Джулия очень обрадовалась возможности пойти туда. Адам, которого забавляло ее волнение, радовался, что то внимание, которое оказывалось его жене при дворе, не вскружило ей голову.
В день коронации они стали свидетелями древней и величественной церемонии, сопровождаемой пением хора и игрой на органе. Король был одет в парчовые одежды с алой мантией. Банты на его позолоченных башмаках были сделаны из шелковых лент Паллистеров, вышитых королевскими розами, шотландским татарником, валлийским бледно-желтым нарциссом и ирландским трилистником[9].
Когда наступил самый драматический момент и архиепископ Кентерберийский стал надевать на голову короля корону, Джулия от всего сердца надеялась, что будущее Карла будет более счастливым, чем его прошлое. Недавно скончался от оспы его брат Гарри, который прибыл вместе с ним в день Реставрации. Сестра Карла вышла замуж за брата короля Людовика XIV, который оказался гомосексуалистом. А первые попытки английского монарха примирить своих подданных на религиозной основе пока что не увенчались успехом.
— Боже, храни короля!
На его голову надели корону. Увешанное алыми гобеленами аббатство сотрясалось от громких криков, подхватываемых на улице толпами народа. Заиграли трубы. В Вестминстерском зале состоялся банкет, во время которого подавалось сорок блюд. После банкета король поплыл в Уайтхолл на украшенной барже. В толпу бросали специально отчеканенные по такому случаю монеты, на одной стороне которых был изображен профиль Карла II, а на другой — желудь, символизирующий обновление.
Нелли, которой исполнилось уже двенадцать лет, лазила под ногами людей и собирала монеты. Она с улыбкой смотрела на изображение короля. Что за милое лицо! Король очаровал всех в день своего возвращения в Лондон. Нелли казалось, что особое впечатление он произвел на нее.
Она часто встает рано утром и идет в парк Святого Джеймса, чтобы увидеть его, скачущего верхом на блестящей лошади. Иногда холодным зимним утром, одетая в теплые шерстяные носки, подаренные ей младшим сыном владельца постоялого двора «Хичкок Инн», так как мать ничего не покупала ей, пропивая все деньги, она, затаив дыхание, слышала громкий стук копыт, раздававшийся все ближе и ближе. Вдруг из тумана появлялся сам король с развевающимися черными волосами и мчался мимо нее, не обращая внимания на влюбленную девочку.
Она поцеловала его изображение на монете, прежде чем положить ее в карман. Уж эту монету она ни за что не отдаст матери, которая все равно истратит ее на спиртное. Нелли оставит ее себе на память и никогда не расстанется с ней.
Хотя король и не раздавал титулы своим приближенным направо и налево, все же некоторые из них удостоились этой чести в день коронации. Рыцарское звание было пожаловано Адаму за его поддержку генерала Монка и за ту роль, которую он сыграл в деле восстановления монархии. Адам был уверен в том, что щедрость короля имеет и иные причины.
— Ты тоже причастна к этому, — сказал он Джулии. — Присваивая мне рыцарское звание, король помнил заслуги перед ним твоего отца.
— Если все так, как ты говоришь, то король оказал нам величайшую милость, — Джулия взяла мужа под руку и положила голову ему на плечо. Адам стал ей очень дорог в последнее время. — Я все больше и больше верю в то, что нам суждено было пожениться.
Он обратил внимание на то, что она сказала «пожениться», а не «полюбить друг друга».
Джулия очень гордилась Адамом, когда смотрела на него, преклонившего колено пред монархом, посвящавшим его в рыцарское звание. Если теперь муж обратится к ней с предложением жить в Уоррендер Холле, она не посмеет отказать ему, несмотря на то, что она по-прежнему ненавидела этот дом. Но Адам так много сделал для нее.
Странно, что построенный из простого кирпича Уоррендер Холл так омрачил ее существование. Ведь, кроме Адама, она так же обожала его сестру Мег. А они родились в этом доме. Мег всегда навещала их, когда они приезжали в Сазерлей, а в их отсутствие проводила очень много времени с Анной и Мэри, подружившись с этими женщинами.
Джулия считала даром судьбы, что ее мать забыла все свои огорчения — не только жизнь с Мейкписом, но и то горе, которое причинили ей круглоголовые и полковник Уоррендер. Многие люди хотели бы забыть все плохое, что случилось с ними в жизни, и помнить только хорошее, но Анна достигла в этом смысле невиданных результатов.
Мег часто брала с собой младших детей, которые целыми днями играли в Сазерлее. Это очень радовало Пейшенс, так как она любила играть с другими детьми. Она росла крепкой девочкой. Ей уже исполнилось три года. У нее были шелковистые кудрявые волосы каштанового цвета; а ее платья так же украшались лентами, как и платья Джулии в детстве, да и рвались они точно так же.
— Я хочу, чтобы моя детка хорошо выглядела, — говорила Анна, заплетая ей в волосы еще одну ленточку.
Мэри, которая умела общаться с детьми, организовывала игры в парке или Холле, когда там устраивались детские утренники. Адам подарил Анне на день рождения кресло портшез[10], и слуги носили ее в соседнее имение кратчайшим путем.
Мег, которая знала от Адама о том, как относится к Уоррендер Холлу Джулия, всегда проявляла большую осторожность, если разговор шел на эту тему. Никогда она не заговаривала о том, что Джулии придется жить там в будущем, хотя и не пыталась скрывать свою любовь к дому, в котором выросла.
— Как хорошо вновь оказаться в Сассексе, — не раз повторяла она, как бы не веря в то, что с ней произошло такое чудо. Она никогда не приглашала Джулию посетить свой родовой дом. Вместо этого звала ее на концерт с последующим ужином в местной гостинице, славящейся хорошей кухней. Летом она устраивала роскошные пикники на природе, во время которых еду подавали лакеи, а музыканты играли приятные мелодии в ближайшей роще. Вечером лужайка, на которой устраивался пикник, освещалась огнями фейерверков. Дневные пикники для детей были простыми, но веселыми. Вот только Джулия грустила на них о том, что у нее нет своих детей.
Хотя она и ждала почти каждый день, что Адам вот-вот обратится к ней с предложением переехать в Уоррендер Холл, он так и не заводил разговор на эту тему. В те дни, когда ему не нужно было заседать в парламенте, он занимался своим имением и Сазерлеем. Адам часто ездил в Холл, но никогда не брал с собой Джулию.
Ленты Джулии с роялистской символикой, которые она в большом количестве поставляла в магазины накануне коронации, опять потребовались в следующем году после объявления о помолвке между королем и Екатериной Брагансской. Владельцы магазинов в тот же день сделали Джулии заказы, чтобы иметь достаточное количество этого товара еще до свадьбы. В те дни она привозила ленты в маленьких круглых ящичках, раскрашенных белыми и алыми цветами. Один из клиентов заказал ей такие ящички. Их делал знакомый мастер в Чичестере, который брал за работу меньше, чем лондонские мастера. Обычно она перевязывала их лентами, но накануне королевской свадьбы прикрепила к ним еще и колокольчики.
Екатерина Брагансская прибыла в Портсмут, и король обвенчался с ней в соборе. До этого он не видел свою невесту. Джулию очаровал португальский обычай разрезать ленты, снятые с платья невесты, на мелкие части.
Приданое Екатерины среди прочего включало в себя и портовый город Танжер[11]. Король предложил Кристоферу, ставшему доктором Реном, превратить Танжер в морскую базу для королевского флота. Тот с сожалением отверг это предложение, так как знал, что жара и пыль, а также песчаные бури скверно отразятся на его больных легких. Всякий раз, когда болезнь обострялась, он вспоминал предсказание Джулии, что ему суждено прожить до глубокой старости[12], однако слабая грудь внушала ему опасения.
Став профессором астрономии, он перестал преподавать в Грэсхэм-колледже, но по-прежнему регулярно приезжал в Лондон, чтобы посещать заседания ученого общества, состоящего из его старых друзей. Король проявлял интерес к науке и оказывал помощь этому обществу. Проведя день со своими друзьями, Кристофер явился к ужину в дом Адама и Джулии, как делал это всегда, нанося краткие визиты в столицу.
В тот вечер они принимали гостей. Адам, восседая во главе стола, смотрел на серебро и драгоценные камни, украшавшие шею Джулии, и вдруг понял, что она необыкновенно счастлива от того, что общается с Кристофером, сидящим рядом с ней. Ревность проснулась в нем. Когда она разговаривает с Кристофером, в ее глазах появляется какая-то особая теплота. Позднее, после того как Джулия исполнила для гостей песню, аккомпанируя себе на лютне, она вновь села рядом с Кристофером, в то время как кто-то другой стал играть на спинете. Адам, случайно взглянув на жену, непроизвольно сжал зубы — она держала Кристофера за руку и целовала в щеку.
Когда гости разошлись, Джулия сообщила Адаму о подарке, который сделал ей Кристофер:
— Он разрешил мне изготовить ткацкий станок по его проекту, который я видела несколько лет назад в Блечингтоне. На этом станке можно сразу ткать полдюжины лент, — она снимала свое жемчужное ожерелье, сидя перед зеркалом, и, повернувшись на мягком стуле, посмотрела на Адама ликующим взглядом: — Только подумай, что это значит! Я смогу нанять больше вышивальщиц.
— Я полагаю, что именно поэтому ты поцеловала его, когда мистер Кирби играл на спинете.
Он произнес эти слова таким резким тоном, что радостное выражение вмиг исчезло с ее лица. Глаза Джулии вспыхнули.
— Ты предпочел бы, чтоб я целовала его у тебя за спиной? — спросила она с вызовом в голосе.
— Не смеши меня! — воскликнул он, не меняя тона. — Ты не должна этого делать. Пора тебе уже кончать одаривать его своими ласками. Если кто-то из гостей видел этот поцелуй, то, возможно, подумал, что ты делаешь из меня рогоносца!