— В безопасности? Но какая опасность может угрожать мне? Война с Голландией?
Он в недоумении уставился на нее:
— Вы разве не знаете, что в Лондоне уже давно свирепствует чума? Люди мрут как мухи.
Она покачнулась и вцепилась в край скамьи. Разговоры о надвигающейся чуме давно ходили в Лондоне. Но летом обычно вспыхивали всякие эпидемии, так что у нее не было оснований верить слухам.
— Когда это произошло?
— В начале июня.
— Значит, Кристофер Рен должен был знать о чуме. Ведь он прибыл из Оксфорда в июле. Его невеста получила письмо, в котором ей, наверное, писали об эпидемии. Что до моего брата, то он, разумеется, тоже должен знать об этом, ибо ведет дела с английскими купцами.
Она припомнила, что как только гости в доме Бриссаров начинали говорить о чуме, Майкл прерывал их и менял тему разговора. Тогда она не обращала на это внимания, но теперь поняла, что ее специально держали в неведении.
— Мне нужно идти, Джо, — сказала она, вставая. Он тоже встал. — Мы коснулись двух ужасных тем, требующих немедленного решения. Благослови тебя Господь.
— Благослови вас Господь, мадам.
Кристофер увидел Джулию, быстрым шагом направляющуюся к нему через Королевский двор. Он отложил альбом с зарисовками. На его взгляд, смесь кирпича, камня, синей черепицы и позолоты делала Версаль похожим на лакея, одетого в безвкусную ливрею. Он соглашался с французскими архитекторами, которые хотели снести старые постройки и воздвигнуть на их месте новый дворец.
— Кристофер! Почему ты не сказал мне о том, что в Лондоне свирепствует чума? Ведь ты же знал об этом.
Итак, ей стало известно об эпидемии. Это должно было случиться. Он отвечал ей с печалью в голосе:
— Адам написал мне еще до того, как я покинул Оксфорд, что чума уже унесла жизни многих людей, и просил меня скрыть это от тебя. Я сообщил об этом Майклу, как только приехал во Францию. Адам хотел, чтобы ты оставалась в Париже.
— Я сейчас же поеду в Англию. Может быть, он уже заболел.
— Поступай так, как того желает он, и оставайся здесь. Король ведет себя таким же образом, как и Адам. Он отослал королеву в Хэмптон, придворных — в Оксфорд, а сам остался в Вестминстере.
— Я должна быть рядом с мужем и моими вышивальщицами, которых должна уберечь от чумы.
— Никто сейчас не может выезжать из Лондона без разрешения лорд-мэра. Когда я выехал из Оксфорда, то увидел кордоны на всех дорогах, ведущих из столицы.
— Что бы ты ни говорил, я все равно поеду домой.
Тревожное выражение появилось на его лице. Он схватил Джулию за плечи:
— Я запрещаю тебе покидать Францию, пока не утихнет чума!
Она смягчилась, видя, что он опасается, как бы она не стала жертвой ужасной болезни.
— Дорогой Кристофер, прошли те дни, когда я благоговейно прислушивалась к каждому твоему слову. Давай найдем наших близких и вернемся в Париж.
Она быстро обняла его за шею и горячо поцеловала в губы. Так они стояли, обнявшись, некоторое время. Их тени падали на мощеный двор Версаля. Оба знали, что это их последний поцелуй.
Как только Джулия прибыла в Париж, она сразу же покинула его в карете, направляющейся к побережью. Майкл сопровождал ее. Молли могла бы остаться во Франции и вернуться домой вместе с Кристофером и Фейт после того, как минует опасность чумы, но настояла на том, чтобы ехать вместе с госпожой.
— В любом случае мне нечего бояться. Мои родители умерли в чумном бараке, а я выжила, — заявила она твердо.
— Какой ужас!
— Да, ужас. Но, изолировав нас, остальные крестьяне спасли свои жизни. Если бы так поступили в Лондоне, то чума никогда не распространилась бы столь широко. В деревнях живут более умные люди, чем в городах.
После того как Молли уснула, Джулия начала разговор с Майклом о его странных болях в животе. Стараясь быть как можно более тактичной, она заметила, что странным образом эти боли появляются всякий раз, когда ему нужно ехать в Англию. Она не видела его лица в темноте, но слышала его глубокий вздох.
— Я знаю, о чем ты думаешь, — признался он. — Я и сам сначала пришел к такому выводу. Но потом понял, что ошибаюсь, ибо в следующий раз боли были весьма незначительные и их можно было объяснить лишь расстройством желудка. Доктор сказал мне то же самое.
— А эти боли совпадают с какими-нибудь событиями?
— Нет, они могут беспокоить меня когда угодно. Я считаю, что это происходит из-за переутомлений на работе, где у меня не всегда все ладится. Не думай об этом, Джулия. Тут не о чем беспокоиться.
Она наклонилась к нему:
— Давай проверим, так ли это, как ты говоришь! Поедем со мной в Англию! Ты можешь сразу же отправиться в Сазерлей, минуя Лондон, если боишься заразиться чумой. Побудь там хотя бы дня два! Посмотрим, появятся ли у тебя боли, которые ты объясняешь нервным напряжением! Если их не будет, ты поймешь, что они вызываются искусственным путем.
Она почувствовала, что он колеблется и как бы борется сам с собой, не желая верить в то, что его жена способна на такую подлость. Все его существо протестовало против этого. Но Майклу представлялась идеальная возможность проверить теорию Джулии, ибо на этот раз его жена думала, что он доедет только до Кале.
— Я поеду с тобой, — сказал он глухим голосом.
В Кале он узнал, что до отплытия корабля остается пять часов. Пока Джулия и Молли отдыхали в гостинице, он написал несколько писем, которые собирался вручить кучеру, чтобы он доставил их в Париж. Одно письмо предназначалось Софи. В нем он объяснял жене, что ему неожиданно пришла в голову мысль посетить свое имение. Второе письмо адресовал своему старшему приказчику, которому давал рекомендации: как вести дела в его отсутствие. Когда он запечатал письма и отдал кучеру, он уже понял истину: никакие боли на этот раз не побеспокоили его.
ГЛАВА 17
В Довере Джулия составила план своих дальнейших действий. Молли хотела сопровождать ее в Лондон, но она не позволила ей делать этого.
— Ты послужишь мне больше, если позаботишься о том, чтобы три домика, находящиеся за пределами деревни, были готовы к приему новых вышивальщиц я ткачих. Приготовь постели, сделай запасы еды и проверь, чтобы у колодцев стояли новые ведра. Ты будешь отвечать за работниц, если я задержусь в Лондоне.
А задержать ее в столице могла лишь болезнь Адама. Она объяснила Молли, что при необходимости ей следует обращаться к Мэри. Все свои указания Джулия на всякий случай написала на бумаге.
Майкл сказал, что проведет в дороге всю ночь, а Молли оставит на постоялом дворе. Джулию устраивало то, что брат спешит в Сазерлей. Она просила, чтобы сразу же, прибыв в имение, он выслал кучеров с экипажами за ее работницами, которые будут ждать их в определенном месте неподалеку от Лондона.
— Я еще не знаю точно, как там пойдут дела в Лондоне, но всегда смогу сообщить моим работницам, что те из них, которые желают уехать в Сассекс, будут доставлены туда в экипажах. Я намереваюсь лично заняться этими делами, но все будет зависеть от того, в каком состоянии найду Адама.
Ей пришлось ехать вместе с англиканским священником и его женой, с которыми она познакомилась еще на корабле. Преподобный Томас Уэббс, которому недавно исполнилось пятьдесят лет, учил детей одной английской аристократки, живущей в Париже. Но по зову сердца направлялся в Лондон, чтобы стать священником в этом пораженном чумой городе. Его храбрая жена, которой тоже было пятьдесят лет, разделяла убеждения своего мужа.
— Моя жена и я будем счастливы, если ваша сестра поедет с нами, — сказал священник Майклу. — Не беспокойтесь за нее. Я вооружен. Правда, я не собираюсь стрелять по своим ближним, но по опыту знаю, что выстрел в воздух может испугать любого головореза.
Джулия же считала, что один вид этого человека может навести ужас на любого бандита. Лицом он походил на коршуна, а густые сросшиеся брови придавали ему весьма устрашающий вид. И только заглянув ему в глаза, можно было понять, что перед вами очень мягкий человек. Миссис Уэббс была аккуратно одетой женщиной средней комплекции. Ее седые волосы скрывал гофрированный чепец, на который была надета фетровая шляпа с ленточками, завязанными на подбородке. Парижская мода ничуть не отразилась на ней, и поэтому женщина нравилась Джулии. К тому же в этой практичной даме было что-то такое, что напоминало ей Кэтрин.
Они наняли лошадей. Майкл помог Джулии сесть в седло. К нему был приторочен небольшой багаж Джулии. Остальные ее вещи привезет Фейт. Среди прочего Джулия написала Саре, чтобы та прислала из Сазерлея в Лондон какую-нибудь старую одежду.
— Счастливого пути, — сказал ей Майкл. — Надеюсь, что найдешь Адама в добром здравии.
— Я молю бога об этом, — отвечала она хриплым от волнения голосом. Затем поскакала вместе с Уэббсами по лондонской дороге. А ее брат и Молли галопом помчались в сторону Сассекса.
Они не встретились ни с какими препятствиями на пути в столицу. Но если бы они ехали из Лондона, то все было бы иначе. Повсюду были кордоны, через которые невозможно было просочиться беженцам из зачумленного города. Не раз доброхоты советовали им не приближаться к столице.
Светлые летние вечера и то обстоятельство, что они часто меняли лошадей, позволили быстро покрыть большую часть пути от побережья до Лондона. Уэббсы хотели остановиться где-нибудь на ночь и поужинать, но Джулия настояла на том, чтобы продолжать путь и ночью. Никогда еще ей так не хотелось быть вместе с Адамом. Влечение к нему овладело ею с того момента в Версале, когда она впервые узнала, что ему угрожает опасность. Однако теперь, находясь совсем близко от мужа, она узнала от хозяина таверны, что на ее пути может возникнуть неожиданное препятствие.
— Вы не сможете попасть в Лондон после девяти часов вечера. Лондонский мост перекрывают на ночь, а тех, кто нарушает установленный комендантский час, арестовывают, — сообщили ей.
Джулии пришлось остаться в таверне. Когда она села за стол вместе с Уэббсами, хозяин таверны лично принес им жаркое и, накрывая на стол, продолжал рассказывать о том, что происходит в Лондоне. Все театры и увеселительные заведения закрыты по приказу лорд-мэра, который вместе с другими представителями власти не покинул столицу. Порядок же обеспечивают, в основном, ночные сторожа, женщины-надзирательницы, ищущие скрывающихся по домам больных чумой, и солдаты. Умерло так много людей, что пришлось вырыть братскую могилу в поле за городом, куда на телеге свозили трупы, сборщиков которых приходилось постоянно подпаивать, иначе они не стали бы выполнять свою работу. Многие жители бежали из города, но тысячам других пришлось остаться. Одних держали в Лондоне дела, другим же просто некуда было податься.