— Я стану профессором только через несколько месяцев, а к тому времени, возможно, и сам поседею, — пошутил он, поднимая руку и пропуская Джулию под ней.
— Ты всегда будешь молодым, даже когда состаришься, — сказала она то ли в шутку, то ли всерьез.
— Откуда ты знаешь? — спросил он в том же тоне.
— В моем платье и туфлях я знаю все, — она поцеловала кончик своего пальца и прикоснулась им к его щеке. Затем у нее появился новый партнер, а Кристофер стал танцевать с Анной, которая порхала по залу как перышко.
Время летело просто стремительно. Наступил час ужина. Каждого гостя на его месте за столом ждал подарок, согласно традиции Сазерлея. Мужчин — надушенные перчатки, а женщин — белые детские рукавички. Праздник продолжался. Подвыпившие гости начали петь песни.
Джулия, болтая со своими соседями по столу, не обратила внимания на то, что голоса поющих вдруг смолкли. В зале вдруг воцарилась необычная тишина. Все гости смотрели на нее. С удивлением она увидела, что к ней приближаются Сюзанна, Мэри и Фейт. Настало время проводить ее наверх. Она покраснела, но тотчас взяла себя в руки. Она встала из-за стола. Адам уже был на ногах. В сопровождении женщин они стали подниматься по Большой лестнице. Она слышала всякие двусмысленные шутки и комплименты по поводу ее прелестей, отпускаемые пьяными господами. На свадьбе подобное не возбранялось.
В спальне бывших апартаментов Кэтрин Джулию вдруг охватил страх, когда Мэри стала расшнуровывать ее платье. Сара, которой помогала Молли, расстелила возле ног простыню, чтобы платье Елизаветы не упало на пол. Джулия не хотела раздеваться. Она не возражала, когда Сара сняла с нее венок, серьги и ожерелье, но не желала расставаться с платьем. Оно поддерживало ее весь день, благодаря ему она поборола свою меланхолию.
— Снимай платье, — обратилась к ней Сюзанна, видя, что Джулия не спешит расстаться со своим нарядом. — Скоро сюда приведут Адама.
Джулия подчинилась; и платье, лаская ее на прощание, упало на простыню. Теперь она совсем беззащитна. Сара подобрала платье, а Молли собрала в кучу нижние юбки и чулки. Потом обе служанки удалились, пожелав девушке спокойной ночи. Фейт помогла подруге надеть ночную рубашку.
— Какая красивая рубашка! — скромная Фейт считала, что ей вряд ли подойдет такая открытая одежда, ибо вырез был настолько глубок, что чуть ли не открывал грудь. — Ты сама шила ее?
— Нет, это работа Мэри, — отвечала Джулия рассеянно, присаживаясь за свой туалетный столик с зеркалом. — Я была слишком занята лентами.
Фейт удивилась. Как может девушка заниматься чем-то другим, когда ей надо сшить себе ночную рубашку? Она еще не понимала, насколько серьезно Джулия относилась к своему бизнесу. Кристофер одобрял деятельность Джулии, восхищаясь ее инициативностью, благодаря которой многие нуждающиеся люди получили достойную работу. Фейт могла видеть в Блечингтоне, как был привязан Кристофер к Джулии. Но лишь плотские желания влекут мужчин к таким красавицам. Ее он любил совсем по-другому. Он смотрел на нее и говорил: «Я люблю тебя, Фейт, как не любил ни одну из женщин». В тот миг она понимала, что он говорит от чистого сердца, и что она будет единственным человеком, в чьих объятиях он найдет успокоение. Она желала, чтобы поскорее наступила ее брачная ночь.
Мэри распустила волосы Джулии, и они волнами упали ей на плечи. Затем Сюзанна проводила девушку к кровати и уложила ее, накрыв одеялом. За дверью послышались громкие голоса подвыпивших людей, непристойное пение и взрывы хохота.
— Жених идет, — объявила Сюзанна, оглядывая комнату, чтобы убедиться, все ли в порядке. Шум все приближался.
— Не впускайте всех этих людей в спальню, — попросила женщин Джулия.
Сюзанна кивнула и повела Фейт и Мэри в прихожую, где они выстроились в ряд возле двери. Но это не помогло. Толпа молодых людей ввалилась в комнату, неся этих трех женщин на руках и издавая при этом воинственные крики. Не обращая внимания на протесты, они только в спальне опустили их на пол. Джулия не могла разобрать лиц этих возбужденных вином людей, но знала, что Кристофера среди них нет. Он никогда не вел себя подобным образом. Стоял такой шум, что мужчины не слышали голосов друг друга. Одновременно пелось, по крайней мере, пять песен, бутылки с вином ходили по кругу.
Она искала глазами Адама, но его не было видно. Потом толпа раздалась, и шафер вместе с Майклом с трудом протащили Адама через всю комнату к кровати. Джулия увидела, что его халат и ночная рубашка порваны. Вцепившись рукой в резную спинку кровати, он виновато улыбался, пытаясь перевести дух. Потом его вновь схватили за остатки халата и бросили на брачное ложе. Но когда шутники принялись срывать с него ночную рубашку, он оказал им сопротивление и, собрав все силы, отпихнул их от себя. Они упали друг на друга. Тогда Адам лег в кровать рядом с Джулией. Теперь уже проказникам не разрешалось трогать молодых, хотя никто не мог сразу же выгнать их из спальни.
Повернувшись к Джулии, Адам обнял ее голову руками и страстно поцеловал в губы долгим поцелуем. Потом, не выпуская из объятий, прижался своей щекой к ее щеке и прошептал на ухо:
— Вот что они хотели увидеть. Теперь уйдут.
Он оказался прав. Наконец-то Сюзанна при помощи Майкла стала наводить порядок. Им пришлось немало повозиться с гуляками, прежде чем те были выдворены за дверь и отправились вниз, где продолжалось веселье. После этого в комнату вошла Анна, чтобы пожелать молодоженам спокойной ночи.
— Благослови вас Господь.
Потом она вместе с Фейт и Сюзанной вышла из комнаты. Последней покидала спальню Мэри. Она уже хотела закрыть дверь, когда Джулия окликнула ее:
— Мэри! Подожди минуту!
Удивленная, Мэри замерла на месте, а Джулия спрыгнула с кровати, подбежала к столу и схватила букет, стоящий там в вазе с водой. Не обращая внимания на то, что брызги летят на ее ночную рубашку, Джулия бросилась к подруге и протянула ей цветы:
— Будь счастлива, Мэри!
Глаза девушки увлажнились. Не в силах вымолвить ни слова, она обняла Джулию, а потом поспешила прочь, даже забыв закрыть за собой дверь. Джулия не спеша заперла ее. Затем замерла на месте. Не оборачиваясь, она поняла, что Адам встал с кровати и, неслышно ступая босыми ногами по полу, приблизился к ней.
— Ты правильно сделала, что отдала ей букет.
Джулия не поворачивалась к нему.
— Она влюблена в моего брата.
— Я знаю.
— Откуда ты знаешь это?
— Когда она говорит о нем, у нее появляется особый блеск в глазах. А говорить о нем она может часами.
— Влюбленные имеют такую слабость.
— Но не все, иначе я кричал бы о тебе с крыши Вестминстера, — он отбросил ее волосы и поцеловал Джулию в шею. Затем положил руку на грудь девушки, прижимая ее к себе. Его бедра касались ее бедер. Она знала, что он сбросил с себя рваную ночную рубашку и стоял за ее спиной совершенно голый. Когда его пальцы коснулись ее сосков, она вздрогнула от удовольствия, которое тотчас передалось его телу. Проведя рукой по ее талии, он осторожно повернул ее к себе и поцеловал в столь желанные губы. К его радости, она обняла его за шею. Он крепче прижал ее к себе. Их влекло друг к другу.
Когда их поцелуй закончился, она положила голову ему на плечо.
— Я уверена, что наша свадьба положила конец многим прежним ссорам.
Он провел рукой по ее спине.
— Многие люди в этот день начали новую жизнь, как и мы с тобой.
— Я думаю, что наша новая жизнь началась после того, как я надела платье королевы Елизаветы сегодня утром. Весь день я чувствовала себя в нем самым счастливым человеком на свете. Оно словно талисман, без которого мир теряет свои краски. Я не хотела снимать его, когда пришла пора раздеваться. Но мне нечего бояться. Я уже получила необходимый заряд от этого платья.
— Я хочу быть гарантом твоего счастья.
Она подняла голову, и они посмотрели друг другу в глаза.
— Больше всего я хочу, чтобы мы во всем помогали друг другу, несмотря на любые трудности, — сказала она тихим голосом.
— Вместе мы все преодолеем.
Он опять поцеловал ее. Она прижалась к нему, надеясь, что эти слова сбудутся, ибо, если их женитьба окажется неудачной, то это будет ее виной. Джулия хотела посвятить жизнь этому человеку. Любовь придет со временем, в этом она была уверена.
— Отнеси меня в постель, — прошептала она.
— Сейчас, моя любимая и дорогая жена, — Адам обнял ее лицо руками и с большой нежностью стал целовать ее глаза, лоб, виски, щеки, губы. Затем он развязал ленты ее ночной рубашки, обнажил плечи Джулии и стал целовать их. Когда же рубашка упала на пол, его губы проделали весь путь вслед за ней: они касались груди Джулии, ребер, твердого живота и каштановых волос ее чресел. Она дрожала, испытывая новые, неведомые чувства. Он же перецеловал каждый пальчик на ее ногах. Потом Адам выпрямился, обнял ее бедра и поднял девушку, как будто они танцевали некий танец любви. Она обвила свои руки вокруг его шеи, не отрывая глаз от лица мужа, искаженного желанием.
Поддерживая ее одной рукой за спину, он положил Джулию на середину кровати и сам лег рядом. Так началась ночь плотских наслаждений, до того неведомых ей. Он шептал ей такие нежные слова, что она изгибалась от удовольствия. Все ее тело отвечало на каждую его ласку и прикосновения рук, губ, языка. Когда же наконец он вошел в нее, она почти не почувствовала боли, настолько сильно было наслаждение, испытываемое ею. А после того как он пролил в нее свое семя, они оба слились в блаженном экстазе, которому, казалось, не будет конца. Время как бы остановилось для них.
Как во сне, она почувствовала, что он больше не лежит на ней, и открыла глаза. Оперевшись на локоть, он смотрел на нее сверху вниз. Она обняла его за шею, и он опять поцеловал ее.
— Я люблю тебя, — сказал он, улыбаясь, как будто не говорил ей об этом прежде.
— Я и не подозревала, что в постели можно заниматься такими вещами, — сказала она шутливым тоном.