— Скажу прямо, — ответил Аланг, к которому вернулось его прежнее хладнокровие, — в ваш дом я отправился для того, чтобы удержать инспектора от дальнейших поисков. Но было слишком поздно, и я оказался свидетелем разговора между инспектором Ло и вашей женой. Полагаю, что слуга в общих чертах передал вам содержание этого разговора.
— Да, я в курсе.
— Ну, а на Леонг-роуд я поехал… — Аланг запнулся.
— …чтобы покончить со мной, — договорил за него Чэн, — вы решили, что появилась стопроцентная возможность арестовать меня и тем самым снять с себя обязательства перед нами, которые вас несколько стесняли. Так?
— Да, вы правы, — спокойно подтвердил Аланг.
— Похвальная откровенность. Теперь, надеюсь, вы поняли, что проиграли? Проиграли в игре, в которой вы поставили на кон свою жизнь.
— Если бы это было действительно так, — возразил Аланг, — мы не беседовали бы с вами во «Дворе императоров Мин». Я не смог бы даже дойти до дверей отеля. Что такое в наше время выстрел из машины? Плевое дело. Тем более для такой могущественной организации, как ваша. Но вас что-то удержало от этого шага. Вы успели захватить мою жену и тем самым заставить меня явиться к вам, но не смогли проделать то же самое еще с одним человеком, которому все известно, — инспектором Ло. Поскольку свидетелей против вас нет — вы вовремя убрали свою жену, — то инспектор Ло вас мало волнует. Отсюда нетрудно сделать вывод, что вас беспокоит что-то другое. И ради этого «другого» вы и пригласили меня во «Двор императоров Мин», а не отвезли в какое-нибудь безлюдное место, где можно было бы, не торопясь, придушить меня.
Алангу на какое-то мгновение стало не по себе от мысли, что он вот так, словно ни в чем не бывало, беседует с человеком, к которому уже заочно успел почувствовать отвращение за его хладнокровную, расчетливую жестокость. Даже не жестокость, а какую-то патологическую, дикую бесчеловечность. Ведь если он со спокойствием каменной статуи убил собственного сына, а затем и жену, то что можно говорить о посторонних людях, о Лау, которая находится в его руках.
— Вам не откажешь в трезвости мышления, — произнес, немного помолчав, Чэн, — приятно иметь дело с сильным и умным противником. Ваша осведомленность и осведомленность инспектора должна была бы исключить всякую надежду на то, что вы оба останетесь в живых. Я полагаю, что у вас хватило ума не делиться своей информацией с другими людьми?
— Хватило, — буркнул Аланг, удивляясь, как быстро и легко объяснил Чэн тот факт, что он, Аланг, не сказал своим людям, кого именно нужно арестовать на Леонг-роуд.
— Это значительно упрощает дело. Думаю, что и вашему дотошному инспектору сейчас не до этого. Он занят тем, чтобы спрятать от меня свою жену. Вероятно, он и успеет это сделать, хотя мои люди уже занялись госпиталями и больницами. Но инспектор, честно говоря, меня сейчас не очень волнует, поскольку в моих руках — ваша супруга и, смею надеяться, она будет залогом вашего благоразумия. А с инспектором, если я не смогу его достать, вы договоритесь сами. Так вот суть дела, которое я намеревался с вами обсудить. Вы правы, есть «нечто другое», что меня беспокоит. Я посвящу вас в свою небольшую семейную тайну. Я давно знал, что моя жена при жизни ненавидела меня. Я платил ей взаимностью. Она воспитала такого же ублюдка, как и она сама. И этому ублюдку случайно удалось узнать то, чего ему лучше было бы не знать никогда. Он сам виноват, и у меня не было иного выхода, как убрать его. Но я, всемогущий Желтый Дракон, боялся собственной жены. Да, да, боялся. Как вы знаете, я даже создал себе невероятно громоздкое алиби в истории с этим ублюдком. У вас в голове сейчас крутится закономерный вопрос: не проще ли было убить и ее? Проще. И, смею вас уверить, мне это ничего не стоило бы, если бы не одна деталь. Этой змее удалось собрать на меня досье, которым она постоянно шантажировала меня. Она, если можно так выразиться, даже «подарила» мне фотокопию этого досье, чтобы я не думал, что она блефует. Досье находится в сейфе какого-то банка. В случае ее смерти сейф должен быть вскрыт. В нем лежат ее завещание и несколько копий досье. Согласно завещанию, одна из копий предназначается «Си-Ай-Ю», другая уголовной полиции, и еще две или три — газетам. Каким — я не знаю. Так что я не в силах уничтожить эту информацию. Итак, мои условия: вы занимаетесь этими бумагами, передаете их моим людям в нераспечатанном виде, устраиваете побег из тюрьмы моему человеку, которого арестовали недавно…
— Мы арестовали четверых, — заметил Аланг.
— Знаю. Троих можете оставить себе и делать с ними все, что угодно. Так вот, в обмен на это я сохраняю жизнь вашей жене, вам, вашему любимцу инспектору Ло и его жене. При этом Ло должен покинуть пределы Сингапура в ближайшее время. Навсегда. Насколько я понял, он менее сговорчив, чем вы, а это меня не устраивает. Мне достаточно одного человека в «Си-Ай-Ю», который слишком много знает. И передайте инспектору: если он не забудет всего, что видел и слышал, это отразится на вас. Ваш ответ?
Аланг немного помедлил.
— Я согласен, — глухо произнес он наконец.
— Я так и предполагал.
— Но где гарантия, что, получив от меня бумаги, вы отпустите мою жену?
— Обмен будет на улице среди бела дня.
— А как я могу быть уверен, что ваши люди, уезжая, не выпустят в меня автоматную очередь?
— Без документов вы мне не опасны. Вам никто не поверит. К тому же вы нужны мне. Я позабочусь о том, чтобы вы поработали на своей должности еще лет десять, а мы постараемся за это время подготовить вам замену. Возьмете на работу человека, сделаете его своим фаворитом… как инспектора Ло. Ну вот, кажется и все. Да, вот еще что. Ваше начальство может поинтересоваться содержанием документов, которые вы изымете в банке. Завтра вы получите пачку бумаг. В них много интересного о банде, которая именует себя «Обществом черных бровей». Насколько я понимаю, Блаканг-Мати, «Тумасик», убийство жены генерального директора Чэна — их рук дело. Вы даже можете назвать их «Триадой». Займитесь этими бандитами. Честно говоря, они нам здорово мешают в последнее время.
«Неужели все это происходит со мной наяву? — подумал Аланг. — Невероятно. Невероятно!»
— А теперь, если вы не возражаете, мы можем вместе поужинать, — предложил Чэн.
— Благодарю вас, — я не голоден, — отказался Аланг.
— Ну что ж, не смею вас больше задерживать, — в тоне Чэна прозвучала неприкрытая ирония. — Да, еще одна мелочь.
Он позвонил в бронзовый колокольчик, и на пороге появился мужчина, который встретил Аланга у входа в отель. Чэн щелкнул пальцами. Мужчина вытащил из кармана чековую книжку, вырвал оттуда листок и протянул Алангу. Чек был выписан на его имя на получение пятидесяти тысяч долларов.
— Мне говорили, что вы живете не в самом хорошем районе, — сказал Чэн, — поменяйте квартиру, заведите слугу. Мы поможем вам подыскать и хороший особняк, и подходящего человека. В вашем возрасте нужно жить с удобствами.
И, обращаясь к мужчине, Чэн добавил:
— Проводи господина Аланга.
Патрик не смыкал глаз трое суток. Когда он вернулся в Центральный госпиталь, ему сказали, что Джун пришла в себя. Он решил послушаться совета Аланга и переправить Джун в другое место. Он понял, что положение было действительно серьезным. В последние дни «Триада» стала огрызаться и защищаться более активно, как зверь, которого загнали в угол и у которого нет другого выхода, как только броситься на преследовавшего его охотника. А когда они наконец вышли на Желтого Дракона, но не смогли взять его и потеряли единственного свидетеля, то, вполне естественно, от «Триады» можно ожидать всего, что угодно. Чэн наверняка будет стараться избавиться от Аланга и Патрика любым способом. Ведь они слишком много знают.
Ло перевез Джун в маленькую частную клинику одного своего знакомого. Собственно говоря, это была даже не клиника. Просто знакомый Патрика практиковал на дому. А к утру следующего дня Джун стало хуже. Она снова потеряла сознание, и к вечеру знакомый Патрика сказал, что нужна срочная операция. После операции сознание не вернулось к Джун. Она потеряла много крови, бредила. Ло отлучился всего на час, чтобы предупредить ее родителей. Вернувшись, он снова всю ночь продежурил у постели жены, а утром четвертого дня не выдержал — задремал в кресле в прихожей.
Он проснулся от легкого прикосновения, моментально открыл глаза и вскочил. Перед ним стоял Аланг.
— Сидите, сидите, Патрик. Извините, что разбудил вас. Я узнал, где вас искать, от родителей Джун. Ей лучше?
Ло покачал головой и опять опустился в кресло.
— Она снова потеряла сознание. Сейчас ей делают переливание крови. Когда я перевозил ее из госпиталя, ей было лучше. А потом… Чжан говорит, что нужна еще одна операция. А как у вас? — вдруг, спохватившись, быстро спросил Патрик. — Что госпожа Лау? Раз вы здесь, значит, вам удалось что-то сделать?
— Удалось, — вымученно усмехнулся Аланг. — Но Лау пока еще не дома.
— Они что-то требуют взамен? Они еще боятся нас?
— Вам не приходила в голову мысль, почему Чэн не убрал жену вместо того, чтобы создавать себе алиби в ее глазах? — спросил Аланг, усаживаясь в кресло напротив.
— Только в первый момент после разговора с ней, — ответил Патрик, — а потом я уже думал только о Джун.
— В одном из сейфов Азиатского банка хранятся письменные показания жены Чэна против него. Чэн не может добраться до них. Он хочет, чтобы я передал эти бумаги ему в обмен на жизнь Лау.
— Вы разговаривали с ним?
Аланг кивнул.
— Кроме того, он требует, чтобы я устроил побег Белому Бумажному Вееру и чтобы вы навсегда уехали из Сингапура. Он боится вас.
— А вы? — невольно вырвалось у Патрика.
Аланг отвел глаза в сторону.
— Я вас прошу, не будем сейчас говорить обо мне. Пока Лау в их руках, я вынужден принимать все условия.
— А потом?
— Не нужно сейчас об этом, Патрик, — снова попросил Аланг. — Все усилия бесполезны. Мы пытаемся ухватить рукой ветер. Вам нужно уехать из Сингапура. Так будет лучше и для вас, и для меня. И… если вы не забудете об этой истории, расплачиваться придется мне. Так сказал Чэн.