перебить тех, о ком скорбишь.
Рюби терпеливо, как маленькому ребенку, объяснила:
— Ты напрасно пытаешься разозлить меня. Я ведь желаю только понять, что подтолкнуло тебя на столь самоубийственный выбор. Ведь ты погубил не одного себя, а все свое королевство.
Хани с восхищением наблюдал, как спокойно она держится. Дайамонд следил за разговором со скучающим видом, как будто все происходящее его нисколько не касалось.
— Я только старался сохранить все неизменным, — процедил Лост.
— И для этого договорился с Морским Королем? — ехидно спросила Рюби. — Иначе откуда взялись в твоей армии туманные нетопыри?
— Вот именно! — горячо воскликнул Лост. — Ты забыла девиз Закрытого королевства. В Найклосте нет новостей. Морской Король был вечно, и попытка уничтожить его означала попытку принести новость. Только для сохранения существующей незыблемости я и выступил в поход.
— Странно у тебя получается, — медленно проговорила Рюби. — Значит, если зло вечно, то его надлежит бережно сохранять?
— Конечно, — убежденно ответил Лост. — Зло так же вечно, как и добро. Невозможно сохранить одно, уничтожив другое. Если ты истребишь зло, то его место займет прежнее добро, и ты будешь вынуждена вступить в борьбу с тем, что еще вчера защищала. Невозможно представить палку без одного конца. Ты отрезаешь конец, но концом становится бывшая середина. И так до бесконечности, пока не исчезнет вся палка. Ведь это означает полное стирание понятий добра и зла, света и тьмы, смешение их обратно в первозданный хаос. Или ты добиваешься именно такого исхода? Стоит ли сегодня ломать копья, чтобы назавтра вступить в бой с самим собой? Когда-то мы если и не были союзниками, то уж во всяком случае и не помышляли о сражении. А что сейчас? Наши армии схватились насмерть. — В голосе Лоста не было раскаяния, лишь сожаление, причем Хани не понял, о чем Лост сожалеет: что вступил в сражение или что проиграл его.