– Простите, если вас обидел. – Он пошел на попятную. – Не хотел, честно.
– Я не обижаюсь, – спокойно произнесла Тамара. – Просто пытаюсь наладить с вами нормальные рабочие отношения. Не забудьте сейчас повернуть направо, мы едем на улицу Невскую, к родителям Ильяшова.
– А вы уверены, что мы застанем кого-нибудь из них дома? – поинтересовался Василий. – Сейчас половина третьего дня, если оба находятся на работе?
– Владимир – возможно, а вот Анна – швея, она выполняет заказы клиентов на дому, – напомнила Тамара. – Вы же сами читали информацию о них!
– А, точно, из головы вылетело, – кивнул Василий.
Он повернул направо и выехал на улицу Невскую. Дом номер тридцать пять находился едва ли не в центре города, неподалеку от Невского проспекта. Про себя Василий подумал, что квартиру в таком районе города могут себе позволить лишь очень обеспеченные люди.
– Неплохо устроились! – заметил Василий, имея в виду престижное местоположение дома Ильяшовых. – Судя по всему, живут богато!
– Не забывайте о том, что Владимир – довольно известный физик, – проговорила Тамара. – У него гранты, а это – весьма солидные суммы денег. Они могут жить хоть в частном особняке, если бы этого хотели.
– Тогда удивительно, что они предпочли квартиру, – произнес Рудков. – Будь у меня такая большая зарплата, я бы себе купил частный дом где-нибудь на морском побережье.
– И ни дня бы не работали? – изумилась Тамара.
Лейтенант пожал плечами:
– А почему бы и нет? Все равно пока мне моя работа не приносит удовлетворения. Да вы и сами это знаете…
– Вам не так много лет, и у вас нет большого стажа работы, – пояснила Косенкова. – Интересные дела получают те, кто хорошо зарекомендовал себя, так что, возможно, у вас все впереди.
– Да пока этот счастливый момент настанет, я уже на пенсию выйду! – хмыкнул Василий.
– Почему же? Скажите, чем вам не нравится дело, которое мы с вами сейчас расследуем? – поинтересовалась напарница.
Рудков задумался.
– В принципе оно гораздо интереснее, чем все мои предыдущие дела вместе взятые, – проговорил он. – Хотя бы убийство есть, и на том спасибо…
– Вот и работайте! Напрягайте мозги, думайте, действуйте! – воскликнула Тамара. – Это гораздо продуктивнее, чем ныть о том, что вам и скучно, и грустно, и работа не в радость!
– Ну а я что делаю? – огрызнулся Василий.
Он припарковался на стоянке возле многоэтажки, где находилась квартира Ильяшовых. Косенкова снова разозлила его, что она за человек такой, вечно нужно вставить свои пять копеек! Лучше бы молчала, как раньше, чем говорила всякие колкости…
Они вышли на улицу. Погода стояла жаркая, воздух был влажный. Тамара тяжело дышала, от жары ее лоб покрылся потом. Василию тоже не нравилось такое пекло, в Новгороде жить намного комфортнее. Несмотря на то что Санкт-Петербург находился не так далеко, климат здесь существенно отличался.
Они подошли к первому подъезду, Василий набрал на домофоне номер квартиры Ильяшовых. Тамара стояла рядом, вытирая пот со лба.
Трубку вскоре взяли, и Рудков услышал женский голос:
– Кто?
– Полиция, – представился Василий. – Откройте дверь, нам надо задать вам несколько вопросов.
– Полиция?.. – переспросила женщина. Голос ее звучал растерянно и напуганно. – Но что случилось? Я не понимаю…
– Мы по делу Евгения Ильяшова, – пояснил Рудков. – Откройте дверь.
Раздался сигнал, женщина открыла. Василий с Тамарой вошли в подъезд, сверкающий чистотой.
Они поднялись на лифте на пятый этаж, где находилась квартира номер сорок. В дверях стояла женщина лет сорока – сорока пяти, одетая в свободное летнее платье бежевого цвета. Юбка была длинной, доходила до лодыжек, рукава закатаны до локтей. Волосы женщины были забраны в небрежный хвост на затылке. На лицо Ильяшовой (судя по всему, это была мать Евгения) был наложен грамотный макияж, подчеркивающий выразительные глаза дамы, морщинки она тщательно скрывала при помощи тонального крема или прочих косметических средств. А вот руки предательски выдавали возраст, и было видно, что Анна занимается деятельностью, связанной с моторикой пальцев.
Василий заметил характерные для швеи мозоли – судя по всему, Анна не пользовалась наперстком и, когда подшивала что-то вручную, отрывала нитку руками, а не отрезала ножницами. Сейчас она, по всей видимости, работала, иначе нанесла бы на руки крем или какое-нибудь косметическое средство, чтобы как-то скрыть морщины и вздувшиеся вены. Но так как женщина нанесла на лицо макияж, значит, либо ей предстоит встреча с клиентом, либо использование декоративной косметики вошло у нее в привычку. Но пластическими операциями Анна не увлекалась, это было сразу видно. Предпочитала держать себя в форме естественными методами. И наверняка временами посещала спортзал – несмотря на свободную одежду, было видно, что за фигурой женщина следит, скорее всего, придерживается правильного питания и не позволяет себе лишнего.
– Что случилось? Женя что-то натворил? – с беспокойством спросила она, когда Василий и Тамара прошли в прихожую. Значит, не знает о смерти сына…
– Где вам удобно разговаривать? – спросила Тамара.
– Простите, давайте пройдем в комнату… – спохватилась Анна. – Только не обращайте внимания на беспорядок, я работаю над заказом. Клиентка должна прийти в шесть вечера забрать костюм…
Ильяшова провела их в просторную, светлую комнату, где никакого беспорядка ни Тамара, ни Василий не заметили. Полы чистые, никаких лишних вещей нигде не валяется, только на столе, где стоит швейная машинка, лежат ткани и какое-то изделие, над которым трудилась женщина.
Анна предложила полицейским присесть на кресла с белой обивкой, выглядевшие так, словно их купили совсем недавно. Самому Василию было бы некомфортно жить в подобной квартире, где все разложено по своим местам, а поверхности столов и шкафов сверкают чистотой. В его жилище такого порядка в жизни не было.
Жил молодой лейтенант один, поэтому помыть полы ему приходило в голову только тогда, когда от пыли дышать было невозможно. И все равно долго чистота не держалась – хозяин квартиры мог запросто пройти за чем-нибудь в грязной обуви, забыть о немытой посуде и грязной плите, не выбросить вовремя мусор или кинуть одежду где придется.
Анна не стала садиться – она напряженно стояла, ожидая ответа на свой вопрос. Василий не успел и слова сказать, когда Тамара произнесла:
– Евгений Ильяшов был найден неподалеку от кладбища в Новгороде. Его убили ударом по голове лопатой, на это указывает характер ранения…
«Ну, кто ее просил так резко сообщать несчастной женщине о смерти сына!» – подумал про себя Рудков.
Тактичностью Тамара явно не отличалась, человечностью – тоже…
Анна резко побледнела и осела на пол. Василий подхватил ее, иначе бы она ударилась головой.
– Что вы наделали? – в сердцах воскликнул лейтенант. – Неужели нельзя было помолчать, я бы придумал, как ей помягче сообщить о смерти сына! Обязательно надо лезть, теперь она упала в обморок!
– Простите… – Тамара явно почувствовала себя виноватой. – Вы правы, мне не надо было самой сообщать… Я слишком прямолинейна…
– Что вы сидите, принесите лучше воды из кухни! – велел Василий. – Ее надо положить на диван, и прошу вас, позвольте мне самому поговорить с Анной!
Косенкова пошла искать кухню, а Рудков принялся приводить несчастную в чувство. Он вытащил из своей рабочей сумки нашатырный спирт, поднес его к носу женщины. Та закашлялась, но очнулась.
Подоспела Тамара со стаканом воды в руках. Василий осторожно дал Анне воды, та сделала несколько глотков и жестом показала, что больше не хочет. Она привстала и села на диван.
– Вы в порядке? – спросил Василий. – Простите, что так вам сообщили…
– Принесите из кухни мою косметичку, пожалуйста… – прохрипела Анна. – Она на столе… там… там таблетки, мне надо выпить… Сердце болит…
Тамара опрометью бросилась в кухню, спустя пару минут принесла косметичку. Анна расстегнула замок, вытащила из косметички лекарство и выпила сразу две таблетки. Тяжело дыша, женщина запила пилюли водой.
Потом Анна пробормотала:
– Он ведь так и не простил меня… И теперь уже никогда не простит…
– Вы имеете в виду вашего сына, Евгения? – уточнил Василий.
Анна кивнула.
– Он ненавидит меня. Я сама виновата – нехорошо поступила с отцом, но у меня были на то свои причины. А Женя очень любил деда, когда я отвозила его на дачу к отцу, сын радовался, не хотел оттуда уезжать. Он не понимал, почему я не остаюсь вместе с ним, а я говорила, что у меня работа. А потом… Потом отец помешался, он стал совсем сумасшедшим, я боялась оставлять сына вместе с ним. Женя хотел поехать на дачу, но ему было-то лет одиннадцать-двенадцать, и в таком возрасте ребенка нельзя оставлять с сумасшедшим дедом. А потом отец умер. И сын мне так и не простил его смерть, хотя я не виновата…
– Расскажите поподробнее, почему вы не общались с отцом, – попросила Тамара. – Что между вами произошло?
– Это из-за Владимира, моего мужа, – пояснила Анна. – Отец на дух не переносил его и осуждал меня за то, что я увела его из семьи.
– До встречи с вами Владимир Ильяшов был женат? – уточнил Василий.
Анна кивнула.
– Да, он старше меня, мы познакомились, когда мне было девятнадцать лет, а ему – двадцать семь. Я училась в университете на специальности информационные технологии, хотела получить престижную профессию. Тогда это был новый факультет, и все говорили, что за информатикой – будущее. Мне не нравилось учиться, я пошла туда только потому, что хотела хорошо зарабатывать, но потом разочаровалась в выбранной специальности. На втором курсе у нас был предмет – физика, и вел его Владимир, молодой преподаватель. Все девчонки сходили по нему с ума – строили глазки, приходили на лекции в мини-юбках и томно вздыхали, когда он кого-нибудь спрашивал. Я думала, что на меня преподаватель вообще не обращает внимания, я не пыталась с ним даже флиртовать. Но факт остается фактом, я была одна из тех молоденьких дурочек, влюбленных в красавца преподавателя. Я надеялась, что со временем мои чувства пройдут, но ни о ком, кроме него, думать не могла. Когда у нас закончился курс физики, я узнала, где еще Владимир ведет лекции, и стала посещать их в качестве «вольного слушателя». Такое было возможно – студентам р