В дверь кабинета вскоре снова постучали. Оперативный уполномоченный уголовного розыска Валентин Федин не впервые работал со следствием. У него, как и у Звягина, тоже была бессонная ночь, однако он, как и остальные, бросил все силы на поимку преступника.
Федин устало опустился на стул, не спрашивая разрешения.
– Говори, – разрешил Звягин.
– Судя по записям с камер, Кумарчи пробыл в квартире чуть дольше, чем если бы зашел, нашел тело и сразу вышел, – сказал Федин.
– Может, он решил проблеваться перед уходом или панихиду по усопшему устроил, – пошутил Звягин и нетерпеливо протянул руку к папке, которую держал в руках оперативник. – Что там у тебя?
– Пробыл он в квартире сорок три минуты, – объяснил Федин, отдав папку. – Камеры слежения там установлены с таймерами, все это легко посчитать.
Звягин не поверил своим ушам. Неужели все складывается так, как он думал, и Кумарчи действительно дал лживые показания?
– Что он там долго делал? – задал он вопрос скорее самому себе.
Федин расслабленно откинулся на спинку стула.
– Вот и мне интересно, Николай Егорович. И в самом доме, и на его внешней стороне, включая козырек над подъездом, видеонаблюдение отсутствует. Но если завернуть за угол дома и пройти метров двадцать вперед, то начинается участок, который отслеживается по всему периметру ‒ там камеры на каждом углу. На этом этапе Кумарчи и засветился. Он шел в сторону проезжей части, дворами. Потом сел в такси и укатил. К сожалению, таксиста пока не нашли. А схему расположения камер я тоже принес. Вдруг понадобится?
Звягин внимательно перебирал документы.
– К подъезду можно подойти другой дорогой? – спросил он.
– Запросто. Но она ведет к промзоне.
– Это все?
– Нет. Есть для тебя один подарочек. Вот.
Оперативник вынул из кармана небольшой пластиковый пакет и положил на стол перед майором.
– Хлопчатобумажные перчатки. Их Кумарчи выбросил по пути. Не видел, что ему в спину камеры слежения дышат. Вот уж не думал, что когда-то буду рад тому, что у нас урны не каждый день чистят, иначе бы уплыли наши улики.
Звягин тронул пакет пальцем.
– Эксперты займутся, – добавил оперативник.
– Почему он выбросил перчатки в урну рядом с местом убийства, а не забрал с собой? – пробормотал майор.
– Не знаю, – ответил оперативник. – Но ты прав, это странно выглядит.
– А божился, что приехал проведать друга, чтобы узнать о его здоровье, – усмехнулся Звягин. – Артист чертов. Контакты из его телефона проверили?
– Там пока все чисто. Никаких совпадений с нашей базой данных. К тому же ни с кем из них убитый за последнее время не связывался. Зато твой антиквар действительно звонил ему два дня подряд, и в день убийства того тоже попытался с ним связаться, но с помощью эсэмэс.
– Ладно, посмотрим, что скажет эксперт, – решил Звягин.
– Подождем, – согласился Федин. – Вызовешь его?
Звягин посмотрел на Федина, потом перевел взгляд на часы.
– Отдыхай, Валер. А я попробую еще раз поговорить с Кумарчи, но на этот раз не так нежно.
Наташа приготовила скорый ужин. Эдик, выйдя из ванной комнаты, потянул носом воздух.
– Пельмени, – угадал он.
– Да, – ответила Наташа. – Кажется, ты жить без них не мог.
На Эдике был ее белый махровый халат с рисунком в черную галочку. Сам халат был Наташе велик и в ширину, и в высоту, но на Эдика сел великолепно. То, что им пришлось пережить, привело к закономерным событиям, которые соединяют двух поломанных людей в одно целое. Вино из круглосуточного магазина оказалось паршивым, но они пили его, чтобы хоть чем-то затуманить мозги. К тому же Наташа, узнав о том, что Эдик был с полицией не совсем честен, почему-то сильно испугалась.
– Ты уверен, что не оставил в доме Михаила Ивановича следы? – спрашивала она, чтобы вскоре забыть ответ. – Вещи проверил? Проверь! А то вдруг у тебя из кармана что-то выпало?
– Проверил, все на месте.
– А кто же мог это с ним такое сделать? – испугалась быстро пьянеющая Наташа. – Не ври мне!
– Я не убивал, Наташ, – прикрыл глаза Эдик. – Я вообще никого и никогда не убивал.
– А кто тогда?!
Она пила, курила и плакала.
Потом, когда Наташа уснула, Эдик сидел на кухне и курил в форточку одну за одной, потому что больше ничего не мог: ни спать, ни есть, ни пить. Давило и то, что за стенкой сопела в подушку нелюбимая женщина, а сам Эдик злился на себя, потому что не смог отказать ей.
Им все было понятно с самого начала, он же не просто так пошел покупать спиртное. Однако ему показалось выходом отпустить свой разум в отпуск. Наташа, к слову, поступила точно так же.
Эдик решил не бросать ее и не уходить просто так, или это был бы такой же побег, как и из дома дяди Миши.
Дождавшись Наташиного пробуждения, он даже согласился остаться еще ненадолго. Отправился в душ, куда она принесла ему свой халат, а потом угадал, что на ужин будут пельмени.
Они не успели их попробовать. Звонок на Наташин телефон, ее опавшее лицо и быстрое «Одевайся и быстро вали отсюда!» – Эдик будто бы снова попал в психологический триллер из тех, в котором добрый сосед оказывается каннибалом-кондитером, от чьих пирожных ты балдел по праздникам.
Эдик быстро одевался, путаясь в одежде, а Наташа стояла рядом и тараторила о том, что ей позвонил Звягин, спросил про Эдика, и она ответила, сама не понимая, как именно это вышло, что Эдик сейчас с ней.
– Что ты еще натворил?
– Ничего я не делал! Ты все знаешь!
– Не ври мне! – снова и снова повторяла она.
Мечущийся Эдик испытывал огромное желание поскорее покинуть Наташин дом и никогда больше сюда не возвращаться.
Он выскочил на лестничную площадку и побежал вниз по лестнице, будто за ним кто-то гнался.
На первом этаже резко затормозил и остановился. Что происходит? От чего он снова бежит? И почему когда он рядом с Наташей, то безоговорочно верит каждому ее слову, будто бы собственные мозги приказали долго жить?
Выдохнув, он шагнул на улицу, навстречу солнцу, и практически сразу уперся взглядом в майора Звягина, стоявшего возле синего «Ниссана», припаркованного вплотную к подъездным ступеням.
– Долго же ты собираешься, – произнес Звягин. – Поехали.
– Куда? – не понял Эдик.
– В кино, – ответил Звягин.
– Куда-куда?
– Могу экскурсию устроить к себе на работу. – Лицо Звягина даже не дрогнуло. – Я целый день протоколом твоего допроса зачитывался. До сих пор под впечатлением. Но в твоем рассказе есть некоторые неточности.
– Я никого не убивал, – в который раз за последние сутки повторил Эдик. – Не знаю, что там у вас в голове, но это уже бред.
– Я знаю, как это выглядит, – спокойно ответил майор. – Но ты что-то искал в квартире своего знакомого после того, как обнаружил, что он мертв. Что именно? Не хочешь поделиться?
Сразу же после этих слов в спину Эдика ударила дверь.
Он отступил, обернулся и увидел растрепанную Наташу, не накрашенную, наспех одетую в футболку и джинсы, придерживающую распадающиеся волосы.
Звягин взглянул на нее, потом на Эдика и открыл водительскую дверь.
– Поехали, – приказал он, старательно избегая смотреть Наташе в глаза, и она первой спустилась по ступенькам.
Глава 7
Англия, Лондон. Порт ГринвичМай 1555 года
Джон проснулся с головной болью, и было от чего. Вчера им с женой пришлось пережить, пожалуй, одни их самых волнительных моментов в жизни. От человека, с которым Джон встретился накануне, зависело их будущее. Именно так Джон ему и сказал.
Этого человека звали Ричард Ченслор. На первый взгляд он выглядел достаточно молодо для всех своих лет и тонны достижений в мореходном деле. Будучи опытным мореплавателем, сам себя он называл штурманом, а соратники, побывавшие с ним бок о бок в морских походах, как один, отзывались о нем как о серьезном человеке и надежном командире. Кроме того, Ченслор прославился и тем, что был первооткрывателем. Он управлял одним из трех кораблей, отправленных в мирную экспедицию к далеким берегам, оказавшимся российскими. Два судна вместе с экипажем навечно там и остались, не пережив суровую зиму, а вот «Эдуард Бонавентура», на котором плыли Ченслор со своей командой, причалил там, где и было задумано. Уже после возвращения на родину королева Мария Тюдор пожаловала ему титул «командора и великого штурмана флота».
Сейчас же Ченслор снова собирался в Россию и готовился к походу очень тщательно.
Джон уже полгода как числился в составе команды небольшого грузового судна, курсировавшего между Англией и Францией. Для юнги он был слишком стар, поэтому ему пришлось выслушивать насмешки от своих же ровесников, некоторые из которых отслужили по несколько десятков лет. Но втайне от всех Джон мечтал когда-нибудь отправиться в настоящее плавание, однако с некоторых пор его мечта превратилась в острую необходимость.
Спустя полгода после начала его близкого знакомства с Энн он сделал ей предложение, и девушка согласилась. К тому моменту брата Джона уже не было в живых ‒ напившись после очередного своего возвращения на сушу, он жестоко подрался в порту, а через несколько дней умер. Виноватых так и не нашли. После его похорон Джон предложил Энн перебраться к нему в квартирку, куда она тотчас и переехала вместе с малышом Генри.
О том, чтобы Ченслор взял его на борт «Эдуарда Бонавентуры», Джон даже и не мечтал. Но на мысль попробовать его натолкнуло отнюдь не желание быть причастным к чему-то великому. В последнее время в стране участились случаи арестов среди тех, кто когда-то знался либо с леди Джейн, либо с ее мужем Гилфордом Дадли, и Энн искренне боялась, что рано или поздно найдут и ее. Джон успокаивал Энн, как мог, стараясь не показывать тревоги, потому что понимал ‒ жена права, и за ней могли прийти в любой момент.
Но скрываться Джон не хотел. На дворе стояла весна 1555 года, парки вот-вот должны были покрыться молодой зеленью, и солнечный май радовал усталых от мрачной и слякотной английской зимы лондонцев.