Но разве она просила, чтобы ее привозили в Лондон? Разве она вообще просила его хоть о чем-нибудь?
— Спасибо, — ответила девушка, стараясь скрыть свои внутренние терзания.
— Тебе идет голубой цвет, — заметил Кален, подвигая ей стул и присаживаясь напротив.
— Я не ношу голубое, — возразила Кира, опустив глаза на блузку. Потом она увидела джинсы и все поняла.
— Очень элегантно.
— Но ведь ты сам велел горничной передать мне, чтобы я оделась повседневно.
Черная бровь изогнулась.
— Это она тебе так сказала?
— Не уверена. Я вообще ничего не поняла, кроме «Его-Превосходительство-удалился-вы-должны-подождать».
Кален нахмурился.
— У меня есть работа, laeela. Свои дела.
— И у меня есть работа. Мне сейчас следовало быть в Далласе, на работе, а не сидеть в спальне и ждать, когда же ты вернешься домой!
— Тебе придется привыкнуть.
Ей придется привыкнуть?! Почему именно она всегда должна идти на компромисс? Почему ей нужно вечно что-то менять, к чему-то привыкать?
— А я не хочу ни к чему привыкать! Мне нравилась моя жизнь. Я любила свою работу…
— Танцевать в группе поддержки?
— Ты прекрасно знаешь, что помимо этого я работала на крупную компанию. И у меня была ответственная должность.
— Ну, так чем ты занималась сегодня днем? — невозмутимо сменил тему Кален, наполняя бокалы вином.
— Ничем.
— Ты могла бы поймать какие-нибудь программы, посмотреть телевизор, поболтать с друзьями…
— Это напрасная трата времени. Мне нужно нечто большее.
— Тогда тренируй мозги. Читай. У меня здесь великолепная библиотека, и тебе предоставляется прекрасная возможность заказывать новые книги через Интернет.
— Читаю я на ночь, перед тем как лечь спать. Я не могу читать весь день, — ее раздражение нарастало. — Шейх Нури, я училась в колледже не для того, чтобы сейчас играть в вашу принцессу.
— Ты злишься из-за того, что я уделил тебе мало внимания.
Кира громко расхохоталась.
— Да я тебя даже не знаю! Поэтому твое предположение, что я так остро нуждаюсь в тебе, занимательно, но неверно.
— Ты говоришь очень смело для двадцатитрехлетней девушки.
— Женщины, — Кира нервно вздрогнула, но заставила себя сидеть на месте. — Я взрослая женщина, выросшая в окружении мужчин. В отличие от твоих актрисок и моделей, с которыми ты привык иметь дело, мне не нужны ни твое богатство, ни твоя дурная слава, ни связи.
— У моей дамы очень острый язычок.
Кира покраснела.
— Вообще-то я — не твоя дама.
Кален нахмурился. Он обвел взглядом столовую, украшенную букетами белых орхидей и лилий.
— Разве ты не живешь в моем доме, laeela? Разве о тебе здесь не заботятся, не предупреждают каждое твое желание? Разве не я предлагал тебе свою протекцию?
Киру бросило одновременно в жар и холод. Это его излюбленное laeela снова все в ней перевернуло. Это слово было интимным проявлением нежности, а Кален не был похож на мужчину, который привык к легкому флирту. Он был слишком серьезным. Шейх Нури лениво наблюдал за ней.
«Легковозбудимая девочка», — подумал Кален Нури. Она молода, чувствительна и часто нервничает.
Он сделал глоток из своего бокала.
Ему нужно прикоснуться к ней.
Шейх изучал ее покрасневшее личико. Прошлой ночью девушка была белой как мел, а сегодня вся горит. Светится.
Ей нужна твердая рука. И нужно, чтобы кто-нибудь ее успокоил.
Он мог дать ей и то, и другое.
— Тебе не нужно бояться, — произнес он. — Я всегда буду хорошо обращаться с тобой.
— А я и не боюсь, — резко ответила Кира.
«Нет, — подумал он, — она не боится. Она просто в ужасе».
Кира понимала, что напряжение, возникшее между ними, — не просто интерес. То чувство, что кипело в ней, было слишком глубоким, слишком сильным, а интерес к Калену начался в те далекие времена, когда она была еще школьницей.
— Не стоит беспокоиться за меня, — ее голос звенел, как натянутая струна. — Со мной все в порядке.
— Hamdullаh, — ответил Кален. Слава Богу.
К горлу Киры подступили рыдания. До вчерашнего дня она и не думала, что вновь увидит этого человека. А сейчас она в его доме, под его защитой. Это было невероятно, невообразимо, невозможно!
Hamdullаh. Это слово эхом отдавалось в голове Киры. Только из-за него она становилась такой напряженной, нервной, отчаянно жаждущей большего…
Hamdullаh.
— А как твой день? — вежливо спросила Кира. — Как ты тут живешь?
— Очень хорошо, мисс аль-Иссидри. Благодарю вас.
— Гордон, шейх Нури, не аль-Иссидри. Я не пользуюсь фамилией отца.
— Пользовалась до семи лет.
— Откуда ты об этом знаешь?
— Я знаю такие вещи, которые удивят даже тебя.
Кира с опаской посмотрела на него. Неужели в юности она влюбилась в придуманный ею образ, а не в человека?
— Дыши, — насмешливо произнес мужчина, чей взгляд тоже не отрывался от лица девушки.
— Я и так дышу, — высоким тонким голосом ответила она… и не смогла больше смотреть на Калена.
Он вытянул правую ладонь.
— Дай мне руку.
Кира внимательно посмотрела на его широкую ладонь, и ее мысли перенеслись во вчерашний вечер, когда он коснулся ее там, на крыльце. Прикосновение Калена было похоже на электрический разряд. Горячее и яростное. Он заставил ее чувствовать.
— Дай руку, — мягко повторил он.
Кира качнула головой.
— Никогда.
Она медленно скользнула взглядом по воротнику белоснежной рубашки, бронзовой шее, твердым губам и посмотрела Калену прямо в глаза. В них читалась усмешка и вызов. Девушка с трудом выдержала его взгляд.
— Ты и сам не в безопасности, верно?
На краткий миг на его лице не отражалось никаких эмоций, затем он произнес:
— Это самая разумная вещь, которую я слышал от тебя за все время нашего знакомства.
Глава четвертая
— А что ты думаешь о моих подарках? — спросил Кален, меняя тему и снова наполняя бокалы. — Тебе понравились украшения? Я надеялся, что ты наденешь один из бриллиантовых браслетов к ужину.
Браслет с бриллиантами. Какое нелепое словосочетание.
— Я не открыла ни одного пакета.
— Нет?
— Мне не нужны дорогие украшения.
— Ты предпочитаешь дешевые?
— Если мне понадобятся украшения, я куплю их сама!
— Ты отвергаешь мои дары?
— Я не из тех женщин, что принимают подарки от незнакомцев…
— Говори осторожнее, laeela, иначе ты рискуешь оскорбить меня.
Голос Калена звучал напряженно.
— У меня нет желания оскорблять вас, шейх Нури…
— Кален. Меня зовут Кален. Но кое-что тебе от меня все-таки нужно?
Кира покраснела и выпрямилась, крепко сцепив пальцы на коленях.
— Чем быстрее я вернусь в Техас, тем лучше.
— Вернешься?
Его мягкая интонация выражала куда больше, чем любые слова.
— Мы уже сделали главное. Показали моему отцу, что он не может управлять мной…
— Угроза, исходящая от твоего отца, не исчезла.
— Угроза кому? Тебе? Или мне? Я думаю, что на самом деле ты беспокоишься не обо мне.
— Ахмед Абизхаид не потерпел бы подобных разговоров, laeela. Тебе никогда не разрешили бы так свободно высказывать свое мнение.
Кира почувствовала, что у нее в горле появился комок.
— Что тебе нужно от меня, Кален?
— Ты знаешь. Я хочу, чтобы ты была здесь, со мной.
— Нет. Должно быть что-то более серьезное. И настоящая причина связана с моим отцом, а не со мной. Я хочу понять, что же такого он сделал. Объясни наконец, каким образом человек, отдавший всю жизнь служению семье Нури, может представлять какую-то угрозу.
— Это не тема для обсуждения.
— Почему? Потому что я женщина?
Кален не стал возражать. Его молчание было пыткой.
— Речь идет о моем отце, моей семье. У меня есть право все знать.
— Тебе нужно больше есть и меньше спорить.
Кира в ярости уставилась на него.
— Ты такой же, как они. Даже хуже. Ты живешь не в Бараке, а в Англии, одеваешься не в покрывала, а в итальянские костюмы и великолепные рубашки, но под ними ты такой же жестокий.
Шейх Нури ничего не ответил, на его лице не отразилось никаких эмоций, но девушка услышала короткий вдох.
— Я хочу поехать домой, Кален.
Кален безмолвно наблюдал за ней, так же спокойно и безразлично. Он даже не пошевелился.
— Кален, послушай, мне хочется поехать домой, вернуть себе прошлую жизнь, которая меня устраивала.
Он приподнялся на стуле и наклонился вперед.
— Твоя новая жизнь тоже будет тебя устраивать.
— Нет.
— Да, это перемена, но перемена к лучшему.
— Но это уже не моя жизнь, а твоя и…
— И твоя. С сегодняшнего дня. И тебе нужно смириться с тем, что твоя жизнь изменилась. Навсегда.
Ей нужно принять то, что вчера ночью ее силой увезли из дома в этот странный мир, где она будет принадлежать человеку, которого помнила только по детским впечатлениям? Это нелепо. Абсурдно. Она не средневековая невеста!
— Нет, — ее руки дрожали. Кира отодвинулась от стола. — Ты ошибаешься, Кален Нури. Ошибаешься.
В спальне Кира свернулась клубочком в одном из мягких кресел. Она здесь не останется. Она не может здесь остаться.
Что же такого случилось в Бараке, что привело к борьбе между Каленом и ее отцом? И чем так опасен Ахмед Абизхаид, если шейх Нури не хочет видеть эти две семьи, соединенные союзом?
Кира знала, что ее отец терпеть не мог младшего принца Нури. Но из-за преданности султану он никогда не позволял себе высказать свои чувства. Однако из доклада, который девушка однажды обнаружила на письменном столе отца, она поняла, что за Каленом установлено наблюдение.
«Здесь кроется нечто большее, чем личная неприязнь», — подумала Кира. Но что именно?
Ей нужна новая информация. Кален, разумеется, ни о чем ей не расскажет. Но каким образом тогда все выяснить?
Спросить у отца? Или же довериться Калену? Постараться завоевать его доверие и заставить приоткрыть завесу тайны?