ицелившись получше, она швырнула в юношу дверцей, стараясь на этот раз не попасть в лошадь. Дверца задела краем его по щеке. Хлынула кровь.
— Дикая кошка! — зарычал он в ярости.
Лошадь, увидя брошенный предмет, вся напряглась и была готова сорваться с места. Адам Уоррендер изо всех сил пытался сдержать ее, но, к несчастью, в этот самый момент перед ними пролетела большая птица, шумно хлопая крыльями. Фыркнув, животное сделало большой скачок вперед и галопом помчалось по дорожке парка к воротам Сазерлея, унося с собой негодующего седока.
Джулия замерла на месте и стояла в полной тишине, скрестив руки на груди и тяжело дыша. Впервые в жизни она испытала вкус мести, однако ее радость омрачилась страданием бедной лошади. Она никогда раньше не причиняла боли животным. Понимая, что рана совсем незначительна, девушка тем не менее очень переживала. Другое дело — щека Адама. На ней может остаться глубокий шрам. Ну и пусть. Будет знать, как приезжать в Сазерлей.
Расколотая в щепки рама лежала на дорожке. Девушка подняла дверцу, которая не пострадала. Немного придя в себя, она направилась к мастерской Ридли. Тот строгал доску рубанком, повсюду валялись стружки. Увидя ее, он прекратил работу.
Джулия заговорила тихим голосом:
— Боюсь, что тебе придется сделать мне новую раму, Ридли. Та, которую ты мне дал, сломалась.
— Что! Вы так резвились, что упали вместе с ней?
— Нет, я запустила ею в хозяина Уоррендер Холла. Его лошадь понесла.
У Ридли отпала челюсть от удивления. Она боялась, что он начнет смеяться, однако его лицо выражало страх.
— Мисс Джулия! Что вы наделали?
— Это еще не все. Я задела его дверцей по щеке. Из нее пошла кровь.
Ридли застонал и начал качать головой.
— Покойный полковник Уоррендер был самым влиятельным сторонником парламента в нашей стране. У него имелось много высокопоставленных друзей. Теперь все это перешло к его сыну. Если полковник был злейшим врагом Сазерлея, подумайте, какой вред может причинить нам его сын после того, что произошло сегодня.
Эти мрачные слова заставили ее сердце сжаться, но она продолжала настаивать на своем:
— Я признаю, что вела себя неосмотрительно, но как член семьи Паллистеров я не могла впустить его в наш дом. Ни один Уоррендер не должен входить в него.
Ридли тяжело вздохнул и взял у нее из рук дверцу.
— Она немного поцарапана, но я легко смогу отполировать ее. Раму начну делать завтра.
Тем же путем, что и прежде, девушка направилась к дому.
ГЛАВА 8
Как обычно, Джулия сразу же побежала к Кэтрин, чтобы рассказать ей первой о случившемся. Успокоившись, она подробно поведала обо всем бабушке, не упустив и предостерегающих слов Ридли.
— Лошадь легко ранена и не стоит обращать внимание на слова Ридли, — убеждала внучку Кэтрин. В силу какого-то нездорового любопытства ей хотелось увидеть внука Гарри. Так как он, вероятно, пошел по стопам своего отца, ей доставило бы большое удовольствие выгнать его из Сазерлея. Она не могла винить Джулию за ее необдуманные действия, ибо сама поступила бы точно так же, если бы была в возрасте внучки. — Но только ничего не говори матери. Не стоит беспокоить ее по пустякам.
Несмотря на убежденность Джулии в том, что Адам Уоррендер больше не вернется после такого позорного бегства, Кэтрин послала ее к привратнику и велела передать ему, чтобы он не открывал ворота врагу Сазерлея. Привратник понял все буквально. Когда слуга принес из Уоррендер Холла письмо, адресованное Анне, он отказался впустить этого посланника и не принял письма. Слуга ускакал прочь, не выполнив свою миссию.
Это второе оскорбление, последовавшее за первым, больно ранило хозяина Уоррендер Холла. В ярости он написал письмо в Вестминстер. Затем занялся делами своего покойного отца и стал готовиться к отъезду в Кембридж. Большие перемены должны были произойти в Сазерлее. Когда он снова вернется домой, то станет на досуге наблюдать за событиями, происходящими там. Больше уже никто не посмеет преградить ему путь в эту усадьбу, и ему не нужно будет опасаться той красивой девушки с волосами, пылающими, как осенняя листва на деревьях.
Ридли закончил новую раму и натянул на нее вышивание Джулии. Все зеркала врали в той или иной степени, включая венецианское, которое Нед привез домой, вернувшись из очередного морского путешествия. Собственное зеркало Джулии было невелико по размеру, его вырезали из большого разбившегося зеркала. Джулия бывала удовлетворена своим изображением только тогда, когда подходила к зеркалу почти вплотную. Однако это не мешало ей любоваться им и после того, как к нему приделали дверцу и повесили на стену.
После того как Кристофер дал знать, что собирается скоро посетить Сазерлей, Джулия постоянно смотрелась в зеркало, пробовала все новые и новые прически и подбирала себе серьги. Она уже давно не видела своего доброго друга и хотела предстать перед ним совсем взрослой женщиной.
За день до его приезда она все утро посвятила верховой езде и даже опоздала к обеду, ворвавшись в дом вся растрепанная после бешеной скачки. Пробежав через Большой зал, она вошла в примыкающую к нему комнату, где обычно обедали мать и Мэри. Джулия хотела быстренько извиниться за опоздание, а потом подняться к себе и привести себя в порядок.
— Извините, я опоздала. Я…
Она вдруг умолкла, увидев Кристофера. Улыбаясь, он встал со стула, чтобы поздороваться с ней. Они смотрели друг на друга, будто до этого никогда не встречались. Он не ожидал увидеть перед собой взрослую девушку, красавицу с длинными золотистыми волосами.
— Я смог приехать сюда еще до начала моих лекций в Лондоне. Мне хотелось сделать вам сюрприз, — он поцеловал ей руку.
— Как давно ты приехал? — у нее было такое чувство, что она впитывает его в себя. Никогда раньше она ничего подобного не испытывала. Ему уже исполнилось двадцать четыре года. Перед ней стоял далеко не тот юноша, которого она знала раньше — его щеки округлились, нос вытянулся. Впервые она заметила, что у него очень красивый рот. А как он смотрит на нее! Пожирает глазами!
— Пару часов назад, — отвечал он.
Тут в разговор вступила Анна:
— Я бы сказала, что уже прошло три часа, как ты здесь, — она находилась в отличном расположении духа, радуясь тому, что у них гостит человек, к которому она относилась как к своему сыну.
Джулия расстроилась от того, что упустила столько времени. Она ценила каждую минуту общения с этим человеком. Впервые в жизни она решила, что напрасно поехала кататься верхом.
— Я моментально переоденусь и вернусь сюда.
— Твой суп остывает, Кристофер, — сказала Анна, не заметив кокетливого взгляда дочери, которым та одарила гостя, убегая из комнаты. Зато Мэри все очень хорошо видела и обратила внимание на то, как долго смотрел вслед Джулии Кристофер, прежде чем вернуться на свое место за столом.
Появившись через четверть часа, Джулия удивила даже свою мать. Девушка надела одно из своих лучших платьев, сшитое из синего шелка. Она украсила его лентами, на которых были вышиты розы. Эти ленты хранились все последние годы в сундуке, так как современные аскетические нравы не поощряли никаких украшений. На шее у нее красовалось ожерелье, подаренное отцом незадолго перед смертью. В волосы, которые волнами спускались до самой спины, девушка тоже вплела несколько лент.
Кристофер, видя изумление женщин за столом, встал и подал Джулии стул со словами:
— Как приятно видеть юную леди, одетую словно она находится при старом королевском дворе.
После этого комплимента Джулия густо покраснела. Ее мать завела разговор о короле и его нищих придворных, переезжающих из одной страны в другую, встречающих везде самый недружелюбный прием. В настоящее время Карл находился в Брюгге, ибо фламандцы принимали его лучше, чем жители других стран.
— Он сформировал королевский гвардейский полк, в состав которого вошли наши соотечественники, последовавшие за ним в изгнание, — сказал Кристофер. — Это всего лишь ядро той армии, которая понадобится ему, если он думает предпринять еще один поход на Англию. Однако начало делу положено.
В тот день Анна собиралась поговорить с Кристофером о финансовом положении обитателей Сазерлея. Так как молодой человек хотел уехать из усадьбы на следующий день, они без промедления прошли в библиотеку. Джулия с нетерпением ждала Кристофера. Ее смущало то волнение, которое она испытывала в присутствии своего старого друга. Раньше такого с ней не случалось. Когда наконец он вышел из библиотеки вместе с Анной, сердце девушки затрепетало от радости.
— Мы идем на прогулку, — сообщила ей Анна. — Кристофер хочет взглянуть на стадо нашего соседа Ханнингтона, который арендует у нас землю. Пошли с нами.
Джулия с удовольствием согласилась сопровождать их, хотя предпочла бы прогуляться наедине с Кристофером. Каким же счастьем было для нее то, что он взял ее за руку и держал до самого конца прогулки. Девушка вдруг поняла, что влюбилась в него.
В тот вечер они все собрались в комнате Кэтрин, чтобы поиграть в карты. Джулия села возле Кристофера. Кэтрин заметила перемену, произошедшую в ее внучке, как только та вошла в комнату. Лицо девушки светилось каким-то необыкновенным светом, а взгляды, которые она бросала время от времени на гостя, могли означать лишь одно. Он, казалось, тоже был очарован Джулией, но являлось ли это следствием ее необыкновенной красоты или тому имелись иные, более глубокие причины, сказать было трудно.
Когда часы пробили девять и старая леди должна была готовиться ко сну, они оставили ее на попечение Сары и спустились в Королевскую гостиную. Мэри взяла лютню и стала играть танцевальную мелодию. Кристофер, заметя, что Анна притопывает ножкой, взял ее за руку и пригласил на танец. Джулия радовалась, что мать пребывает в хорошем настроении. Танец окончился. Танцующая пара разразилась смехом. Мэри бренчала на струнах. Джулия аплодировала.
— Сыграй что-нибудь еще, Мэри, — попросил девушку Кристофер.