Выходит, что мы попали в самый водоворот. Война двух кланов за власть и влияние. До прибытия на отбор я весьма смутно представляла себе происходящее. Знала лишь, что принцы и принцесса рождены от двух разных королев. Первая скончалась при спорных обстоятельствах спустя некоторое время после рождения второго сына, вторая ныне здравствует, окружённая почётом и верной свитой. На стороне одного клана выступают наследник и его брат, на стороне второго — королева и её дети, Ингрен и Айгви. Это так странно… Королевские отпрыски втянуты в грызню знатных семей. Разве не должны они прежде всего быть верными крови отца? Разве не должны они быть выше чьих-то разборок? Дарн упрекнул Айгви в том, что её втянули в чужую войну. А сам чем лучше? Сам-то разве в другом положении находится? Сам разве не втянут в дрязги?
Выходит, что я, если выиграю отбор, попаду прямиком… туда. Тоже втянусь против воли в чужие войны. Отвратительно.
Дайтарен недобро усмехнулся.
— Я даю тебе возможность мирно уйти сейчас. Уверяю, мне не хочется с тобой воевать. Только не с тобой.
— А чем же я плоха как противник? — изумилась Айгви. — Я ничуть не слабее тебя. Или боишься проиграть бесполезной принцессе?
Принц принял вид до крайности разочарованный и покачал головой. Он достал из кармана и бросил через плечо какой-то маленький светящийся шарик. Он упал в угол рядом с пузырём и взорвался короткой яркой вспышкой. Миг — и пузырь оказался затянут светящейся сетью, которая напоминала паутину.
— Эту, как ты выразилась, жижу никто не тронет. А если тронет — пожалеет, причём не от меня придёт расплата.
Тьфу. В голове не укладывается, что эту дрянь защищает сам принц, да ещё так рьяно! Настолько, что готов сразиться с собственной сестрой!
Мир спятил. И на моих глазах его поглощает бездна.
Хотя о чём это я? На самом деле Дайтарен борется совсем за другое.
Айгви фыркнула.
— Поверить не могу… — пробормотала она. — Не для этого Майнар хотел отказаться от права первенца! Брат, отдай мне девушек, и мы с Ингреном сделаем вид, будто ничего не произошло. И даже забудем про браслеты, что ты надел на них. Не только тебе верно служат талантливые маги…
— Свою снисходительность прибереги для кого-нибудь ещё, — процедил Дарн, явно задетый тоном Айгви.
И вдруг все окна, входы, дыры и щели с треском затянула собой всё та же светящаяся паучья сеть, закрыв путь к отступлению и любой помощи.
Принц-паук.
И эту магическую клетку паук тоже сам сделал. Или ему помогли. Неважно. Это его стиль. Сети, силки, ловушки, клетки, печати… Есть маги, которым всё это даётся проще, чем другим. Да и не только маги. Ардвин магией не владел, но в ловушки свои заманивал легко и играючи.
Принцесса и бровью не повела.
— Ну что ж, раз так…
11
Магическая клетка зашипела, и от неё повалил душный голубой дым. Чем-то Айгви бросила в неё. Чем-то едким, и хорошо, что оно нацелилось только на клетку, а не на нас. Сияющие прутья истончались, с них капало нечто, чему лучше не искать названия.
Дарн тут же встал спиной к нам, раскинув руки в стороны. Прутья клетки с треском начали восстанавливаться.
— Мне страшно, — плача, шептала Аяри.
— Мне тоже. Не представляешь, насколько.
Я отчаянно жалела, что наша магия была слишком высокого порядка. Ещё и браслеты эти, гасящие любые силы… Мы не могли ни отпугнуть нечисть, ни защититься, ни вмешаться в поединок хрупкой принцессы-снежинки и её свирепого единокровного брата-паука.
— Чем же мы провинились? — всхлипнула рыжая.
— Тем, что встали поперёк горла очень многим, — буркнула я.
Мы обнялись и беспомощно вжались в холодную каменную стену. Мы не замечали холода ранее, но сейчас поняли, как сильно озябли. Снаружи клетки вовсю шла магическая дуэль между братом и сестрой, и чем дальше, тем яростнее она становилась. Если сначала они явно берегли друг друга, помня о кровной связи, то сейчас казались непримиримыми врагами — а может, и были ими на самом деле. Айгви двигалась так быстро и так легко в своём тяжёлом тёплом платье, что сразу становилось ясно — её хрупкость и женственность не более, чем маска. От силы боевых заклинаний тело сводило судорогой, кожу неприятно покалывало.
Мы казались себе… насекомыми. Нас раздавят и не заметят. В сущности, так всё и было. Мы никто.
А хотя?..
Дарн всё меньше уделял внимания клетке, и Айгви продолжала швырять в неё что-то, что её разъедало. Прутья восстанавливались всё менее охотно и неустанно истончались. Но всё равно, если к ним прикоснуться, будет очень больно, физически и магически. Так как магия у нас с Аяри заглушена браслетами, которые прилегали к коже так плотно, что их никак и не снять из-за отсутствия застёжек, будет больно только телу. Что ж, можно попробовать кое-что. Не факт, что выйдет, но почему бы и нет?!
— Лори! Ты чего?! — испуганно выдохнула Аяри.
Не ответив, я прислонила браслет к пруту клетки — и чудом не закричала.
Боль ослепила и буквально оттолкнула меня к стене. Дарн это заметил и замешкался, но Айгви безжалостно и жёстко теснила его, и ему пришлось отвечать на атаке, не теряя бдительности. От магии трещал воздух и рябило в глазах.
Да, наша энергия течений — сила высокого порядка, и она сама по себе не влияет на творимое людьми. Но мы — хозяйки течений. Мы просто люди. Мы можем повлиять. Зря я похоронила наши возможности! Отчаяние в критической ситуации — это плохо. Оно заставляет терять рассудок. Накки как-то смогла нас найти и сорвать иллюзию с помощью течений. Чем мы с Аяри хуже?!
— Пытаюсь отвоевать хотя бы магию, — прошипела я.
Мне кажется, или на браслете появилась трещинка?..
Ещё раз!
Снова боль. Я завалилась набок и свернулась клубком, держась за запястье. Аяри, причитая, гладила меня по голове. В мозгу взрывались фейерверки, перед глазами метались сполохи. От боли рука, кажется, отнялась… Но нет. Шевелится.
Не показалось! Трещинка в браслете действительно появилась, и от второго прикосновения она расширилась. Теперь я ещё меньше хочу знать, из чего сделана клетка, раз от её силы трескается такой артефакт.
— О, нет! Хватит!
Дарн…
Я не знала, что он творит. Аяри тоже не знала. Точнее, его действия были понятны — он душил собственную сестру. Принцесса Айгви беспомощно содрогалась и хваталась за воздух возле своей шеи. Сила Дарна подняла её над полом хижины, и её маленькое тело казалось кукольным, безвольным, обмякшим.
Да чтоб нам всем утонуть! Она сражалась за нас против собственного брата, а мы ничем не можем ей помочь!
Дарн швырнул сестру прямо в паутину, которая закрывала вход в хижину. Светящаяся сеть тут же оплела свою жертву. Жива ли принцесса?..
Как же так? Она проиграла… Мы теперь целиком и полностью во власти Дарна.
Разъярённый принц шагнул к клетке и энергично замахал руками. Клетка под его движениями растаяла, как ранее растаяла иллюзия перед появлением принцессы. Не знаю, что за инстинкты мною двигали, но я метнулась от его хвата так быстро, что сама не поняла, как так вышло. Увы, так же быстро пальцы Дарна сцапали меня за волосы и тряхнули с такой силой, будто хотели сорвать скальп.
Я охнула. Вслепую попыталась ухватиться за его запястье. Больно!..
— Отпустите её! — взвизгнула Аяри.
За спиной завозились. Хватка принца разжалась, и меня качнуло.
— Вот дрянь…
Раздался мощный шлепок, и Аяри рухнула без чувств. Оплеуха Дарна вышибла из неё дух.
Проклятые браслеты! Если бы не они… даже с трещиной…
Мы остались с Дарном лицом к лицу. Его взгляд был тёмным, страшным, губы — сжатыми в плотную линию. Принц двинулся на меня, я отшатнулась. Точно так же когда-то на меня наступал Ардвин. Такое сходство… такая же ярость, такое же желание подавить и причинить боль.
И бежать некуда. Меня оплетёт магическая паутина, как и принцессу.
Меня ухватили за руки и поволокли к пузырю. Он слишком близко! Я попыталась пнуть Дарна, но не попала. Принц был слишком силён, но я усложнила ему задачу — я упиралась, оседала на пол, дёргалась, безуспешно старалась укусить, пыталась выдернуть руки из его хватки. Словом, делала всё возможное без надежды на успех, но не сдавалась.
Не говоря ничего, Дарн замер на миг — и рывком вдавил меня в масляную поверхность пузыря.
Я не успела крикнуть, не успела ничего — скользкая густая жидкость залила рот, нос, глаза…
12
…Моя свекровь призналась как-то, что сын её пугает. Дескать, он был таким милым ребёнком — душа не нарадуется, но вдруг что-то пошло не так, и он стал превращаться в чудовище, и сложно теперь сказать, в какой именно момент это произошло. Понизив голос, она сказала, что это родовое проклятие откликнулось, не иначе. Ардвин просто в один прекрасный день перестал различать добро и зло и начал пробовать на зуб запреты, которые внушаются людям с рождения. Порой его… любознательность принимала шокирующие формы. Свекровь даже отказывалась рассказывать о случаях, которые, вне всякого сомнения, были ужасны. Я и не настаивала. Я и так заранее знала, что всё это правда.
Проклятие? Ну, как знать. Думаю, любая мать готова свалить вину на что угодно, если вдруг её чадо получилось «сломанным». На что угодно, кроме себя и чада. Родовое проклятие вполне подходит для этих целей. А впрочем, почему нет? Проклятие вполне могло проснуться в возрасте тринадцати лет, четырнадцати. Мальчики и девочки в это время особенно уязвимы перед злом и разрушениями, а проклятие — это такая вещь, что вряд ли настигнет, если сам не впустишь его в душу и не согласишься, что так тебе и надо. А ещё проклятия очень сильно портят характер, ломая все нравственные преграды. Ардвин под его действием превращался в чудовище, которому плевать на законы людей.
Это не оправдание. Если стал чудовищем, значит, тебя это устраивало. Если поймал проклятие, значит, ты с ним согласился.
Уж я-то знаю, как это работает. Однако чудовищем, в отличие от Ардвина, я так и не стала. И я вовсе не о скользкой гадости, в которую суждено превратиться всем, в ком проклятие проснулось.