ример, высший подслой низшего слоя более обеспечен, чем средний и низший подслой среднего слоя и даже чем низший подслой высшего слоя. В каждом слое можно выделить часть, обладающую привилегиями совсем в другом разрезе. Например, мастера и рабочие — ударники низшего слоя, учителя привилегированных школ, портные из ателье для высших слоев, рабочие из обслуживающего верхи персонала и т.п. В этом разрезе примерно шестьдесят миллионов человек живут у нас прилично, половина из них — хорошо, а половина половины — превосходно. Можно, далее, рассматривать структуру общества с точки зрения легкости труда, свободного времени и т.п. И опять-таки установить свои численные отношения. В результате общество оказывается скрепленным удобствами жизни для той или иной части населения в самых различных планах. Так что даже не принимая во внимание органы подавления и надзора, можно обнаружить совершенно очевидную незаинтересованность всех слоев общества в постоянной, широкой и преемственной оппозиции. Что остается? Только одно: реформы!
— Но в таком случае и реформы безнадежны, — говорю я. — Если у нас такая жесткая структура, то всякие улучшения будут угрожать ее существованию.
— А разве реформа обязательно улучшение? И вообще, что значит улучшение или ухудшение? Например, если отменить специальные закрытые распределители для номенклатуры, улучшение это будет или ухудшение? С точки зрения низов — вроде бы улучшение. Но номенклатура свое возьмет другими, нелегальными средствами, и будет еще хуже.
— Так зачем же тогда реформы?
— Как зачем?! Что-то надо же делать! Мощь государства. Престиж. Оборона. Западу нос утереть надо. Экономия. Ты меня удивляешь! Задача реформ — сделать явными все наши отношения, легализовать, упростить, исключить ненужное, сократить непроизводительные траты и т.п. Вот я подсчитал, сколько людей можно высвободить и направить в отдаленные районы страны, на Великие Стройки Коммунизма, если...
Послание соседу
Угомонись, молю, Сосед!
Не я виновник твоих бед.
Раскинь мозгами, разве я причина,
Что пусто в продуктовых магазинах?
И разве я виновен в том, а не верхушка,
Что ты с семьей ютишься в тесной комнатушке?
Иль по моей вине, работая вдвоем с женой,
Не можешь жизнь устроить дочери одной?
Из-за меня не можешь получить толковое леченье
Из-за меня ни отдыха веселого, ни развлеченья?
А кто тебе навязывает с тайным постоянством
Веселие Руси — безудержное пьянство?
За что же в случае таком
Меня ты кроешь матюком?
Логик
Скоро художественной литературе конец, говорит Логик, Это почему же, возмущаюсь я. Очень просто, говорит он. Теперь с помощью вычислительных машин можно высчитать все комбинаторные возможности человеческой психологии и общественных ситуаций с конечным числом участников, а значит — все возможные сюжеты, монологи, диалоги, характеры и прочие элементы творчества. Между прочим, их не так уж много. Не случайно же писатели постоянно повторяются, воруют у собратьев по перу и предшественников. Вариации, конечно, есть. Но они касаются второстепенных пустяков (имена, цвет глаз, возрас рост, национальность, профессия), а не сути дела. Если бы я занимался литературоведением, я и без машин вычислил бы все типы литературных героев и ситуаций с ними. Советую тебе заняться этим делом. Бесполезно, говорю я. Во-первых, не поймут. Во-вторых, мутный литературный поток этим не остановишь. А зачем его останавливать, говорит он. Если хочешь, чтобы его не было, игнорируй его. Не поймут — это хорошо, ибо, если поймут, литературный поток будет во сто крат сильнее и мутнее. Тогда любая бездарь будет сочинять лучше гениев. Я тебе советую заняться этим делом совсем для других целей. Вычислив все логически возможные варианты, ты убедишься в том, что среди них нет твоего. Почему? Да потому, что он логически невозможен. А что отсюда следует? То, что тебя нет, говорю я. И он немедленно умолкает и испаряется.
Ответ соседа
Закон есть жизненный такой,
Младенцам даже это ясно:
Срываем зло на тех, кто под рукой
И бить которых безопасно.
Зла лично на тебя я не держу.
Пошли, на пару поллитровку вдарим!
Меня ты уважаешь, я тебя спрошу,
А хочешь, я влеплю тебе по харе?!
Академик Петин задумал новую книгу
Академик Петин — фигура в нашей философии легендарная и символическая. Не имея даже среднего образования, он в свое время попал в Институт красной профессуры (ИКП), выдвинулся там как один из активнейших сталинистов, стал академиком, занимал при Сталине крупные посты. После смерти Сталина некоторое время казалось, что его привлекут к ответу за плагиат и за доносы, но он ловко выкрутился и удержался, правда, на постах на две-три ступени пониже (редактором журнала, председателем общества). Затем снова поднялся на ступень повыше — стал директором института. О безграмотности Петина до сих пор ходят анекдоты. Например, ему приписывают изречение, что Гегель одной ногой стоял в прошлом, а другой приветствовал будущее. Всем известно, что Петин не способен сам написать ни одной страницы. А между тем он печатал книгу за книгой. И книги не хуже других. Теперь он задумал эпохальный труд объемом пятьдесят авторских листов — обобщение достижений естествознания на современном уровне, новую «Диалектику природы». В философских кругах все, от мала до велика, смеются над этой претензией Петина. Один только Учитель сказал, что не видит в претензии Петина ничего особенного, ибо «Диалектика природы» Энгельса — бред сивой кобылы, и создать нечто подобное на базе современного естествознания — под силу только такому дегенерату, как Петин. Но его никто не понял.
Петин несколько раз намекал мне, что он не против мое участия в подготовке его книги в качестве «научно-технического» сотрудника, но с последующей перспективой. Я делал вид, что не понимаю его намеков. Теперь же Трус на заседании сектора прямо заявил: нам надо одного младшего сотрудника выделить в распоряжение директора. Все поглядели в мою сторону. Смирнящев предложил мою кандидатуру, сказав кучу лестных слов в мой адрес. И судьба моя была решена. Заведовать директорской спецгруппой назначили Барабанова. Барабанов сказал мне, что нам предстоит серьезная задача, и я должен отнестись к ней с полной серьезностью. И поручил мне логический аспект будущей книги Петина.
Бунт «Я»
Сегодня мои «Я» взбунтовались: довольно, заорали они хором, болтаться нам на вторых, третьих, десятых, двадцатых и далее ролях! Хотим играть первую скрипку!!
— Отныне я буду Железным Феликсом, — сказало Второе «Я».
— А я Генсеком, — пропищало Седьмое «Я».
— Я Сталиным, — прохрипело Пятнадцатое «Я».
— А я Лениным, — завопило Пятидесятое «Я».
— А я Марксом...
— Я...
— Я...
— Я буду Берием, — проскрежетало «Я» с шестизначны номером.
— Хватит с нас одного Железного Феликса, — запротестовал Ленин. — Они вдвоем тут такого натворят! Всю квартиру трупами завалят!
— Не Берием, а Берией, — поправил кто-то.
— Бериею.
— Болваны, — сказал спокойно Сталин. — Грузинские фамилии не склоняются. Вот, например, Джугашвили.
— Я встретил (кого?) Джугашвили.
— Я дал по морде (кому?) Джугашвили.
— Я хочу быть (кем?) Джугашвили.
Так и с Берией... Тьфу, с Берия. Но в принципе без Берии... Тьфу, без Берия никак нельзя. А Железного Феликса мы уберем.
— Я сам тебя уберу, — сказал Железный Феликс. — Или отправлю на Черемушкинский рынок лавровым листом спекулировать.
— Теперь время не то, — захныкал Сталин. — Я же хочу в соответствии с историей.
— Тихо! — крикнул я. — А я кем буду?
— Пролетариатом, — сказал Железный Феликс.
— Нет теперь пролетариата, — сказал Маркс. — Был, да весь вышел. И диктатуры пролетариата, увы, тоже нет. И не будет.
— Пусть будет трудовым крестьянством, — сказал Ленин.
— Я всегда знал, что ты — кретин, хотя и уверял всех, что являюсь твоим учеником, — сказал Сталин. — О каком трудовом крестьянстве ты толкуешь? Когда ты был последний раз в деревне? А я только что оттуда. Рассказать — обсмеетесь, братцы. Колхозники, конечно, в колхозе не работают. Копаются на своих участках и промышляют, кто как может. И не получают в колхозе, конечно, ничего, то есть ни ... . Но им на это и наплевать. Они живут себе. Живность разводят. Самогонку гонят. Хлеба нигде нет, а моей хозяйке какой-то забулдыга привез на машине целый ворох зерна. Часть — на самогон, часть — скотине. И представьте себе, строятся! Где берут строительные материалы? А там же, где зерно. Там километрах в двадцати какая-то Великая Стройка Коммунизма идет. Так машины со стройматериалами сначала едут «налево», по деревням, а лишь то, что останется, везут на стройку. И пьянство жуткое идет!
— Значит, пусть будет трудовой интеллигенцией, — сказал Железный Феликс, — прослойкой, так сказать.
— Не хочу быть прослойкой, — возразил я. — Между кем и кем прослаиваться? Гоните что-либо более актуальное.
— Чего мудрить, — сказал Маркс. — Пусть будет трудящимся. Или просто народом. Мы же кем-то руководить должны! Кем? Естественно, народом.
— Всем прогрессивным человечеством!
— Ну, на это у тебя кишка тонка! Пусть будет простым народом.
— И ты согласился? — спросил Он. — Ну и дурак! Они тебя теперь изнасилуют, расстреляют, посадят, сошлют, уморят голодом. И еще благодарить заставят. Я этих подонков знаю!
— Ты же сам призывал меня к мудрости, — сказал я. — Пусть потешатся. Все равно от этой мрази скоро останется лишь неприятное воспоминание.
— А ты не думаешь, что они сначала уничтожат всех, кто способен иметь неприятные воспоминания?
Послание Зайцеву
Что трус из принципа ты,