— Значит, какое-то время он не будет ни в чем нуждаться.
— Возможно, у него вообще не возникнут денежные трудности. Майкл собирался найти там себе какую-нибудь работу. Французский он знает в совершенстве.
— Это хорошо. У вас будет меньше забот.
— Если он все же станет испытывать нужду, я могу продать часть нашей земли. Роберт уже занимался этим.
— Но это случилось в военное время, когда у него не было другого выхода. К счастью, у вас нет долгов, в отличие от многих других женщин, чьи мужья покинули родину. Я слышал немало грустных историй, — затем он вернулся к вопросу о земле Сазерлея: — Я настоятельно советую вам не продавать землю. После уплаты штрафа она будет единственным источником вашего дохода. Сейчас цены на землю очень низкие, так как многие роялисты-землевладельцы вынуждены продавать свои угодья. К тому же вы должны сохранить Сазерлей для Майкла.
— Я буду поступать так, как ты говоришь.
— Пусть все останется по-старому. Ваш управляющий, кажется, надежный человек. Он хорошо разбирается в делах и не станет обманывать бедную вдову. Однако вам следует сдать часть земли в аренду своим друзьям-роялистам. Вы получите за это хорошие деньги. Даже парк можно сдать под пастбище. Легко будет отделить лабиринт, лужайки и клумбы от остальной части парка.
— Это сделать невозможно, — сказала она, вновь опечалившись. — В окрестностях произошло так много перемен. Все наши соседи стали сторонниками парламента. А роялистские семьи уехали отсюда, когда имения конфисковали.
Он размышлял о том, почему Сазерлей стал исключением, и пришел к выводу, что на него просто не обратили внимания. Усадьба была слишком мала, а парламент обладал вовсе не пуританским аппетитом.
— Война кончилась, — напомнил он, не желая причинять ей боль, но стараясь проявлять твердость ради ее же пользы. — Насколько я помню, Сазерлей граничит с другими поместьями на востоке и юге. Я сам переговорю с двумя новыми владельцами соседних имений. Землю получит тот, кто больше заплатит за аренду. Я прихвачу с собой вашего адвоката и все необходимые бумаги, которые нужно подписать. Вы согласны?
У нее просто не было выбора.
— Согласна, — сказала она тихо, крепко сжимая свои руки, лежащие на столе.
Он прикоснулся к ним, пытаясь успокоить ее.
— Все это только временные меры, от которых можно отказаться, когда жизнь изменится в лучшую сторону. Я изучал историю и знаю, что ни один режим не может править страной вечно, хотя римляне, например, считали, что ничто не может сокрушить их империю. Не падайте духом! Вы потеряли мужа. Это невосполнимая утрата. Но у вас есть Джулия, и, я уверен, Майкл вернется в Англию, как только времена изменятся.
Она кивнула.
— Ты утешаешь меня, Кристофер. Я стыжусь своей слабости.
— Вы более мужественный человек, чем думаете, мадам. Вы обязательно справитесь с финансовыми трудностями.
Затем Кристофер дал ей несколько советов относительно экономной траты денег. Но когда он предложил закрыть часть дома и уменьшить число слуг, она пришла в ужас.
— Этого я сделать не могу, — воскликнула она. — Они так преданны мне! Все до единого, — она выпрямилась. — Нет, на это я не пойду!
Его радовал ее бурный протест. До своего приезда он боялся увидеть ее в крайне удрученном состоянии духа, вызванном потерей мужа, ибо и раньше не раз видел, как тяжело переносит эта женщина всякие невзгоды. Однако, преодолевая себя, Анна продолжала бороться, бросая вызов обстоятельствам, и это восхищало его в ней.
— Очень хорошо, — сказал он, — я сам поговорю со слугами и все объясню им. Если они будут согласны на более низкую плату, то смогут остаться здесь на неопределенный срок. А теперь еще одна вещь. Я думаю, что вам следует сообщить мадам Кэтрин о ваших трудностях. Или вы предпочитаете, чтобы я сам отправился к ней?
Анна уже больше не могла заниматься делами, и Кристофер поднялся наверх, чтобы сообщить старой леди об опасности, нависшей над поместьем и о тех мерах, которые он собирается предпринять ради его спасения.
Как он и предполагал, она восприняла то, что он сообщил ей, совершенно спокойно.
— За всем этим стоит полковник Уоррендер, — заметила она. — Ему мало смерти моего сына. Он хочет разорить нас всех.
— Хорошо еще, что он не конфисковал Сазерлей, — сказал Кристофер. — Вам повезло больше, чем вашим друзьям.
— Нет, — сказала Кэтрин, глядя в открытое окно, — мне кажется, этого он не посмеет сделать. — Слабая улыбка промелькнула на ее лице, и Кристофер почувствовал, что за этим заявлением кроется нечто, о чем ему вряд ли расскажут.
Когда он ушел, Кэтрин в задумчивости уставилась на старинный сундук.
— Нет, — произнесла она наконец обращаясь сама к себе, — это мы оставим на самый крайний случай. Тут подарки королевы и моего мужа. Я должна во что бы то ни стало сохранить их для Джулии!
Слуги проявили большее понимание, чем предполагал Кристофер. Горничная Кэтрин заявила, что готова оставить службу и уехать к сестре в Чичестер. Сара сказала, что будет ухаживать за обеими дамами, не потребовав при этом повышения зарплаты. Кучер был рад уйти из Сазерлея, так как его брат купил постоялый двор и звал его к себе Две служанки и так собирались уходить после Рождества, потому что вступали в брак, а третья решила покинуть дом: ей не нравилось то, что тут творилось. Жена привратника, которая занималась стиркой, вызвалась делать уборку в доме. Ей неплохо здесь жилось, и она боялась, что ее могут прогнать. Ее муж, исходя из тех же соображений, взял на себя обязанности кучера. И, наконец, повариха, которая только накануне выгнала поваренка за воровство, сказала, что будет одна готовить еду.
После того как пять слуг ушли, а остальные стали совмещать несколько обязанностей, финансовая ситуация в Сазерлее немного улучшилась, и Кристоферу удалось сохранить зарплату оставшимся людям на прежнем уровне. Это удовлетворило обе стороны.
Он пробыл в усадьбе дольше, чем предполагал, и в последние дни пребывания очень выгодно сдал в аренду землю, пользуясь тем, что на нее претендовали два соседа, владевшие большими стадами. Он чувствовал, что оставляет Сазерлей в полном порядке. Перед самым его отъездом Анна перешла жить из своей комнаты в другую, находящуюся возле апартаментов Кэтрин. Восточную часть дома и Длинную галерею закрыли.
Вернувшись в Оксфорд, Кристофер сразу же с головой ушел в учебу. Жизнь там удовлетворяла его во всех отношениях. Как раз открылась новая кофейня, и в свободное время юноша любил посидеть там в компании умных собеседников, попивая кофе и покуривая трубку. Временами на улице или во время вечеринки его внимание привлекала какая-нибудь симпатичная женская мордашка, но он был слишком перегружен работой, чтобы давать волю своим инстинктам. Университет таил в себе всякие чудеса, в которых Кристоферу еще предстояло разобраться. Его особенно интересовала планета Сатурн, и, рассматривая ее в телескоп, сделанный по его собственному проекту, он собрал о ней немало новых данных.
Однако ему вновь пришлось прервать занятия после того, как заболел его отец Дин Рен. Он поехал домой и пробыл там неделю. К этому времени отец оправился от болезни. Во время пребывания дома Кристофер рассказал сестре и ее мужу о своем посещении Сазерлея и о трагических событиях, произошедших там.
— Я напишу письмо миссис Паллистер, — сказала Сюзанна, исполненная сострадания, — и выражу ей наши соболезнования. Я уже и раньше собиралась начать писать ей письма вместо отца, который стал плохо видеть.
Она сдержала свое слово. Ее интересные письма весьма подбадривали Анну, а Джулия узнавала из них об успехах Кристофера, о которых сам он никогда ей не рассказывал.
Прошло несколько месяцев с тех пор, как Кристофер уехал из Сазерлея. Однажды он получил от Джулии письмо, в котором она писала, что Майкл наконец дал о себе знать. Послание доставил в усадьбу слуга одного купца, который виделся с братом Джулии в Париже.
Письмо было выдержано в грустных тонах, ибо Майкл уже знал о смерти отца от одного кавалера, недавно бежавшего во Францию от преследований сторонников парламента. Майкл писал, что хотел бы в это трудное время находиться в Сазерлее вместе со своими родными, разделяя с ними это горе. О себе он почти ничего не сообщал, слишком обеспокоенный судьбой семьи, но между строк можно было догадаться, что жизнь у него тоже не сладкая, да и королю не очень-то везет в изгнании. Майкл объяснял, что обстановка во Франции весьма неспокойная из-за борьбы за власть, которую ведут аристократы с королем Людовиком XIV. Народ же от этого только страдает. Майкл не давал адреса, обещая сообщить его позднее. Заканчивая свое письмо, Джулия обещала Кристоферу держать его в курсе событий и обязательно написать, если ей станет что-то еще известно о брате.
В Сазерлее Анна несколько раз прочитала послание сына вслух, обсудив его содержание с Кэтрин и Джулией. Они вчитывались в каждое предложение и гадали, что может значить то или иное слово. Мэри страшно обрадовалась тому, что Майкл передавал ей привет наряду со своими родными. Может быть, он часто думает о ней в изгнании, вспоминает ее, те поцелуи, которыми они обменялись, их страстные объятия. Со временем она напишет ему. Посылка письма в Англии стоила недешево, а за границу — еще дороже. Однако Мэри копила деньги, которые зарабатывала как портниха. Она шила платья служанкам — шерстяные зимой и хлопковые летом.
Мэри успешно училась чтению и письму и уже могла вкратце описать события, во время которых она и ее дяди были вовлечены в заговор. Джулия рассказала ей о женщине в Оксфорде, которая тоже побывала в петле, но не потеряла голос. Это испугало Мэри, так как ей показалось, что Паллистеры устали от ее молчания и подозревают ее в чем-то нехорошем. Но она ошибалась. Анна заметила, что той женщине просто очень повезло. Больше об этом уже не вспоминали.
Живя лишь тайным ожиданием возвращения Майкла, Мэри старалась по мере сил развеять грусть, которой порой была охвачена Анна. Добрая от природы, девушка готова была на все ради семьи Майкла. Она играла на флейте народные мелодии, которые так любила Кэтрин. Мэри и не подозревала, что обладает настоящим музыкальным талантом.