то его последняя надежда избежать наказания улетучивается, стоит лишь ему услышать глухой щелчок замка на двери. Ренгоку лежит на полу, едва в состоянии дышать от охватившего его ужаса.
В мгновение ока сбросивший маску спокойствия Музан оказывается на нем, хватая за горло и лишая кислорода его легкие. Самое страшное во всем происходящем то, что Ренгоку прекрасно понимает, что он сильнее и крепче сидящего на нем мужчины, но осознание безысходности настолько парализует парня, что он не делает абсолютно никаких попыток вырваться, даже несмотря на смертельную опасность. Его глаза лишь судорожно распахиваются, глядя в перекошенное от ярости лицо мучителя.
Ему больно, кажется, словно тонкие кости шеи крошатся под удушающей хваткой. Воздуха не хватает, и Ренгоку начинает задыхаться. Его руки беспорядочно мечутся по полу, в бесконтрольной попытке уцепиться хоть за что-нибудь спасительное, а в голове мелькают мысли о людях, которых он может потерять. Сенджуро, его мальчики, Тенген… И вот так все окончится? Он никогда больше не увидит их, не услышит радостные любимые голоса, не вдохнет снова ставший ему таким небезразличным аромат сандалового одеколона? А они хоть узнают, как он умер? Или они так и будут бесконечно ждать его и никогда не дождутся?
Но как только чернота начинает застилать глаза Ренгоку, руки Музана оставляют его шею, а сам мужчина резко встает. Юноша остается на полу, пытаясь отдышаться и хватаясь рукой за пылающее горло, в тщетной попытке унять пульсирующую боль.
«В тот день, когда я нанял тебя, ты продал мне душу, — тихо говорит Музан, повернувшись к нему спиной, — Теперь только я могу решать, кому ты отдаешь свое тело и свое сердце, и когда тебе придет время сделать свой последний вдох. Все Цветы принадлежат мне, и до конца ваших жизней вы будете возле меня. Этого не изменить, пойми, Кеджуро. Пытаясь вырваться отсюда, ты лишь делаешь себе хуже».
Внезапно он поворачивается к Ренгоку, с удовлетворением глядя в его испуганные глаза. «На колени», — приказывает мужчина.
Юноша слишком шокирован и не может заставить себя сдвинуться с места. Картина перед его глазами до сих пор плывет, а голова раскалывается от недостатка кислорода. Тем не менее, он делает попытку приподняться, но падает на бок, потеряв равновесие из-за головокружения. Музан разочарованно щелкает языком и в несколько шагов преодолевает разделяющее их расстояние, а затем вытягивает руку, чтобы ухватить растрепавшиеся золотистые волосы и резко дернуть вверх, заставляя замешкавшегося парня выполнить его приказ.
На этот раз Ренгоку не может сдержать слабый крик, который пронзает его искалеченное горло. Он встает на колени перед Музаном, а мужчина наклоняется к самому его лицу и заглядывает в слезящиеся от боли глаза мальчика. Что ж, он добился, чего хотел, сейчас этот красивый парень точно не вспоминает о своем благодетеле, сейчас он думает лишь о нем, своем владельце. И чтобы еще больше удостовериться в своей власти над Ренгоку, Музан выпрямляется, отпускает волосы юноши и произносит холодным тоном: «Расстегни мне брюки и докажи, что ты достоин был одним из моих Цветов».
Ренгоку колеблется, потому что представляет, сколько боли это причинит его саднящему горлу.
«Я все еще жду. Если ты не начнешь, я выберу для тебя другое наказание».
Дрожащими пальцами Ренгоку начинает возиться с пуговицами на брюках управляющего. Он до сих пор не понимает, какая сила помогает ему удерживать себя в вертикальном положении. Рука Музана тяжело опускается на его голову, призывая поторопиться. Кое-как сфокусировав зрение, Ренгоку удается справиться с застежкой.
Как можно быстрее он вытаскивает член мужчины из нижнего белья и принимается за работу, действуя абсолютно машинально. Но, конечно же, просто минет не удовлетворяет Музана. Он притягивает голову парня к своей промежности настолько близко, что его искаженное страхом лицо упирается в волнистые темные волосы внизу живота управляющего. И хотя Ренгоку ужасно больно и кажется, что его сейчас вырвет, он не делает ни единой попытки отстраниться. И только горькие слезы текут по его лицу, как доказательство того, какие муки он сейчас испытывает.
«Послушай меня, Кеджуро, ты никто, — тяжело дыша от возбуждения, говорит Музан, — Ты не стоишь ничего, единственная твоя ценность — это цена, которую я назначаю за тебя. И пока ты это не усвоишь и будешь продолжать свои жалкие попытки обмануть меня, мы будем уединяться с тобой в моем кабинете снова и снова, слышишь меня?»
Ренгоку пытается кивнуть в ответ. Похоже, его послушание немного смягчает гнев Музана и он отпускает голову парня, позволяя ему вдохнуть и вновь начать трудиться над его членом. Когда же управляющий наконец кончает, то он угрожающе произносит: «Вылижи там все. Если останется хоть одна капля, я притащу сюда нервного мальчишку, которым ты так дорожишь, и заставлю его повторить все это у тебя на глазах».
Юноша отчаянно принимается выполнять приказ. Он замечает, как слабо дергается член мужчины от этой угрозы, и с ужасом понимает, что Музана действительно заводит мысль унизить Зеницу таким образом в присутствии Ренгоку. Нет, он не может этого допустить. Пусть этот ублюдок творит с ним все, что пожелает его черная душа, он вытерпит, лишь бы его мальчики были в безопасности. И когда Музан наконец отходит от него, парень в бессилии падает на пол, всеми силами стараясь удержать себя в сознании.
Мужчина смотрит на свернувшегося у его ног раздавленного Цветка, и какая-то малая часть его сердца замирает от сострадания. Он словно на секунду видит себя самого в юности, одинокого, никому не нужного, умирающего от боли на холодном полу. Ну почему его Цветы такие непослушные? Почему вечно стремятся обойтись без него, стремятся сделать все по-своему? Они сами виноваты в своих мучениях, он лишь показывает им правильный путь, единственно верный. Путь к нему, а не к другим мужчинам.
«Знаешь, я заметил, что вы все довольно близки, — замечает Музан, застегивая брюки, — Словно братья. И я готов поспорить, что некоторые из вас значат друг для друга гораздо больше. Но, к сожалению, пока у меня нет доказательств. Может быть тебя утешит эта мысль, Кеджуро, но когда я поймаю хоть кого-то из них, я накажу их гораздо сильнее, чем тебя. Так что будь послушным мальчиком, и не совершай больше глупых поступков. Договорились?»
Ренгоку практически не слышит, что говорит ему мужчина из-за непрекращающегося шума в больной голове, но видя вопросительное выражение в холодных глазах, глядящих на него сверху вниз, на всякий случай утвердительно качает головой. Мальчики… нужно предупредить мальчиков, особенно таких опьяненных страстью, как Танджиро и Иноске…
Музан сомневается, правильно ли он поступает, рассказав Ренгоку о своих подозрениях. С одной стороны, теперь Цветы затаятся, и ему будет сложнее поймать их за нарушением правил этого дома, с другой стороны, так охота становится еще интереснее. Как же это возбуждает, иметь власть над жизнями таких прекрасных, таких слабых существ, как его Цветы.
Эти самые красивые мужчины Франции его и только его.
«Кстати, Кеджуро, — продолжает Музан, — Я вижу, что у тебя достаточно энергии, чтобы оказывать свои услуги за пределами борделя. Думаю, для твоего же блага, мне стоит помочь тебе снизить свой пыл. С этого момента тебе разрешено появляться на кухне только во время ужина, чтобы набраться сил перед приемом гостей. Завтрака и обеда для тебя не существует до тех пор, пока ты не докажешь мне свою верность. И тебе лучше не знать, что я сделаю с каждым, кто попытается облегчить твою участь. Я распоряжусь, чтобы персонал кухни следил за тобой и твоими друзьями».
Ренгоку закрывает глаза и сворачивается в комочек. Когда же закончатся эти бесконечные пытки? Музан кривит губы в легком отвращении. Он устал, поникшая фигура у его ног выглядит так жалко и больше не забавляет его. «Приведи себя в порядок и спускайся в гостиную. Впереди длинная ночь», — произносит мужчина, выходя из комнаты.
Юноша, съежившийся на полу, не двигается. Лишь по сотрясающимся плечам можно понять, что он плачет, слишком одинокий, слишком напуганный, чтобы взять себя в руки. Больно, очень больно. Зрение пульсирует яркими вспышками, горло словно становится подушечкой для иголок при каждом глотании. За что ему это все? Он ведь ничего не сказал против Музана, не пытался оплатить чужие долги. Он всего лишь на один вечер почувствовал себя живым человеком, а теперь жестокий мужчина показал ему его место. Он просто красивая, недешевая, но не имеющая никаких прав вещь. Он никто…
Какой резкий контраст — оказаться израненным на твердом деревянном полу после того, как нежные губы Тенгена уносили его ввысь, к звездам. Тенген… Ренгоку не может отказать себе в слабом утешении, представляя, что почувствовав неладное, сильный и добрый мужчина вбегает сейчас в темный кабинет Музана, хватает его истерзанное тело и прижимает к своей теплой широкой груди. Юноша как наяву ощущает запах сандалового дерева и такие знакомые пальцы, поддерживающие его готовую взорваться голову. А потом его фантазии идут дальше, и спаситель выносит его отсюда в ночь, чтобы отвести в свой дом, уложить в постель и до самого утра сидеть рядом, оберегая от злых и мерзких людей…
Ренгоку вздыхает и медленно садится, пытаясь унять слезы. Никто не придет, он тут один. Узуя он увидит лишь через пару дней. И он никогда не расскажет этому красивому мужчине, что сделал с ним Музан. Нет, пусть Узуй и дальше видит в нем интересного человека, а не тряпку, о которую любой может вытирать ноги, заплатив сумму, указанную напротив его имени в каталоге. К тому же, Ренгоку боится, что мужчина может начать обвинять себя в случившемся с ним, и это чувство вины рано или поздно оттолкнет его. Нет, пусть судьба подарит им еще хотя бы несколько встреч, о большем Ренгоку не вправе и мечтать.
Не в силах встать, парень ползком собирает разбросанные по полу пакеты, прежде чем предпринимает попытку подняться на дрожащие ноги. Это удается ему легче, чем казалось на первый взгляд, и Ренгоку медленным шагом сначала заходит в спальню Цветов, оставив там подарки, а затем направляется в ванную комнату. Склонившись над раковиной, он изучает в зеркале свое изможденное лицо, после чего умывается, полощет рот и кое-как причесывает спутанные рукой Музана волосы. Что ж, все-таки благодаря природной красоте, парень выглядит не так уж и плохо, посторонний человек скорее подумает, что он просто устал, а не побывал только что на грани жизни и смерти. Красные следы на шее от пальцев душителя скрыть не удастся, но всегда можно отшутиться чрезмерно возбужденным клиентом. Относительно пришедший в себя юноша возвращается в гостиную и приступает к работе.