Рогатая Ящерица ликует, как и все до единого воины его шайки. Потерь последнее предприятие стоило небольших – лишь пара команчей была убита защищающимися поселенцами. Это пустяк по сравнению с кровопусканием, которого стоил им штурм каравана. И поскольку численность племени уменьшилась, доля каждого стала больше. Обилие ситцев из Лоуэлла, ярких цветных тканей из Манчестера, алые одеяния с полосами и складками, которые можно на себя напялить, зеркальца с ручками, чтобы любоваться собой, кони, чтобы на них ездить, мулы, чтобы возить поклажу, белые женщины в качестве наложниц и белые дети в качестве слуг – заполучив все эти богатства в свое безраздельное обладание, дикари находились в прекрасном настроении и почти обезумели от восторга.
Новая эра замаячила над племенем, которое возглавляет Рогатая Ящерица. Прежде то была община на грани голодной смерти, угодья которой лежали среди почти бесплодных участков земли в верховьях притоков Ред-Ривер и Канейдиан. Теперь же перед ней открывается изобильное будущее: время пиров и увеселений, которые нечасто случаются в жизни разбойничьих шаек, орудуй те в поросших лесами горах Италии или пустынных степях Америки.
Вождь тенавов торжествует и радуется. Как и его подручный, кожа которого, смой с нее краску, окажется почти белой. Он мексиканец по рождению. Будучи в детском возрасте захваченным команчами, мальчишка быстро сросся с жизнью краснокожих, с ее коварством и жестокостью.
Став взрослым, он сделался одним из вождей племени, уступая авторитетом только Рогатой Ящерице, зато по свойственному дикарю кровожадному инстинкту не отставал от него. Его зовут Эль Барбато, потому как у него растет борода, которую он старательно бреет в стремлении ничем не отличатся от голокожих собратьев. Впрочем, с раскрашенным лицом и черными волосами, его любой примет за индейца. Но родного языка ренегат не забыл, что делает Барбато полезным для усыновившего его народа, особенно во время набегов на земли Мексиканской республики. Это через него вождь тенавов установил первоначальные контакты с грабителем в военной форме – Урагой.
Индейский бивуак располагается у реки в небольшой долине, и с обоих флангов окружен отрывистыми утесами. Выше и ниже по течению утесы сближаются, оставляя лишь узкую тропу вдоль самого края потока.
Дикари отдыхают после продолжительного скорого перехода, отягощенного добычей и пленниками. Некоторые растянулись на траве и спят, их обнаженные тела напоминают бронзовые статуи, низвергнутые с пьедесталов. Прочие сидят на корточках вокруг костров, поджаривая мясо забитой коровы, а иногда поедая его полусырым. Кое-кто стоит или расхаживает близ пленниц, бросая жадные взгляды – им не терпится заявить свои права на них. Женщины все молоды, некоторые – совсем юные девушки, среди них встречаются настоящие красавицы.
Что за раздирающее душу зрелище для их отцов, братьев, мужей и возлюбленных, если бы те могли его узреть! Но быть может, мужчины не так уж далеко?
Подобное подозрение заставляет Рогатую Ящерицу и Эль Барбато подняться на вершину утеса. Туда привлек их знак, который ни один путешественник по прериям Техаса не оставляет без того, чтобы не изучить самым внимательным образом вызвавшие его причины. Прежде чем углубиться в каньон, по которому бежит Пекан, вождь тенавов заметил кружащую в воздухе стаю грифов. Не тех, которые сопровождали его шайку на марше, как это водится за этими стервятниками, но совершенно других, держащихся на некотором расстоянии позади и явно над той самой тропой, по которой грабители проехали недавно.
Команчу прекрасно известно, что это явление слишком красноречивое, чтобы пренебрегать им. Знает это и помощник вождя. Поэтому они взбираются на утес, чтобы проследить за птицами, реющими вдалеке, и если получится, составить верное представление о причине их появления там.
Достигнув вершины, предводители снова замечают грифов, хотя и на таком отдалении, что их едва видно – черные точки на голубом фоне небес. Но достаточно близко, чтобы определить – птиц много, и они кружат над каким-то предметом, судя по всему, неподвижным.
Последнее наблюдение успокаивает, похоже, вождя тенавов.
– Нечего опасаться, – заявляет он, повернувшись к своему сообщнику. – Помнишь, Барбато, одна из лошадей пала и мы бросили ее. Вот над ней сопилоте и реют. Она еще не подохла, поэтому они не спускаются.
– Вполне возможно, – соглашается перебежчик. – Но мне это все равно не нравится. Едва ли стервятники стали бы кружить так высоко над дохлой лошадью. Они держатся в одном месте, это верно. Если бы техасцы гнались за нами, грифы двигались бы, приближались. А это не так. Наверное, это лошадь, как ты и говоришь. Не думаю, что народ из того поселения, на которое мы напали, достаточно силен, чтобы последовать за нами. По крайней мере, так скоро. Со временем такое возможно, когда они соберут своих рейнджеров. Но тогда мы будем уже далеко, а белые не рискнут соваться дальше гор Уичита. Por cierte[58], сопилоте кружат над чем-то, но поскольку они не приближаются, то скорее всего, это именно лошадь.
Рогатая Ящерица буркнул что-то в знак согласия, затем оба спустились с утеса, чтобы предаться отдыху, в котором после боя и форсированного перехода нуждается любой воин, будь то солдат или краснокожий.
Глава 31. Погоня идет по следу
Вопреки распространенному мнению, инстинкты индейца не всегда безошибочны, как и его рассудок. Об этом свидетельствует поведение вождя тенавов и его подручного Барбато. Оба просчитались в отношении стервятников. Замеченная ими стая кружила не над лошадью, но над лагерем всадников. Точнее, не совсем лагерем, скорее бивуаком – люди слезли с седел, чтобы наскоро перекусить и обговорить дальнейшие действия.
Все это мужчины – здесь нет ни единой женщины или ребенка. Бородатые мужчины с белой кожей, в одежде цивилизованных людей. Она не самого модного фасона или кроя, да и ее обладателей сложно соотнести с жизнью среди цивилизации. На многих красуются охотничьи рубахи из кожи, леггины с бахромой и мокасины – костюм, более подобающий для дикарей. Кое-кто завернут в красную, синюю или зеленую накидку, ткань которой покрыта пятнами пота и пылью до такой степени, что первоначального цвета почти не разобрать. На некоторых кентуккийские джинсы или штаны из бурой домотканной материи, а на кое-ком – из голубой бумазеи, произведенной в селениях индейцев-атакапа. Сапоги, башмаки и броганы изготовлены из разных сортов кожи, подчас даже из морщинистой крокодильей. Шляпы всех сортов, размеров и материй: соломы, соломки, шерсти, фетра, шелка и бобровой шкуры.
Но есть один аспект, в котором они почти не отличаются друг от друга – оружие и снаряжение. У всех пояса, подсумки и рога для порога. У каждого нож боуи и револьвер, у кого даже два, и у всех до единого – винтовки. Есть и другие признаки единообразия, распространяющиеся до определенного предела. Стоит обратить внимание на их ружья – такие выдают егерям в американской армии. Бросается в глаза и упряжь: на конях кавалерийские седла, луки которых заканчиваются бронзовыми навершиями. На наличие среди этих людей полувоенной дисциплины указывает присутствие двоих или троих, обладающих полномочиями офицеров. По существу перед нами взвод, или, как они сами предпочитают говорить, рота техасских рейнджеров.
Около половины отряда принадлежит к этой организации. Остальные – это мужчины из разоренного поселения: отцы, братья, мужья, у которых Рогатая Ящерица и его краснокожие грабители забрали дочерей, сестер и жен. Отряд преследует грабителей – погоня началась, как только техасцы успели собрать достаточно сил, чтобы рассчитывать на успех. К счастью, поблизости проходил с дозором взвод рейнджеров. Солдаты и поселенцы объединились и пошли по следам тенавов, и остановились только для того чтобы перевести дух, напоить лошадей, поесть самим и снова идти вперед.
Рвение колонистов неудивительно – они в отчаянии, их близкие угодили в плен. У каждого своя жестокая потеря. Возможно, именно в эту самую секунду чья-нибудь любимая жена, нежная дочь, добрая сестра или прекрасная возлюбленная бьется в лапах смуглого дикаря. Стоит ли гадать, почему для этих людей каждый час тянется, как день, минута – как час.
Пусть и движимые иными мотивами, союзники поселенцев по преследованию, рейнджеры, стремятся в бой ничуть не меньше. Вышло так, что этой роте частенько приходилось отражать набеги тенавов, и не раз быть обманутой хитрыми уловками краснокожих. Теперь рейнджеры горят желанием поквитаться за прошлые неудачи. Дважды гнались они за отступающими дикарями, и оба раза возвращались с пустыми руками. Теперь, когда шансы на успех выглядят весомыми, молодежь из отряда кипит от нетерпения схватиться с красными грабителями, да и у старших кровь бурлит почти так же страстно. Они напоминают собак, взявших горячий след: молодые псы рвутся с привязи, старые не уступают им, но более осмотрительны.
С поселенцами солдат объединяет общая цель, но движут ими разные силы. Первые думают только о спасении своих близких, тогда как вторых подстегивает воинская честь и врожденная ненависть техасских рейнджеров к тенавам. У многих имеется личный счет к Рогатой Ящерице, и не одна рука стремится пустить ему пулю в сердце.
Но вопреки общему нетерпению броситься дальше, есть люди, взывающие к терпению. Возглавляет их человек по фамилии Калли – худой, жилистый мужчина лет шестидесяти, внешность которого говорит о том, что он, по меньшей мере, полвека прожил в прериях. Калли весь одет в замшу, плотно облегающую тело, никаких болтающихся фалд или хвостов. Он не из списочного состава рейнджеров, но служит у них в качестве проводника. В этом качестве ветеран пользуется среди преследователей почти таким же уважением, как их начальник, капитан рейнджеров, который, собрав вокруг себя совет, спрашивает мнение проводника насчет дальнейших их действий.
– Едва ли они слишком далеко, – отвечает Калли. – Все указывает на то, что они прошли здесь добрый час спустя после восхода солнца. К моменту их проезда роса на траве высохла, иначе стебли были бы все примяты. А еще они бросили лошадь. Видите, кто-то вырезал у скотины язык – явно решил закусить на ближайшем привале. Кровь, сочащаяся изо рта коня, только начала густеть – это говорит о том, что инджуны проехали тут совсем недавно. Думается, я знаю то место, где они угнездились.