Веревка красная – один из амулетов Древнего Китая.
Я полем владею
в десяток – не более – му.
На южной горе
по склону его засеваю.
Там темные сосны,
растут то ль четыре, то ль пять;
Зеленых бобов
кустится там пара-другая.
Жара наступает —
тогда я в пруду полощусь;
Прохлада придет —
стихи на скале распеваю.
Куда бы ни шел я,
своими ногами иду.
Кому от меня
чего-то потребно – не знаю.
Примечание: My – китайская мера полей, около 6 аров («соток»).
С умершими прежде
разлука отнюдь не навеки;
Пришедшие после
совсем ненадолго родня.
Тень новой могилы
старинное скрыла надгробье —
Как рыбьи чешуйки
ложатся, друг друга тесня.
В далекую осень
Илинский курган насыпали;
С тех пор нам навстречу
не раз приходила весна.
Тьма калп миновала,
но то же нас ждет и сегодня:
Все в прах превратится,
останется горстка одна.
Привычно раскроют
скопленья костей многолетних,
Когда будет яма
для наших останков нужна.
Примечания: Илинский курган – погребение раннеханьского императора Ай-ди (на троне в 6–1 гг. до н. э.). Находится севернее реки Вэйхэ, недалеко от современной Сиани.
Калпа – индийская (буддийская) мера времени, период от зарождения мира до его гибели. Здесь – очень долгий период времени.
Житейское знание —
твой неизменный попутчик.
Но время приходит —
и старость нежданно настала.
Лицо твое сморщилось,
черные волосы – белы,
Рука твоя посох
для вечного странствия сжала,
Из глаз ослабевших
холодные слезы струятся,
Обильны болезни,
минут без страдания мало.
Враги окружили,
уставили гневные очи.
Бессонница мучит,
а Небо все медлит с рассветом.
И утром и ночью
вымаливаешь хоть мгновенье,
Давно уж надежды
прожить до столетия нету.
Когда же посыльный
покличет тебя за ворота,
Как в зарослях поло,
и руки и ноги в тенетах…
Примечания: Посыльный – Сымин («Ведающий жизнями»), один из высших сановников преисподней, где ведется счет годам и дням живущих, посылает за душами тех, кому пришла пора умереть, своих посыльных.
Поло – трава, растущая столь густо, что попавший в ее заросли чувствует себя как в тенетах.
Что наше рожденье? —
какие-то твари родились;
Что наша кончина? —
какие-то твари скончались.
Как нам догадаться,
где ложь обнаружили, где правду;
Как нам разобраться,
что радость таит, что печали?
Мы видим нередко,
как люди живые горюют;
А слышал ли кто-то,
чтоб души умерших рыдали? —
И если над этим
нам всем поразмыслить получше,
Рождение наше
счастливей кончины едва ли.
И мясо мое,
и мясо всех прочих живущих
По виду отличны,
по сути же неразличимы.
Едины они
по сути своей изначальной
И только по виду
предстали телами иными.
В мученьях других
когда умирать заставляем,
Грядущее наше
поступками губим своими.
Чем повод давать
для его приговоров Янь-лао,
Давайте рассудим,
как кончить с делами такими.
Примечания: Грядущее. – Имеется в виду грядущее перерождение, обусловленное нашими делами в перерождении нынешнем.
Янь-лао (Яньло-ван) – владыка и судья в подземном царстве, куда отправляются души умерших и где Янь-лао решает, в каком облике должен переродиться умерший в зависимости от его деяний в нынешней жизни.
Кто уже умер,
тот под землею уснул;
Ну а живой
по земле куда надо идет.
Кто уже умер,
тот бездыханен лежит;
Ну а живой
открывает без устали рот.
Умерший рано
скоро окончил свой век;
Знать не дано,
что на сотый случилось бы год.
Ждет нас приказ:
возвратиться к Владыке Небес,
Нам он себя
проявить до конца не дает.
Не заявляй
никогда о своей правоте;
Не возмущайся
неправотою другого.
Скажешь: «Я прав» —
исчезает твоя правота;
Станешь неправым,
сказав осуждения слово.
Если на белом нефрите изъян,
руки мастера сточат его;
Если исчезла в речах правота,
правота не появится снова.
Со стороны
смотрю, как в этом мире
Обстроены
предместья алтарями.
В одной семье
ушел из жизни кто-то —
Предместье все
собралось со слезами.
Разинут рты
и голосят над трупом,
Не ведая,
что скоро сгинут сами,
Что всем им тоже
демон вечной спячки
Лишь краткий миг
дает ступать ногами,
Что жизнь – точь-в-точь
как коврик под младенцем:
Едва просох —
и вот уж снова влажен.
Умерший ныне
глубоко закопан —
Умерший позже
угодит туда же.
Если сумеешь ничем не пленяться,
станешь с Жулаями рядом.
В теле сокрытые, сами собою
мигом откроются клады.
Смерти, рождения разного рода
все уничтожатся сразу,
После чего пребыванья в утробе
больше бояться не надо.
В час постиженья за чана-мгновенье
некуда станет стремиться —
Словно отец, повстречавшийся с сыном,
дал дорогую награду.
Демоны, люди на «внешних дорогах» —
все пред тобою смирятся,
А небожители в воздухе «Славно!»
петь для тебя будут рады.
Примечания: Жулай – титул будд, якобы появляющихся в миру по заведенному порядку, означает «так пришедший».
Чана – кратчайший период в индийском (буддийском) измерении времени, 1/10 0000 часть минуты.
Словно отец. – В этих словах содержится намек на притчу в «Лотосовой сутре», повествующую о блудном сыне. Убежав из дома отца, он много лет скитается, нанимаясь на самую грязную работу, и наконец попадает во двор к своему отцу. Узнав сына, отец долго подводит его к тому, что он будет наследником огромного состояния, боясь, что, если раскрыть это сразу, сын перепугается и убежит. И только после постепенного повышения от поденщика до главного управляющего открывает сыну, кто он такой на самом деле, и передает ему все богатство.
«Внешние дороги» – небуддийские учения, находящиеся как бы вне истинного пути Будды.
Небожители – один из видов сверхъестественных существ, сопровождающих Будду во время его проповедей.
Счастья врата
мы никогда не построим;
Счастью удары
наносят все наши деяния.
Даже узнав
разницу счастья и горя,
Не постигаем
тайну рожденья по знаменьям.
В скверне страстей
вовсе несчастья не видим;
Прибыли алчем
все чаще и все неустаннее.
Сами свершив
грех, в преисподнюю ввергший,
Плачем, что будды
не ведают к нам сострадания.
Во всем знать меру —
вот это и есть достаток.
С какою целью
богатства и деньги множить?
Долин глубины
запрудив, заполнить просто,
Но сердца мели
насытить ничто не может.
Взлет и упадок
не разнятся меж собою;
Смерть и рожденье —
все это одно и то же.
Умом постигни:
ни в чем постоянства нету,
К столетней жизни
стремиться совсем негоже.
Стал я богат,
только ты почему-то не рад;
Стань ты богатым —
на это я злиться не буду.
Пусть я богат,
но жалею о бедном тебе;
В бедности злобно
меня за богатство ты судишь.
Делай добро —
и тебе воздадут небеса;
Зло затаивший
себе же и сделает худо.
Если же ты
не поверишь советам моим,
В сутры вчитайся:
я знаю об этом оттуда.
Полей во владении
много у нашего дома.
Прельстит ли при этом
меня гуанпинский нефрит?
Пусть деньги появятся —
сам не смогу их истратить,
Что проку копить их,
когда умереть предстоит?
Я слышал – при трапезе
в праздник седьмого-седьмого
Бывает, что духам
даруется тоже еда:
Навеки утратили
яства, что были при жизни;