— А если он откажется, экселенц?
— От денег?! Найдите способ встретиться с ним и объяснить ему последствия отказа. Кстати, предложите и инспектору проявить благоразумие. Нам нужны люди в «Си-Ай-Ю». Не можем же мы одни заниматься нашими конкурентами.
— Все будет исполнено, экселенц.
Коротышка не уходил.
— Что еще?
— Пришел Тан…
Тан сидел на краешке стула, ежесекундно облизывая пересохшие губы. Ужасно хотелось пить. Правая щека зудела, и он натер ее докрасна. От этого она стала зудеть еще больше. Ему все время казалось, что сейчас дверь откроется и появится Красный Жезл. Но дверь не открывалась, и босс, перед которым Тан испытывал животный страх, не появлялся. Тан пытался успокоить себя: он не может встретить здесь Красного Жезла, это исключено. Раз Желтый Дракон имеет что-то против Красного Жезла, он не станет разговаривать с Таном в его присутствии. А в том, что Красный Жезл впал в немилость, Тан почти не сомневался. Он чувствовал это нутром. Иначе Желтый Дракон не стал бы присылать к Тану специального гонца, а вызвал бы его на встречу через Красного Жезла. И все же нервы отказывались слушаться. Дрожь неприятным покалыванием забиралась под самое сердце, металась по животу, трясла пальцы рук. Надсадно ныли щиколотки и колени. Тан подумал, что ему гораздо легче было бы всадить нож кому-нибудь в спину, даже зная, что за углом стоят десять полицейских, чем сидеть здесь и ожидать встречи с Желтым Драконом. А вдруг Красный Жезл сидит уже там? Если бы было можно, Тан немедленно покинул бы этот вселяющий в него ужас особняк.
— Желтый Дракон ждет тебя, брат, — прервал его размышления негромкий голос, и Тан мог поклясться бы, что этот голос прозвучал из преисподней — таким жутким и замогильным он был.
Хозяин «Син Леона» вздрогнул и осмотрелся: кругом никого не было. Он поднялся со стула и нетвердыми шагами— словно вместо ног у него были протезы — двинулся к двери.
В помещении, куда вошел Тан, царил зеленоватый полумрак. Желтый Дракон, будто восковое изваяние, с закрытыми глазами неподвижно сидел в черном кресле. При виде его у Тана моментально выскочили из головы слова, с которыми он должен, по ритуалу, обращаться к главе «Триады». Он наклонился всем туловищем вперед, как того требовал обряд приветствия и, уставившись в пол, замер, холодея от собственной забывчивости.
— Небо, да покровительствует вам… вождю Великого братства… рожденного… под знаком Мин, — начал наконец Тан.
Последовала длинная тирада, от которой Желтый Дракон милостиво освобождал свое ближайшее окружение, отнюдь не считая тривиальной старую истину, утверждающую, что время— деньги. Тан замолчал в ожидании, когда Желтый Дракон разрешит ему разогнуться. Тот лениво махнул рукой, и хозяин «Син Леона» выпрямился.
— Повинуйся Небу, служи Правде, — наградой тебе будет право наслаждаться Великим спокойствием, — произнес Желтый Дракон и спросил — В чем твой главный долг?
— Забота о нашем Великом братстве, — чуть слышно ответил Тан, испугавшись собственного голоса.
Потом, спохватившись, добавил:
— …экселенц.
— Братство добром платит тем, кто бескорыстно предан ему и честен перед ним, — медленно проговорил Желтый Дракон. — В верности — наша сила. Триста лет существует могущественный триединый союз Неба, Земли и Человека. И еще десять тысяч лет будет жить он, потому что безжалостно карает отступников, завистников и непокорных. Говори, если совесть твоя чиста — братство отблагодарит тебя. Но берегись, если черные помыслы руководят тобой. Отвечай: честен ли перед священным союзом твой старший брат Красный Жезл?
От этих слов у Тана закружилась голова. Он не знал, что ему делать. Сказать то, что ему известно? А вдруг Красный Жезл не попадал в опалу и Желтый Дракон сейчас проверяет его? Тогда можно будет распроститься с жизнью. А если все наоборот? Тогда его могут обвинить в том, что он заодно с Красным Жезлом.
— Отвечай же!
Тан решился. Не слыша самого себя, в каком-то полуобморочном состоянии, путаясь и запинаясь, он рассказал главе «Триады» о том, что видел в ночь ареста Белого Бумажного Веера. О том, что он сказал Красному Жезлу о предательстве Ко Ина. О том, что Красный Жезл все-таки отправил сержанта к Белому Бумажному Вееру. Что он, Тан, видел своего босса на Кеонг Сайяк, когда тот передавал записку полицейским и что сразу же после облавы и ареста Белого Бумажного Веера Красный Жезл встречался с каким-то человеком. Закончив свой сумбурный монолог, Тан почувствовал, как от напряжения у него взмокли ладони. Он исподтишка взглянул на Желтого Дракона, но лицо главы «Триады» было непроницаемым. В полной тишине прошла минута, затем другая, но Тану показалось, что он стоит здесь уже несколько дней.
— Почему ты оказался на Кеонг Сайяк и почему следил за Красным Жезлом? — спросил наконец Желтый Дракон, не открывая глаз. — Разве ты знал, что он собирается делать?
Ноги у Тана подкосились, и он рухнул на колени.
— Я… я… он…
— Не доверять старшему брату — значит не почитать его. А непочтительность — мать неповиновения. В «Канонах» сказано, что в древности правители ходили походами на непочтительных, рубили им головы, складывали из них холмы и это было величайшим наказанием. Холм непочтительности может увеличиться еще на одну голову.
Тан хотел что-то произнести, но не мог. Из полуоткрытого рта, сведенного судорогой, доносились лишь нечленораздельные звуки. Желтый Дракон умолк, достал из черной коробки сигарету, закурил, с удовольствием разглядывая обезумевшего от страха Тана. Он любил подобные зрелища, любил, как он сам выражался, «созерцать людей в их естественном состоянии».
— Но наши предки говорили, — продолжал Желтый Дракон, дав Тану возможность немного помычать, — что старший брат, не почитающий родителей, заслуживает такого же отношения к себе со стороны младшего брата. Значит, ты поступил правильно. В тебе говорила кровь достойного члена нашего Великого братства.
Слова Желтого Дракона долетали до Тана откуда-то издалека. Он плохо понимал их смысл, но уловил, что Желтый Дракон доволен им, что он оказался прав, считая Красного Жезла впавшим в немилость. Желтый Дракон говорил что-то еще, но Тан был не в состоянии его слушать. Ненавистный актеришка, неизвестно каким образом забравшийся так высоко, повержен, смят, раздавлен. В «СинЛеоне» больше не будет появляться его наглая, самодовольная физиономия! Эго ничтожество больше не будет заставлять Тана прислуживать себе, как паршивого официанта, и исполнять все его прихоти. Не будет орать на него. Все. Занавес опущен, и юпитеры погасли. Так, кажется, любил выражаться этот комедиант?
— Я вас спрашиваю, Красный Жезл, — вдруг отчетливо услышал Тан голос Желтого Дракона.
Он затравленно посмотрел вокруг себя, но в комнате, кроме него и Желтого Дракона, больше никого не было. Тан ошалело уставился на главу «Триады».
— Я вас спрашиваю, Красный Жезл, — повторил тот, глядя на Тана. — Вам известны тайники этого человека?
До Тана наконец дошел смысл сказанного: Красный Жезл — теперь он, а «этот человек» — его бывший босс. Такого поворота Тан не ожидал. Он давно мечтал занять место Красного Жезла, но боялся признаться в этом даже себе: настолько несбыточным, а главное, крамольным казалось ему такое желание. Тан гнал от себя эти мысли, боясь, что Красный Жезл однажды сможет прочитать их на его лице. И вдруг… Он все еще не решался поверить своим ушам. Неужели все это происходит наяву? Неужели Желтый Дракон назвал Красным Жезлом его, Тана?
— Вы соизволите, наконец, ответить мне, Красный Жезл? — недовольно произнес Желтый Дракон. — Или на радостях вы потеряли дар речи?
— Красный Жезл… Он — Красный Жезл. Совершенно обезумевший Тан на коленях пополз к Желтому Дракону, схватил его худую морщинистую руку и прижался к ней своими лоснящимися губами. Глава «Триады» брезгливо поморщился, вырвал руку и, достав из кармана платок, тщательно ее вытер.
— Потрудитесь в будущем освободить меня от выражения признательности в такой форме.
— Простите, экселенц… Я… Я знаю, где его тайники, я смогу их найти… Если вы позволите, я сейчас же…
— В первую очередь меня интересуют документы и героин. Вы отправитесь туда, когда начнется ритуал, и принесете все в Зал Верности и Справедливости. После этого вы возьмете в руки карающий меч Красного Жезла.
Желтый Дракон поднялся с кресла и, не обращая больше внимания на все еще валявшегося у журнального столика Тана, вышел из «зеленой гостиной».
Ло вошел в кабинет шефа как обычно без стука.
— Вы вызывали меня, Теон? — спросил он и в недоумении остановился на пороге: Аланг сидел подперев лицо руками и уставившись в одну точку. Взгляд у него был совершенно отрешенный. — Что с вами, Теон? Что-нибудь случилось?
Аланг не ответил. Он перевел взгляд на Патрика и, словно не увидев никого около двери, опустил глаза.
— Да что случилось, Теон?! Что-нибудь с госпожой Лау?
— Садитесь, Патрик, — деревянным голосом произнес Аланг.
Ло сел, продолжая удивленно смотреть на шефа. Тот приподнял очки, потер глаза.
— Мне трудно начинать этот разговор, Патрик, — не поднимая головы, произнес Аланг, — но… расследование придется прекратить.
— Что?!!
— Мы понапрасну теряем время, — монотонно продолжал Аланг, — «Тумасик» — дело рук пиратов, а это не наша с вами компетенция. Инсценировка кораблекрушения не имеет никакого отношения к Блаканг-Мати. Дело о могильнике придется сдать в архив. Искать убийц бесполезно. У нас слишком мало для этого данных.
— Теон, я не понимаю вас. Вы говорите это серьезно? Я…
— Так распорядилось начальство, — пожал плечами Аланг, — оно считает, что следствие зашло в тупик и продолжать его бесполезно.
— Но вы-то, вы-то так не считаете! — вскричал Патрик. — Ведь вы знаете, что мы почти добрались до них! Как же можно прекращать расследование сейчас, когда столько сделано?! Поезжайте в министерство, убедите кого нужно! Ведь вы умеете это делать! Я… я не узнаю вас, Теон! Что заставило вас сдаться без борьбы? Не впервые наверху считают расследование бесперспективным. Но каждый раз вы находили аргументы…