Танджиро улыбается и становится под соседний душ. Он включает воду и берет одну из мочалок, висящих на стене, прежде чем повернуться к Иноске, стоящему к нему спиной.
У Танджиро перехватывает дыхание. Это несправедливо. У мальчика такая красивая спина. Кожа гладкая и бледная, потому что Иноске давно не был под солнцем. Интересно, как бы он выглядел покрытый легким золотистым загаром? Танджиро хочется провести по ровному позвоночнику подушечками пальцев и ощутить, насколько же нежная кожа у его друга. Отогнав наваждение и глубоко вздохнув, он начинает намыливать мочалкой гибкую стройную спину. Даже через мокрую ткань он ощущает тепло тела Иноске, и этого достаточно, чтобы сердце Танджиро заколотилось быстрее.
Он готов потерять сознание, когда Иноске протягивает руку и начинает мыть себя между ног. Танджиро краснеет и не может не смотреть туда, где методично двигается изящная ладонь мальчика. Черт, он всего лишь моется, но как же это эротично! Такое зрелище может свести с ума.
Однако именно тогда юноша замечает маленькие красные рубцы на спине и ягодицах Иноске.
«Что это?» — спрашивает Танджиро.
«Всего лишь плетка, — небрежно отвечает его друг, — Жак любит такое, наверное представляет себя в своем домашнем зоопарке. И иногда он слишком увлекается. Теперь пару дней будет побаливать».
Танджиро вздыхает. Он хотел спросить, что заставило Иноске промолчать и не возразить клиенту, но это была бы лишь пустая трата слов. Кому какое дело до их мнения? Музана интересует лишь то, сколько денег они принесут ему утром, и ради этого Цветам приходится идти на жертвы. Главное, что Жак ограничился лишь легкими ударами и не причинил Иноске никакого другого вреда.
«А что за извращенец был у тебя?» — интересуется Иноске.
«Ну, сначала он любовался моим пенисом, а потом захотел сделать мне минет. Он даже старался, чтобы мне понравилось» — отвечает Танджиро.
«А, ну тогда это был Маркес. Он странный, но безобидный». Иноске делает вращательное движение пальцем, обозначая то, что Танджиро сейчас следует повернуться.
Юноша делает так, как просит его друг, и с замиранием сердца ждет первого прикосновения. Его чувства обострены настолько, что ему кажется очень громкой журчащая вода и очень горячим окружающий их воздух. Когда Иноске наконец касается его мягкой мочалкой, мальчик вздрагивает, пораженный интенсивностью мурашек, побежавших вдоль его спины. Черноволосый парень весело фыркает.
«Эй, полегче, — дразнится Иноске, — Ты стал нервным, как Зеницу».
«Прости! Можешь одолжить мне свое обеззараживающее мыло, я еще не успел купить?» — просит Танджиро.
«Да, конечно, мне ничего не жалко для своей принцессы. Мойся хорошо, чтобы не заболеть».
Иноске смеется, и его дыхание щекочет мокрую шею Танджиро, вызывая очередной парад мурашек. Друг хлопает его по обнаженному плечу, привлекая внимание и протягивая кусок мыла. «Будет немного щипать, но так и должно быть. Это значит, что оно работает. Но не увлекайся, а то будет неприятно».
Танджиро начинает намыливаться, изо всех сил стараясь не обращать внимание на то, что объект его привязанности находится прямо позади него и, скорее всего, тоже смотрит, как он касается себя. Это так неловко, ну почему он не пришел в душ минут на десять позже? С другой стороны, когда еще ему выпадет возможность выглядеть соблазнительно в присутствии Иноске? Интересно, а он вообще находит тело Танджиро привлекательным?
Во всяком случае, ощущения от того, как Иноске намыливает его спину, невероятные. И пусть он жутко нервничает, Танджиро желает, чтобы это удовольствие не заканчивалось никогда. Лишь бы Иноске не заметил, как же Танджиро с ним хорошо.
Но Иноске сразу же понимает, что испытывает сейчас смущенный парень. В конце концов, секс — это его работа, а в ней он разбирается очень хорошо. Иноске легко может различить признаки сексуального интереса во взгляде, тоне голоса или положении тела человека.
«Надо же, ты заводишься от того, что я мою тебя?» — спрашивает он.
Танджиро закусывает губу, слишком напуганный, чтобы отвечать. Он лишь начинает еще энергичнее тереть себя мочалкой, даже не замечая обещанного жжения, а лишь надеясь поскорее выбраться из этого сладкого мыльного плена, в который взял его Иноске. Но такой ответ не устраивает черноволосого юношу, и тот дразняще проводит мыльной тканью между ног Танджиро, прижавшись подбородком к его плечу, а после хлопает по ягодице, и этот звук вызывающе громко отзывается в акустике ванной комнаты. От удивления Танджиро вскрикивает и заливается краской.
«У тебя очень симпатичная задница», — признается Иноске.
Совершенно лишенный почвы под ногами парень отвечает, заикаясь: «Т-ты правда так думаешь?»
Иноске снова смеется и бросает мочалку на пол, чтобы освободившимися руками обнять Танджиро и всем телом прижаться к нему. Эта поза такая двусмысленная! Юноша чувствует, как горячий член другого парня удобно устраивается в расщелине его ягодиц. И пусть он вялый и невозбужденный, все равно, как же это приятно! Танджиро с трудом сдерживает стон, а по его телу пробегает волна сладкой дрожи, которая не остается незамеченной Иноске.
«Знаешь, мой член очаровательно смотрелся бы в твоей попке», — замечает соблазнитель так спокойно, словно рассуждает о погоде за окном. Он наклоняется еще немного ближе, чтобы выдохнуть в ухо своей жертве: «Ммм…»
«Ин-Иноске», — задыхаясь произносит Танджиро, не понимая, чего же он просит — остановиться или продолжить? Всем сердцем он хочет, чтобы Иноске развернул его к себе, поцеловал и трахал до конца этой ночи, но его разум кричит обратное. Он все еще нездоров, да и нельзя, нельзя любить друг друга в Саду Греха. Что стало бы с ними обоими, если бы их выгнали отсюда? Но он не может заставить себя попросить, чтобы Иноске прекратил этот сладостный контакт.
Потому что сам он готов простоять так вечность.
К счастью, Иноске разрывает объятия, но не раньше, чем ласково трется носом о щеку Танджиро со словами: «Мы уже должны идти. Не забудь прополоскать рот специальной жидкостью, можешь взять на раковине. Она тоже будет щипать, но вполне терпимо».
И Иноске выходит из душа абсолютно спокойно и естественно, будто это не он только что терся членом о чужую задницу, доводя друга до сердечного приступа. Ну как можно так безмятежно себя вести? Танджиро смывает остатки мыла, чувствуя полную дезориентацию и потерю концентрации.
Затем они приводят себя в порядок, одеваются и вдвоем возвращаются в гостиную. Иноске вновь охватывает со спины талию друга и позволяет Танджиро вести себя, пока он прижимается щекой к его позвоночнику. Таким образом они лавируют между гостями, вызывая улыбки умиления и смех. Иноске выбирает странный способ перемещаться по комнате, но Танджиро совсем не против, ему приятна близость юноши.
«Кто это у нас здесь?» — спрашивает один из клиентов.
«Просто принц и его принцесса», — отвечает Иноске из-за спины Танджиро. «Если захочешь провести час с одним из нас, мы и твои сказки сделаем былью».
И так они проводят ночь, прыгая из одной постели в другую, пока не всходит солнце, а двери Сада Греха не закрываются за последним посетителем. Затем Цветам еще приходится обойти весь бордель в поисках оставленной гостями грязной посуды и вымыть ее. В кабинете Музана они сдают вырученные деньги и подводят итоги. Неудивительно, что победителем становится Гию, обслуживший за ночь девять клиентов.
«Но зато у Танджиро было пять гостей, и это в первую ночь», — отмечает Иноске.
«Совсем неплохо», — одобрительно кивает Музан.
Несчастный Зеницу выглядит совсем обессиленным. Как назло, сегодня у него было больше клиентов, чем обычно, а это значит, что мальчику пришлось вынести больше боли и унижений, чем он привык. К тому же, Зеницу два раза рвало, даже несмотря на то, что его желудок был пуст. Он первым кидается на огромную кровать, не в состоянии двинуться и на сантиметр.
Танджиро занимает место рядом с ним, и, прежде чем он успевает положить голову на подушку, белокурый юноша сворачивается калачиком возле него, желая получить немного тепла и успокоения. Иноске же по привычке ложится с другой стороны от Танджиро, и добрый парень оказывается зажатым телами своих лучших друзей. Танджиро замирает, давая им возможность устроиться. Зеницу упирается головой ему в грудь, а Иноске, как обычно, утыкается лбом между лопаток. Танджиро обнимает блондина, ощущая его нервную дрожь под руками, и кладет свою голову поверх его, в немом обещании заботы. Увидев эту картину, Гию закатывает глаза.
«Жалкое зрелище, — вздыхает он, укрывая мальчишек одеялом, — Танджиро, ты как магнит для усталых шлюх».
«Он теплый», — полусонно бормочет Зеницу.
«И от него хорошо пахнет», — добавляет Иноске.
Гию молчит. Вместо ответа он гладит по голове каждого из них. Мальчики так измотаны, а он, их старший брат, ничего не может сделать, чтобы облегчить их участь. Сегодня Гию чувствует себя настолько уязвимым, что меняется местами с Сабито, ложась рядом с Иноске. Он медленно двигается назад, пока его тело не соприкасается с телом строптивого парня, а после ждет, не отпрянет ли тот, потревоженный непривычным жестом Гию. Но, к счастью, Иноске остается недвижим, а легший в постель Сабито ласково обнимает своего любимого, пряча в своих объятиях от такого жестокого к ним мира. Постепенно вымотанные Цветы по одному впадают в крепкий сон, сулящий кратковременный отдых от гнетущей действительности.
Они устали настолько, что ни один из парней не замечает, что Ренгоку не ложится с ними в постель.
Юноша недолго стоит в дверном проеме, отчасти, чтобы убедиться, что его друзья спят, отчасти собираясь с силами, чтобы пойти в то место, которое больше всего пугает Цветов, и в котором он был самым частым посетителем. Ренгоку страшно, но он с улыбкой смотрит на лежащих в постели мальчиков, хотя его сердце и сжимается при виде маленькой хрупкой фигурки Зеницу, его названного младшего брата. Хорошо, что рядом есть Танджиро, который оберегает его сон. Ренгоку совсем не ревнует, он счастлив видеть, что его нервный мальчик смог довериться еще кому-то.