— Как я рад вас видеть, дорогой Джо! — воскликнул он. — А вы совсем не изменились с нашей последней встречи и прекрасно выглядите.
— Здравствуйте, Тук, — Желтый Дракон пожал протянутую руку. — Я также не могу удержаться от комплимента в ваш адрес. Но почему вы решили снова называть меня старым именем? Прошло столько лет…
— Ах, дорогой Джо, дорогой Джо, — хозяин театральна всплеснул руками. — Время бежит, бежит. А мы стареем, стареем.
Тук был главой одного из самых крупных местных тайных обществ. До второй мировой войны весь пиратский промысел в Южных морях от Малаккского пролива на западе до островов Гилберта и Самоа на востоке был поделен между концерном Тука и тайными обществами Гонконга и Макао. Молодой в то время, но уже набиравшей силы «Триаде» пришлось потратить немало усилий и времени, чтобы добиться признания своих прав на морской разбой. Сингапур на море «представляло» другое, более сильное тайное общество, но «Триада» смогла проглотить его. Через некоторое время между ней и тайными обществами Макао, Гонконга и Таиланда было заключено «соглашение о сотрудничестве», и довольно часто они совместно осуществляли наиболее крупные операции с валютой, золотом, наркотиками. Районы морского грабежа также были поделены между ними.
— Я читал в газетах, что полиция наткнулась на могильник на Блаканг-Мати. Это не опасно для вас?
«А ты, как и прежде, не в меру любопытен», — отметил про себя Желтый Дракон и небрежно
ответил:
— Нет. Тем более что мы не имеем к могильнику никакого отношения.
— Значит, существует какая-то еще солидная организация, кроме вашей, — Туку явно не хотелось уходить от этой темы.
— Вполне возможно. Пока меня это не волнует.
— Я понимаю, понимаю. У вас и без этого забот хватает, не правда ли?
— Да, вы, безусловно, правы, дорогой Тук, — с глубоким вздохом ответил Желтый Дракон. — Проблем у нас больше чем достаточно. Взять хотя бы последнюю партию девиц, на которую вы вывели моих людей. Нам с большим трудом удалось их пристроить. За них давали буквально гроши…
— Не может быть! — притворно изумился Тук. — Это был прекрасный товар… Одна только дочка вашей давнишней знакомой чего стоит. А ведь я потратил на ее поиски почти год… Только из уважения к вам.
— За это я вам благодарен. Но остальной товар, если говорить честно, был второсортным. Я очень вас просил бы в дальнейшем, дорогой Тук, учесть мои пожелания. Я понимаю: после того как в Индокитае к власти пришли коммунисты, вы оказались почти монопольным поставщиком. Я не возражал, когда вы подняли цену. Но согласитесь, что пять тысяч долларов за девицу — это сумма, за которую хотелось бы получить достойные образцы.
— Вы несправедливы ко мне, уважаемый Джо, — тяжело вздохнул Тук. — Мы ведь с вами давние друзья, и, смею вас уверить, я никогда не позволил бы себе…
— Уважаемый Тук, — снова перебил собеседника Желтый Дракон, — не принимайте столь серьезно мои слова. Я сказал это так, между прочим.
Они сидели на маленьких квадратных скамеечках за квадратным столиком, уставленным яствами. В комнате, которую освещали лишь два шестигранных разрисованных фонарика, свисавших с потолка над самым столиком, царил приятный полумрак. Мягкий красноватый свет покоился на хрупком фарфоре двух изящных старинных ваз в бело-голубых тонах, создавая впечатление, что внутри их находятся лампочки, и бархатил шероховатую поверхность патины на бронзовой курильнице. Тук философствовал.
— Красноречие и острый ум способствуют беспорядкам, — вещал он не спеша, с наслаждением отправляя в рот дольки вываренного в бульоне ласточкиного гнезда. — Литература и музыка способствуют распущенности нравов, доброта и человеколюбие — мать проступков. Когда потворствуют беспорядкам и распущенности нравов — они распространяются. Если у проступков есть мать, она способна плодить их бесконечно. Там, где существуют беспорядки и распущенность, народ сильнее своих властей. А что делать, что бы власти оказались сильнее народа? Умело управлять им, поддерживать порядок. И наводить порядок следует еще до того, как вспыхнут беспорядки. Если же этим начать заниматься позже, то беспорядок только усилится. Чтобы сохранить порядок, нужно управлять людьми не как добродетельными — тогда они еще больше распускаются, а как порочными — тогда они полюбят порядок…
Он налил в маленькую чашечку из кувшина, сделанного в форме большого иероглифа, подогретое рисовое вино, отпил глоток и продолжал:
— Если управлять людьми как добродетельными, они начинают излишне любить друг друга. Тогда проступки скрываются. Если управлять людьми как порочными, они не доверяют друг другу. И тогда проступки выявляются и жестоко караются. В этом случае наступает образцовый порядок. И его должно поддерживать наказаниями. Чем больший трепет вселяет кара, тем лучше для самих же людей. Они будут уважать тех, кто стоит над ними, а это значит — уважать самих себя. А уважение к своим правителям означает, что люди будут готовы ради них на все — даже на смерть.
— Мне нравятся ваши рассуждения. Тук, — произнес Желтый Дракон, — в них ощущается какая-то… незыблемость. Именно образцовый порядок способствует жизнестойкости и неуязвимости наших священных союзов.
Тук поднял чашечку с рисовым вином.
— Я совсем замучил вас классикой, дорогой Джо. Это из «Книги правителя области Шан». И знаете, кто меня заставил разыскать и почитать эту книгу? Пекин. Когда там начали критиковать Конфуция и Линь Бяо, то цитировали именно это сочинение. Конечно, я боюсь континентального Китая. Он угрожает нашей свободе, но это другой вопрос.
Поставив на стол чашку, хозяин особняка вытер губы салфеткой.
— Да, чуть было не забыл. У меня к вам есть одна просьба.
— Я вас слушаю.
— Эта просьба не столько моя, сколько моих друзей. Но все же я прошу отнестись к ней внимательно.
— К чему слова, Тук. Я сделаю все, что в моих силах.
— О, в ваших силах я не сомневаюсь, — улыбнулся Тук.
Он разжег кальян, затянулся с громким бульканьем и отложил его.
— Я буду с вами откровенен, Джо. Речь идет о секретных документах Пекина, которые должны были попасть в Малайзию. Я не знаю содержания документов, но мои друзья считают, что это очень важные бумаги. Они пытались их перехватить, но неудачно. Бумаги вез один человек из Бангкока на небольшом суденышке — «Тумасик». Судно потерпело кораблекрушение в начале января.
«Так вот почему ты в первый день интересовался могильником на Блаканг-Мати, — подумал Желтый Дракон. — Уж не Лим ли вез документы? Странно, Красный Жезл мне ничего об этом не говорил. А героин он, очевидно, выхватил у тебя из-под носа».
Желтый Дракон уже злорадствовал по поводу того, что он не заплатит Туку за героин ни цента.
— До катастрофы на судно было совершено нападение, — продолжал тот, — а труп человека, у которого находились бумаги, оказался почему-то на Блаканг-Мати. Того, кто забрал бумаги, удалось разыскать. Это некто Фан — бывший артист из Шанхая. Он держит театральную труппу в Сингапуре и, вероятно, возглавляет какую-то солидную подпольную организацию, которая в будущем может стать для вас конкурентом.
— У ваших друзей неплохо поставлена информация, — заметил Желтый Дракон, — если они смогли узнать такие подробности, несмотря на катастрофу и отсутствие свидетелей.
— Случайность, — бросил Тук. — Шхуну, которая должна была напасть на «Тумасик», чтобы перехватить документы, опередил этот самый Фан. Но люди со шхуны подобрали в море матроса с «Тумасика». Он рассказал о нападении и о том, что один из пиратов работает в береговой полиции Сингапура. Разыскать его, а затем выйти на этого Фана оказалось делом несложным. Но буквально на следующий день Фан куда-то исчез. Правда, за документами охотились их владельцы. Может быть, они и спугнули Фана. Я был бы вам обязан, дорогой Джо, если бы вы попытались разыскать его. У меня есть его фотографии. Смею вас уверить, мои друзья щедро оплатят услугу.
«Ну что ж, Красный Жезл, — усмехнулся в душе Желтый Дракон, — ты скрыл от меня свое прошлое и пытался утаить бумаги. Ты забыл, что любая добыча принадлежит только мне и никому больше. Это тебе дорого обойдется. От меня-то ты вряд ли уйдешь. Вот теперь я получил вразумительное объяснение тому, что ты решил поменять имя и распустить своих оборванцев. Только нужно будет подумать, стоит ли возвращать бумаги друзьям уважаемого Тука. Может быть, кто-то за них заплатит больше?»
— Я попытаюсь, — сказал он, — хотя, как вы правильно заметили, задача не из легких.
— Организацию легче найти, чем одного человека. Тем более что это отвечает и вашим интересам в какой-то степени.
«Организацию, — мысленно передразнил собеседника Желтый Дракон, — будто тебе неизвестно, кто такой Фан на самом деле. Так я тебе и поверил, что ты смог выяснить, откуда он родом, а не знаешь, что это мой человек. Сначала ты хотел перевербовать его, поймав на том, что он скрыл от меня документы, а теперь, когда ничего не вышло, решил обратиться ко мне».
— Прошло столько времени, — ответил он, — документов у того человека уже может не оказаться.
— Сомневаюсь. Это слишком ценный товар, чтобы предлагать его первому встречному.
— Судя по тому, что ваши друзья пытались перехватить бумаги Пекина, — они либо американцы, либо националисты[24]. Но скорей всего американцы, не так ли?
— Э-э-э, — замялся Тук, — впрочем, мне нечего от вас скрывать, дорогой Джо. Да, это американцы.
— Скажите, уважаемый Тук, — Желтый Дракон немного помолчал, наклонив голову, — вы уверены в том, что делаете правильную ставку?
— Я не совсем вас понимаю, милейший Джо.
— Я имею в виду ваши связи с американцами.
— Мне кажется, здесь не может быть двух мнений! — вскинул руки хозяин особняка. — Я очень не хочу, чтобы сюда пришли китайцы. Вашингтон способен защитить нас от Пекина. А почему вдруг у вас возник такой вопрос? Вы еще в первый день обещали высказать какие-то соображения, когда речь зашла о континентальном Китае.