Денис обалдел от такого поворота.
– С какой целью мы должны прийти? – спросил он. – В качестве кого? Мы где-то нарушили закон? А знаете, мы бы сами к вам пришли. Как раз собирались. Ну, может, не к вам лично, но в полицию. В другой ОВД. Какой у нас тут поблизости? Не помню.
– Успокойтесь, пожалуйста, – попросил Звягин. – Адрес я дам, а дальше вас сотрудник дежурной части направит в мой кабинет. Жду.
Майор Звягин положил трубку и некоторое время напряженно вчитывался в протоколы допроса Эдика и Наташи, которых отпустил несколько минут назад. Ушли они вместе, и майор поклялся никогда больше в жизни не увлекаться красивыми женщинами. К черту. Работа ‒ вот, что сейчас самое главное.
И Звягин работал. Чутье сыщика подсказывало ему, что они не имеют никакого отношения к убийству Мигунова, даже несмотря на то что Эдик оставил следы в его квартире. Их обнаружили не только на дверных ручках, но и на стенах, столешнице на кухне и на посуде, забытой в раковине. Но за это закопать Эдика не получилось, так как он подтвердил, что накануне убийства Мигунова действительно был у него в гостях и, разумеется, он оставил отпечатки пальцев на всем, к чему прикасался. Наташа несколько раз отметила, что он был с убитым в хороших отношениях и, если уж на то пошло, то мог бы расправиться с ним гораздо раньше и не так жестоко. Только вот причины у него для этого не было никакой. Плюс алиби.
Звягин и сам уже понял, что убийцу он упускает. Пока что. Тот путь, которым Эдик пришел к Мигунову, а спустя время проделал его в обратном направлении, был замечен системами видеонаблюдения. Но к подъезду можно было подойти с другой стороны, через заброшенную промзону, а там-то как раз никаких камер и не оказалось. Ее пересекают люди, чтобы сократить путь, благоустраивать ее пока не собираются, поэтому предполагаемый убийца свалил совершенно спокойно. А проезжающий транспорт в нужное время той ночью вообще на подъездах к дому отсутствовал. Соседи также были опрошены, и, как назло, никто ничего не видел. Напрягала и незапертая дверь квартиры, о которой говорил Кумарчи. Сама дверь была довольно новой, со сложным замочным механизмом, и скорее всего Мигунов сам впустил своего убийцу. А тот потом свалил, потеряв осторожность. Так мог сделать только тот, кто совершил преступление впервые, потому что опытный преступник постарался бы замести за собой все следы. И дверь захлопнуть в том числе.
Робкий стук в дверь заставил Звягина вздрогнуть и даже удивиться. Неужели так быстро тот парень, которому он звонил, добрался до отдела полиции? Если были бы свои ‒ зашли бы, особо не церемонясь.
– Да! – громко разрешил майор.
Это была Наташа. Одной рукой она держалась за дверную ручку, а другой вцепилась в ремешок сумки, висящей на плече. Звягин понял: боится и волнуется одновременно.
– Что такое? – недовольно спросил он. – Только что расстались.
– Я зайду, если вы не заняты, Николай Егорович, – попросила Наташа.
– Занят.
– Я быстро. И потом, это важно.
– Важно ‒ говорите…
Она зашла, прикрыла дверь и быстрым шагом подошла к стулу. Села как раз напротив, по другую сторону стола, и, не откладывая, заговорила:
– Выслушайте меня, пожалуйста. Я пришла как консультант.
– Сейчас ваша консультация не требуется, – заявил Звягин. – А если возникнет необходимость, то обратимся к другому человеку.
– Почему? – искренне расстроилась Наташа.
– Потому что вы теперь выступаете в качестве свидетеля, – беспристрастно продолжил Звягин.
– Кто это придумал?
Звягин демонстративно стал складывать документы в папку. Что-либо объяснять он не хотел.
– Я как раз по поводу убийства Михаила Ивановича хотела кое-что сказать. – Наташа машинально следила за руками майора, которые мелькали перед глазами. – Он приезжал ко мне, а на другой день его не стало.
Майор медленно поднял голову. Выражение его лица было отнюдь не приветливым.
– Вы смерти моей хотите? – выкатил он глаза. – Вы что-то мне еще не рассказали?
– А вы не спрашивали, вот я и промолчала. Но сейчас подумала, что вы должны знать.
Звягин сложил руки на разбросанных документах и выжидающе уставился на Наташу.
– Эдик действительно сказал правду, и я не буду повторяться, вы же сами уже об этом знаете, Николай Егорович, – умоляющим тоном произнесла она.
– Какую такую правду он рассказал?
– Все в протоколе его допроса. Все так и было, у меня нет оснований ему не верить. Он навестил Михаила Ивановича и привез ему платок. Михаил Иванович предложил найти покупателя, чтобы Эдик смог вернуть свои деньги. Те самые, за которые он его выкупил у молодых ребят.
– Это я уже знаю.
– Очень хорошо, – удовлетворенно заметила Наташа. – Но Эдику Михаил Иванович сказал, что платок не представляет особенной ценности. То есть он дал ему понять, что сбыть его будет сложно. Но на самом деле платок был штучным товаром. Я видела его, я держала его в руках, Николай Егорович. Он представляет определенную ценность. Мне кажется, Михаил Иванович тоже это понял, и после того, как Эдик уехал, он решил посоветоваться со мной. Приехал поздней ночью, и меня это очень удивило. Я сразу поняла, что у него какое-то неотложное дело. Он хотел, чтобы я провела быструю оценку. Беспристрастную и незамедлительную. Конечно, я ему помогла, но осмотр был беглым, и хоть я не последний человек в этом деле и, разумеется, что-то понимаю, но полной картины дать не смогла. Я осмотрела платок и нашла его довольно интересным в плане… скажем, принадлежности.
– Принадлежности, – повторил Звягин. – То есть вы поняли, кому он принадлежал?
Наташа смахнула с лица непослушный волос.
– Имени, конечно, на нем не было вышито, но все остальное, включая состояние ткани и жемчуга, а также особые стежки и даже вид нитей сумели кое о чем рассказать. Носовым платком владел человек богатый, имевший высокое положение. В России таких платочков не изготавливали, я позже специально поискала в интернете. И изношенность его была минимальной.
– И как отреагировал на ваш вердикт Мигунов?
Наташа набрала в легкие воздух и задержала дыхание, собираясь с духом.
– Послушайте, Николай Егорович. Я не хочу, чтобы о нем осталась память как о плохом человеке. Но платок он не стал бы продавать за копейки, как обещал Эдику. Он, наоборот, хотел продать его за баснословные деньги. Не знаю, зачем я об этом рассказываю. Просто думаю, что сейчас лучше ничего не утаивать.
Звягина подобная лирика не заинтересовала.
– Кумарчи не знал о том, что Мигунов к вам собирался?
– Нет, – покачала головой Наташа. – Михаил Иванович поделился со мной как бы за спиной Эдика. Я не хочу, чтобы он думал, что его друг и учитель перед самой смертью хотел хоть в чем-то его обмануть.
– А вдруг ваш Эдик все-таки пронюхал о том, что учитель хочет его подставить? – язвительно спросил Звягин. – Вдруг он догадался и не простил? Вот и вернулся обратно, чтобы забрать свое, а дядя Миша стал брыкаться, за что и отдал богу душу, а? Как вам такой вариант?
Наташа с упреком взглянула на Звягина:
– Не думаю. У Эдика и времени-то не было на то, чтобы разобраться с ценностью платка. А что, против него есть какие-то улики? – спросила она. – Почему вы так в него вцепились?
«Нет, твою мать! Нет никаких улик против твоего любовника! – захотелось ответить Звягину. – Но я найду, поверь!»
Наташе, однако, он ответил по-другому.
– Спасибо за информацию, – поставил точку Звягин. – Есть что-то еще, о чем вы хотите рассказать?
– Нет, – растерянно сказала Наташа.
– Больше не задерживаю. Извините, у меня работа.
Наташа встала, поправила ремень от сумки на плече.
– Что ж, ладно, – обескураженно произнесла она. – Если я больше не нужна…
Звягин не ответил. Он был очень занят – заталкивал в папку документы, которые упорно не хотели туда вставляться.
Понаблюдав за процессом в течение нескольких секунд, Наташа вышла из кабинета, находясь в полной растерянности и забыв попрощаться.
Она спустилась на первый этаж, где за стеклом дежурной части сидел молодой мужчина с погонами лейтенанта. Окинув Наташу коротким внимательным взглядом, он снова опустил голову, что-то записывая. Наташу он не узнал, она тоже его видела впервые, поэтому просто решила пройти мимо.
Перед «дежуркой» стояли высокий парень и рыжеволосая девушка, которые чего-то ждали. Наташа вдруг вспомнила про сигареты и решила поискать их в сумке, но не на ощупь, поскольку в сумке чего только не было. Она поставила ее на один из стульев возле стены, присела рядом и принялась копаться в своих вещах.
– Слушаю вас, – услышала она голос лейтенанта.
– Нас вызвал следователь, – сказал парень. – Но я забыл номер кабинета.
– Фамилия следователя?
– Звягин.
Наташа подняла голову. Парень поймал ее взгляд и быстро отвернулся. Следом за ним Наташу заметила и рыжая девушка.
– Есть такой, – ответил лейтенант. – Паспорт.
– Денис, а я свой дома оставила, – растерялась девушка.
– Ты серьезно?
Катя судорожно шарила в своем крохотном сиреневом рюкзачке.
– Нашла.
Денис протянул оба паспорта дежурному.
«Николай Егорович говорил, что никогда не расследует больше одного преступления зараз, – вспомнила Наташа. – А сейчас на нем труп Мигунова. Значит, эти ребята тоже имеют к нему какое-то отношение?»
Она вспомнила рассказ Эдика о том, как начиналась история. К нему в магазин пришли молодые люди примерно того же возраста, что и эти двое. Сначала они продали носовой платок, а на другое утро неожиданно решили выкупить его обратно. Только вот самого платка у Эдика уже не было, потому что он отдал его Мигунову. А самого Мигунова убили именно в тот день…
Наташа затаила дыхание. Дежурный записал данные ребят, назвал номер кабинета, и они пошли вверх по лестнице. Нащупав пачку сигарет, Наташа подхватила сумку и вышла на улицу.
Отойдя в сторонку, она закурила.
«Подожду этих двоих, – решила Наташа. – Время, слава богу, есть. Только бы получилось с ними поговорить. Только бы получилось!»