Магия на нашем Уровне ведёт себя не так, как на других. На Хайкариндэ и на Садхароте, например, она просто разлита в пространстве и времени, она ровна и спокойна, как озёрная гладь. На Миддуне же магия складывается в потоки. Сначала в тонкие нити, потом в «рукава», а после — в гигантские незримые реки, которые бывают то бурливыми и порожистыми, то тихими, полными и степенными. И эти «реки» уже скручиваются в вихри, в потоки, в воронки…
Это не самая сложная карта, потому что течения в области Игл Великанши не спутываются в многочисленные узлы, и скорость их спокойна, ленива. Они прикреплены к одному месту и дрейфуют только в пределах пятидесяти-шестидесяти миль от столбов. Но эти данные были верны на момент составления карты и максимум лет пять после. Сейчас же всё может быть совсем по-другому.
По большому счёту, сами маги течений не так уж и нуждаются во всей этой арифметике. Она нужна скорее другим людям, чтобы просчитать возможные риски в области магических циклонов, и мы делаем расчёты именно для них. Ну, и для некоторых принцев тоже.
— Ингрен, вы допустили очень частую ошибку — не учли фактор поглощения, который обозначается буквой «сим», — сказала я, и его высочество, жадно наблюдавший над моими размышлениями, разом спал с лица. — Поэтому всё, что идёт после выявления количества нитей в потоке, я зачёркиваю.
И выразительно прочертила две линии крест-накрест поверх тупиковых расчётов принца.
— Я могу продолжить, если пожелаете…
— Нет, благодарю вас! Я действительно забыл про этот злосчастный фактор поглощения, чтоб ему раскрошиться о прибрежные скалы… — Ингрен забрал у меня карту и расчёты, и его бледные щёки покрылись румянцем стыда. — Дальше, думаю, я справлюсь сам.
— Рада, что смогла помочь, — склонила я голову.
Ингрен вдруг пристально посмотрел на меня, и я едва удержалась, чтобы не отвести взгляд.
— Ваши глаза точно ледяной ключ, — сказал он. — Буду с нетерпением ждать нашей завтрашней встречи. Было очень приятно пообщаться.
— Я счастлива, что познакомилась с вами, Ингрен.
Ледяной ключ… У меня светло-голубые глаза. На контрасте с моими тёмными волосами они выглядят слишком уж странно. Как их только не называли! В основном ледышками. И «ледяной ключ» звучит очень даже приятно, хотя комплимент этот и выглядит мальчишеским в исполнении Ингрена. Не знаю, почему.
Ингрен на прощание коснулся поцелуем моей руки.
— Следуйте за моей сестрой, — сказал он с улыбкой и коротко посмотрел куда-то за мою спину.
Я обернулась. Принцесса Айгви появилась словно бы из ниоткуда — настолько тихими были её шаги. Она отточенным движением головы велела мне идти за ней. О Любимая Мать, сколько же ходов в этом Дворце-на-Утёсе?!
— Я не слышала вашего разговора, но брат выглядел довольным, — негромко заметила принцесса, когда мы ступили в полутьму коридора.
— Всё возможно, — коротко ответила я. Ей виднее.
Шли недолго. Освещение было скудным, и мне пришлось немного отстать, чтобы не наступить ненароком на платье принцессы. Она открыла передо мной дверь:
— Отдыхайте, Лори.
Я вошла в комнату с высокими, от пола до потолка, окнами. По ним вился комнатный плющ, а снаружи бушевало море, а вместе с ним и магия.
Комната встретила меня густым и клейким молчанием. Я словно бы с размаху впечаталась в огромный кусок какого-то студня. Лалли и Эби-Ши, сидевшие по разные стороны комнаты, хмуро уставились на меня, и я почувствовала себя очень неуютно. Словно бы пришла в разгар драки, и противницы, которые нещадно грызли до этого друг друга, разом объединились против нового врага.
Но нет. Нападать на меня не торопились.
— Как всё прошло? — спокойно спросила Эби-Ши. Они с Лалли уже сняли маски, и я последовала их примеру.
Я пожала плечами и села на одну из свободных подушек возле круглого стеклянного столика. Передо мной тут же возник бокал клюквенного морса.
— Приемлемо.
— Что вы делали? — подхватила Лалли и переместилась ближе. — О чём говорили?
Я заметила, что она прячет ладонь в рукаве. Хм…
— О чае. Мы пили чай с Хайкариндэ и обсуждали, какая же это гадость, — хихикнула я. — И, кстати, это действительно так. Словно пережарили семечки и решили сделать из них отвар, потому что… а почему бы и нет, ха?
— А ящерица? — нетерпеливо перебила меня Лалли. — Тебе показали ящерицу?
— Какую ящерицу? — выгнула я бровь.
Ещё на подходе сюда я решила, что буду молчать о Бусинке и о расчётах проницаемости. То, что я понравилась ящерице, которая может стать фамильяром для каждой из нас, может вызвать зависть. А расчёты… кто знает, с какой целью принц заставил меня с ними повозиться?
Лалли заметно смешалась. Но потом гневно скривилась и вскинула руку, которую до этого прятала. Ладонь была плотно перетянута бинтом, и до носа донёсся резкий травяной запах целебной мази.
— На меня натравили дхаррову ящерицу! — выпалила она, выразительно тряхнув рукой. — И она меня укусила! Проклятье! Хорошо, что в ней нет яда! А я уж понадеялась, что Бусинка может стать моим фамильяром…
Последние слова она произнесла, едва не плача. Стало даже немного жаль её.
— Сочувствую, — сказала я. — Надеюсь, мазь поможет.
— Да вроде уже помогает. Главное, чтобы шрама не осталось, — угрюмо откликнулась Лалли, осторожно потрогав забинтованную ладонь. — Ну так что? Вы только пили чай? И всё?
— И всё.
Лалли разочарованно вздохнула и, встав с подушки, отошла от нас ближе к окнам. Кажется, укус ящерицы совершенно её обескуражил, и теперь она чувствовала себя беззащитной и уязвимой перед нами, причём настолько, что сама же и рассказала о своей неудаче — настолько у неё не было ни сил, ни желания что-то утаивать.
— Ну, Эби-Ши, а как прошло твоё свидание? — переключилась я на сизоволосую.
Её лицо вдруг посветлело, и она улыбнулась совершенно искренне.
— Мы… мы сыграли три партии в шэ-ми, — ответила она. — И я победила.
И рассмеялась.
— Я не сомневалась, что ты умная, — не удержалась я от улыбки. — Судя по времени, которое заняла ваша встреча, вы играли по сокращённым правилам.
— Конечно. Иначе до вечера бы затянулось.
— Я так понимаю, никакие ящерицы тебя не кусали, да? — тихо хмыкнула я и многозначительно посмотрела в сторону Лалли.
— Любимая Мать милостива. Это приключение обошло меня стороной, — в тон мне ответила Эби-Ши. — Дхарровы ящерицы очень опасные создания. Хорошо, что Лалли выжила после укуса.
— Это точно. Но она же обмолвилась, что в ящерице не было яда. Как думаешь, что это значит?
Эби-Ши промолчала, лишь поведя плечом.
Какой странный диалог. Две девицы ведут его, делая вид, что предмет разговора им ничуть не знаком. Должно быть, в случае победы в отборе мне придётся вести такие же беседы с придворными. Они, наверное, беседуют так каждый божий день, источая сахарные улыбки и баюкая друг друга мягкими голосами. И при этом каждый — начеку. Каждый миг.
…Наутро я обнаружила на столе большой шёлковый конверт, в котором оказалась карта. Но не области Игл Великанши, как вчера, а куда сложнее.
Дворец-на-Утёсе возведён на крошечном скалистом островке посреди Моря Мечей и Копий. И над этим морем, и над Дворцом танцуют и вихрятся самые сильные течения магии на всём Уровне. И их карта свежая, подробная, полная деталей, заметок и условных обозначений.
Неужели снова расчёты?! Нет, я-то смогу. Но сколько времени на это уйдёт?
Завтрак прошёл тихо. Все были напряжены и угрюмы. Многим кусок в горло не лез. У меня же с аппетитом был порядок. Лалли придирчиво рассматривала укушенную Бусинкой ладонь. Бинт она сняла, и не было видно никаких следов укуса. С моей стороны, конечно.
— Остались шрамики… — бормотала недовольно Лалли, поднеся руку к глазам. — Посмотри. Их же не видно?
Зря я села рядом с ней.
— Я ничего не вижу.
— Да ты даже не глянула!
— Потому что там не на что смотреть. Нет там шрамов!
— Да ну тебя!
Надо отдать ей должное — теперь она не цеплялась к каждому слову и не пыталась вывести остальных из себя. Молодец Бусинка! Такая маленькая в сравнении с человеком, а вправила мозги лучше всяких увещеваний. Надеюсь, это надолго.
Волнение, однако, давало о себе знать. Беспокойно трепыхалось сердце, взгляд скользил по линиям карты, ничего толком не замечая. Соперницы всё же сильны — абы кого не пригласили бы на отбор для принца.
До этого знаменательного события мы все не были знакомы даже заочно. Мы жили далеко друг от друга, разбросанные по разным краям Миддуны, и каждая использовала свой дар согласно целям тех, от кого зависела: мужа, родителей, опекунов, нанимателей. Обычно владеющие редкой магией люди знают друг друга хотя бы по именам, но для этого, видимо, наше время настало только сейчас.
Очень скоро появилась принцесса, и мы послушно надели свои маски. Теперь нас повели по круговой лестнице куда-то вверх, и я совсем перестала что-либо понимать. Такое ощущение, что дворец постоянно перестраивается, постоянно меняется внутри — не знаю, происходит ли то же самое снаружи. Ведь я могу поклясться, что ранее этого хода на круговую лестницу не было рядом с нашей гостиной!
Решила пока молчать. Нужно будет после испытания устроить себе прогулку по дворцу.
Мы дружно ахнули. Принцесса Айгви привела нас на самый верх единственной башни дворца. У неё была прозрачная крыша, и мы видели тяжёлое низкое небо, которое на горизонте сливалось с морем.
Купол не пустовал. Спиной к нам в кресле сидел принц Ингрен и любовался бескрайней серой водой. Его блестящие чёрные волосы были заплетены во множество длинных кос.
Когда он встал и повернулся к нам, мы тут же поклонились.
— Приветствуем ваше высочество. — Нестройно, но хором.
— Доброе утро, милые заклинательницы течений, — приветливо и очень тепло ответил принц, расхаживая перед нами из стороны в сторону. — Не нужно держать поклон так долго, церемонии в этом дворце всегда были не в почёте. Он ведь для того и строился. Для спокойствия и непринуждённости.