У метро было оживленно и весело. Молодежь пила пиво, целовались влюбленные парочки, холостяцкого вида мужики жевали чебуреки, шаурму и хот-доги. От аппетитных запахов закружилась голова и свело желудок. Елена Петровна ускорила темп и шумно ввалилась в стеклянные двери московской подземки. Вниз по эскалатору она бежала, как молодая. И только в вагоне, сев в уголочке, вздохнула с облегчением: аппетитные запахи остались наверху и перестали ее преследовать. Пельменей с Шопеном по-прежнему хотелось, но можно было и о деле подумать немного. Зотова любила думать в метро. Она достала блокнот с ручкой, открыла, положила на колени и вывела каллиграфическим почерком имя первого подозреваемого.
«Грушевский Сергей Борисович – оператор.
Мотив – ревность».
Елена Петровна задумчиво почесала шариковой ручкой макушку и сунула ее в рот. Картина преступления ясно стояла перед глазами, мотив был понятен, но вопросов оставалось море. Грушевский – страстный поклонник Марии Леви. Он был в Париже на премьере. В ночь перед премьерой Рутгер Ольсен побывал в номере оператора. Что они там делали? Мог Грушевский каким-то образом заразить датчанина в ту ночь? Вполне возможно. После Грушевский вернулся в Москву. И «позаботился» о Викторе Староверцеве. Логично? Вполне. То, что они умерли в один день – возможно, случайность. Ольсен был молод и полон сил, поэтому с вредной амебой его организм боролся дольше. Со здоровьем же у Староверцева, как выяснилось, все было плохо: сердечко слабое, печень никуда не годится, сосуды плохие. Если бы не случайность… Если бы жена криминалиста не прочитала в тот день информацию о смерти датчанина в Интернете и не разрыдалась бы… В Дании умер популярный актер Рутгер Ольсен. В Москве – известный политик Виктор Староверцев. С датчанином было все относительно понятно. Грушевского он знал. Но каким образом оператор мог заразить Староверцева? Откуда он мог взять патогенный вид этих амеб? Не иначе как в спецлабораториях. Кто у нас водой занимается? Вот тут и нужно копать! Первым делом – проверить окружение Грушевского. А посылка с крысой, которую положили под дверь Алевтины Сорокиной? Снова эта Сорокина! Не прошло, как говорится, и года, и опять она вляпалась. Дохлая крыса, записка с угрозами… Детский сад, насмотрелись фильмов голливудских! Кто и зачем положил ей посылку под дверь? Имеет это отношение к делу или нет?
Рядом с Еленой Петровной села симпатичная девушка с банкой колы и ароматным пирожком. «Пирожок с мясом!» – методом дедукции вычислила Зотова, сглотнула слюну и, бросив на девушку презрительный взгляд, направилась к выходу. Кушать в метро она считала дурным тоном. Мало того что это негигиенично, так еще и невежливо… жрать пирожки на глазах у изголодавшихся сограждан, жаждущих всей душой пельменей со сметанкой и укропчиком.
В подъезде ее хрущевки, как всегда, не горел свет. Зотова поднялась на второй этаж. Поискала в кармане ключи и выронила их из рук. «А счастье было так близко», – с тоской подумала Елена Петровна, тупо глядя на шикарный букет белых роз, который лежал под дверью ее квартиры.
На верхнем лестничном пролете чиркнула спичка. Запахло дорогим табаком. Затанцевал огонек горящей сигареты.
– Можно было и без этого обойтись, – недовольно буркнула Елена Петровна, нагнулась, подняла ключи и букет, с наслаждением вдохнула нежный аромат роз и открыла дверь. – Ладно. Считайте, что сразили меня наповал и теперь я на все согласна. Проходите, Варламов. И побыстрее, пожалуйста, иначе вы можете скомпрометировать незамужнюю даму.
Зотова без особых церемоний провела Ивана Аркадьевича в кухню и вышла, чтобы сделать несколько важных звонков.
Кухня была ее любимым местом в квартире: просторная, светлая, с яркими занавесками, почти новым двухкамерным холодильником «Стинол», с угловым удобным диваном, фикусом на подоконнике и красивыми часами с кукушкой. Кукушка, правда, давно не куковала. Елена Петровна свернула ей голову… случайно… как-то раз ночью… после тяжелого трудового дня. Но часики все равно глаз радовали. Уютные были часики, напоминали детство.
– Хорошо у вас, – заинтересованно разглядывая часы, заметил Варламов, когда Елена Петровна вернулась. – Птичка еще жива?
Зотова чуть заметно улыбнулась, отрицательно покачала головой. Варламов улыбнулся в ответ, и Елена Петровна поняла – у режиссера тоже есть часы с кукушкой и бедную птичку постигла та же скорбная участь. «Нервный», – пришла к выводу Елена Петровна.
– Присаживайтесь. Пельмени будете? – спросила она, обрезая толстые стебли роз под струей воды. – Соглашайтесь: в любом случае слушать я буду вас только после того, как поем.
– С удовольствием, – обрадовался Варламов. – Надеюсь, у вас сметанка найдется?
– А как же, – обрадовалась и Зотова: кушать одной она не любила, хотя жила одна и все время питалась в одиночестве, с тех пор как сын переехал к невестке. Не радовало только одно: сегодня вместо Шопена она будет слушать Варламова.
Пока варились пельмени и Зотова накрывала на стол, Иван Аркадьевич тактично молчал и задумчиво разглядывал скатерть. А Елена Петровна принципиально ничего не спрашивала, но изнывала от любопытства: зачем же к ней пожаловал всемирно известный режиссер?
– Пахнет аппетитно, – шумно потянул носом всемирно известный режиссер, когда Елена Петровна поставила перед ним дымящуюся тарелку.
– Кушайте, – милостиво разрешила майор Зотова. – Сметану берите. Кладите больше. Без сметаны пельмени – совсем не то.
– Согласен, без сметаны – не то. А со сметаной – совсем другое дело. Взять хотя бы майонез или кетчуп…
– И не говорите, – с жаром поддержала Варламова Елена Петровна.
Повисла пауза, каждый сосредоточился на еде, застучали вилки по тарелкам.
– Или масло? – вновь вступил в светскую беседу Варламов.
– Ну почему же, масло как раз…
– Вы считаете? – засомневался Иван Аркадьевич.
– Если с хреном, то вполне, – уточнила Елена Петровна.
– А, ну если с хреном, тогда конечно. С хреном, оно все… – Варламов умолк на полуслове и посмотрел Зотовой в глаза. – Аля пропала, – тихо сказал он. – Помогите мне ее найти, своими силами не управлюсь. Все очень серьезно.
– Когда пропала?
– Вчера.
– При каких обстоятельствах?
– Она должна была вчера прилететь в Париж. Позвонила мне из аэропорта и сказала, что собирается взять билет на первый же рейс. Но не прилетела.
– Почему вы решили, что с Алевтиной что-то случилось? – спросила Зотова.
– Потому что я старый козел! – сокрушенно воскликнул Варламов и сунул в рот последний пельмень.
– Похвально, Варламов, люблю людей объективных и самокритичных, – сказала Елена Петровна и тоже сунула в рот последний пельмень. – Но ничем не могу вам помочь. У меня нет достаточных оснований, чтобы объявить девушку в розыск. Да и не занимаюсь я поисками людей. Подождите немного, возможно, Алевтина объявится. Если нет – через пару дней подайте заявление в местное отделение милиции.
– Не могу, – печально сказал Иван Аркадьевич.
– Почему?
– Вы любите сказки, Елена Петровна? – загадочно спросил Иван Аркадьевич.
– Терпеть не могу. Но, так и быть, сказку от Варламова я выслушаю с большим интересом, тем более, как я понимаю, сказка будет про козла. Может, чайку? – Варламов улыбнулся и кивнул. Елена Петровна убрала пустые тарелки в раковину и поставила чайник на конфорку. – Рассказывайте, голубчик. Не томите, – поторопила Зотова.
– А куда торопиться? У нас вся ночь впереди, – подмигнул Иван Аркадьевич. – А ночь – самое время для сказок… Итак, слушай, детка. В некотором царстве, в некотором государстве жила была маленькая девочка, – воодушевленно начал Варламов.
– Уточните название царства-государства? – с улыбкой попросила Зотова.
– Франция, Париж.
– Как звали девочку?
– Мишель. Мишель Ланж.
– Вам с лимоном чай?
– С молоком.
– Молока нет.
– Тогда с лимоном.
– Продолжайте.
– И случилось у девочки несчастье. Папа и мама погибли.
– Надеюсь, ничего криминального?
– Разбились на машине, возвращаясь с вечеринки.
– Все ясно, вождение в нетрезвом виде. Кто был за рулем?
– Это неважно.
– Позвольте мне решать, что важно, а что нет. Сколько вам сахара?
– Одну ложку.
– Кто взял на воспитание ребенка?
– Богатая тетушка.
– Скверная и злая? – спросила Зотова.
– Напротив, добрая и душевная. Если будете меня перебивать, сказку про козла до конца не узнаете. Где вы купили этот чай? Это не чай, это…
– Это чай со слоном, индийский, – заранее обиделась Зотова.
– Точно! Не может этого быть! – обрадованно воскликнул Варламов. – Боже мой, так где вы его купили?
– Не скажу, – вредным голосом заявила Зотова и уточнила: – Пока не расскажете сказку про козла. А после – скажу, может быть… если вести себя будете хорошо.
– Коварная! – Варламов театрально заломил руки и вознес глаза к потолку, а Зотова подумала, что они оба определенно сошли с ума, раз ведут себя, как дети. Это в их-то возрасте! Пора было прекращать цирк. Иван Аркадьевич, видимо, тоже вспомнил, ради чего пришел, и вновь стал серьезным. – Пришло время, и девочка Мишель влюбилась. Совсем не в принца, а в странного художника, с которым познакомилась в Интернете. Влюбилась и решила прилететь на выставку его работ в Москву.
– Тетушка не одобрила этот возможный союз? – снова не удержалась Зотова. – И попросила своего знакомого козла оказать ей услугу. Козел тут же подключил свое богатое творческое воображение и придумал какую-то гениальную аферу, чтобы эта девочка не встретилась в Москве со своим художником. А так как козел – и в Африке козел, он втянул в эту аферу Алевтину Сорокину. Да, видно, не продумал все как следует, и по его вине девушка попала в серьезные неприятности.
– Вы очень проницательны, Елена Петровна. А теперь дайте мне возможность наконец рассказать, что произошло, и, умоляю, не перебивайте меня!