С холмов Куньцю
ее ладов круги.
На лак дракон
давал свою слюну;
На струны – феникс
шелк своей ноги.
Песнь «Гуанлин»
я до конца допел;
Мотив «Сиянье»
мне пора играть.
Сто золотых
единый стоит звук,
И тысячу
за песню могут дать.
Но только нет
со мною Чжун Цзы-ци,
Кто тайны сердца
мог бы угадать.
Примечания: Цинь – щипковый инструмент типа цитры.
Ишань – горы, на которых произрастают особые породы деревьев, дающих наилучшую древесину для музыкальных инструментов.
Куньцю – холмы, на которых добывают нефрит в виде ровных кружочков, идущих на лады музыкальных инструментов.
«Гуанлин», «Сиянье» – названия мелодий, первая из которых рождает бодрое настроение, свойственное молодости, вторая же, мирная и спокойная, больше подходит для человека преклонных лет.
Чжун Цзы-ци – друг легендарного музыканта Юй Бо-я, угадывавший по его игре мысли без слов. Когда Чжун Цзы-ци умер, Юй Бо-я разбил свой цинь – больше его никто не понимал. Здесь: друг далеко – и словно поэта покинул его Чжун Цзы-ци.
Шэнь-сю, Хуэй-нэн
Шэнь-сю (600?–706) и Хуэй-нэн (638–713) – два последователя пятого патриарха буддийской созерцательной школы чань Хун-жэня (602–675). По преданию, Хун-жэнь обещал передать свое одеяние и чашу для подаяния (патру), а вместе и руководство школой тому, кто наиболее точно и кратко выразит основную идею школы чань. Первым написал стихотворение Шэнь-сю, однако Хуэй-нэн оспорил его идею к своем стихотворении на те же рифмы, Хун-жэнь передал тайком, чтобы не вызвать раздоров, свое платье и патру Хуэй-нэну. Впоследствии первый основал северную школу чань, а второй – южную.
На стене Шэнь-сю написал стихи:
Нам тело – древо
просветленья-Бодхи,
Наш ум – подставка
Светлого Зерцала.
Всегда-всегда
усердно отряхайся,
Чтоб пыль мирская
к ним не приставала.
Прочтя их, Хуэй-нэн написал ответ:
Совсем не древо
просветленье-Бодхи,
Подставки нет
у Светлого Зерцала.
Но если вовсе
нет таких предметов,
К чему б тогда
мирская пыль пристала?
У Чжао
У Чжао (624–705), известная как императрица У-хоу или У Цзэ-тянь, жена императора Гао-цзуна (на троне в 649–684 гг.), родила ему двух сыновей, которых в 684 г. после смерти мужа в течение месяца одного за другим возвела на трон, а затем свергла, объявив «императором» себя. В 705 г. отказалась от власти, вновь возведя на трон старшего сына, после чего вскоре умерла.
Про ее знаменитое стихотворение злые языки говорили, что оно подправлено придворными.
Едва рассветет,
пойдем в императорский сад.
Немедля велим
весне наш направить доклад:
Да будут цветы
всю ночь напролет раскрываться
И пусть на заре
под ветрами не облетят.
Ван Бо
Ван Бо (Ван Цзы-ань, 650–675) – внук философа Ван Туна и внучатый племянник поэта Ван Цзи. Первые поэтические опыты появились, когда ему было всего шесть лет. В девять лет обратил на себя внимание своими дополнениями к «Истории Хань». В тринадцать лет был представлен ко двору, в четырнадцать началась его карьера. Двадцати шести лет от роду утонул, направляясь на службу в один из уездов. Входит в число «Четырех славных начал Тан» (Лу Чжао-линь, Ян Цзюн, Ло Бинь-ван, Ван Бо).
На ширме душистой
рисунок – весенние травы.
Святых челноки
рассветный багрянец соткали. —
Но все-таки лучше
дорога, где горы и воды
И где перед нами
цветов лепестки облетали.
Чэнь Цзы-ан
Чэнь Цзы-ан (Чэнь Бо-юй, 661–702) – ведущий поэт периода правления императрицы У-хоу (на троне в 684–705 гг.), автор многих официальных документов и эпитафий этого времени. В поэзии искал новые формы и мотивы. Его считают виднейшим наследником Тао Цяня (Тао Юань-мина) и предшественником великих поэтов эпохи «Расцвета Тан», прежде всего Ду Фу.
– Что впереди? —
Тех, кто придет, я вовеки не встречу.
– Что позади? —
Древние люди меня не встречали.
Думаю я:
Небо с Землею бескрайни, бескрайни —
И одиноко
слезы роняю в глубокой печали.
Примечание: Ючжоу – область на юге современной пров. Ляонин.
Я рад, что весна приходит
и в солнечную погоду
Родятся нежным покровом
травы молодые всходы.
Прискорбно, что в этом мире
ты так от меня далеко,
И лишь о холмах пою я,
любовь только их находит.
Кого я люблю – не вижу,
навстречу не поспешает,
Боюсь, что так и промчатся
мои молодые годы.
Поэты «Расцвета Тан»(правление императора Сюань-цзуна, на троне в 712–755 гг.)
Ван Цзи-лин
Ван Цзи-ли (Ван Чжи-хуань, 688–742) – чиновник, не поднявшийся на службе выше начальника уезда. От него осталось шесть стихотворений, из которых приводимое здесь самое знаменитое и входит во все хрестоматии.
Белое солнце
за гору скоро уйдет,
Желтой реки
к морю потоки стремятся.
Чтобы увидеть
тысячемильную даль,
Ярусом выше
надо на башню подняться.
Примечание: Башня Хэцюэлоу (Башня Журавлей и Воробьев) – древняя башня на юго-запад от уездного города Юнцзи, построенная на холме над Желтой рекой (Хуанхэ).
Ли Ци
Ли Ци (690–751) – уроженец нынешней пров. Сычуань, в 725 г. прошел первым на государственных экзаменах, стал начальником уезда, потом служил в пограничных областях, но вскоре ушел со службы и жил отшельником. Из его стихов наиболее знамениты посвященные жизни в пограничье.
Желтые тучи
возле заставы Яньмэнь;
В пыльную бурю
солнце садится под вечер.
Тысяча всадников
в черных собольих мехах —
Их называют:
войска Юйлиньского дети.
«Северный снег» —
золотая свирель запоет;
«Тучи и воды» —
конское ржанье ответит.
Полог натянутый —
пьют виноградное там,
Благо сердца их
всегда утешаются этим.
Примечания: Яньмэнь – застава в Великой стене в северной части нынешней пров. Шаньси.
Войско Юйлиньское – особые пограничные войска, воины которого (дети заслуженных ветеранов) воспитывались в специальных государственных училищах.
«Северный снег», «Тучи и воды» – названия походных песен.
Ван Вэй
Ван Вэй (Ван Мо-цзе, 699–761) – один из крупнейших поэтов эпохи «Расцвета Тан». Сдав успешно в 721 г. государственные экзамены, был послан служить на границу, но потом переведен в столицу, служил при дворе в должности помощника главного советника трона. Свою должность ценил невысоко, потому большинство его стихов – нежная лирика, связанная с небольшим поместьем Ванчуань в горах южнее столицы Чанъань. По духу близок к другому великому поэту – Мэн Хао-жаню. Знаменита его стихотворная перекличка с другом Пэй Ди (712–?). Часто указываемая дата его рождения (702), видимо, ошибочна, ибо тогда он оказывается моложе своего младшего брата Ван Цзиня (р. 700).
После дождя
обновились пустынные горы,
Вечером осень
с неба спускается к нам.
Ясной луны
пробирается свет между сосен;
Чистый источник
сверху бежит по камням.
Гомон в бамбуке —
домой возвращаются прачки;
Лотос дрожит,
уступая рыбацким челнам.
Вам бы хотелось
весеннего благоуханья? —
Значит, у нас
задержаться приходится вам!
Тебя писал я
на портрете юным;
Хоть ныне ты
достиг преклонных лет,
Но и сегодня
каждый твой знакомый
Увидит здесь
твоей весны расцвет.
Примечание: Цуй Син-цзун – один из друзей Ван Вэя, часто упоминаемый в его стихах (и сам поэт), но почти все его стихи утрачены.
Утренний дождик, прошедший в Вэйчэне,
легкую пыль увлажнил.
Иссиня-синим стал дом для гостей,
зелень на ивах – свежей.
Друг мой, я вас приглашаю еще раз
чарку вина осушить —
Из Янгуаня на запад уйдете,
близких там нету людей.
Примечания: Аньси – западные области танского Китая, населенные по большей части кочевыми некитайскими племенами.
Вэйчэн – другое название Сяньяна, города возле столицы империи Тан Чанъани.
Янгуань – застава на крайнем западе, дальше начинались некитайские земли. После стихотворения Ван Вэя это название стало символом разлуки с родиной. Об адресате стихотворения Юане Втором ничего не известно.
Живу один в чужом краю,
и здесь я всем чужой.
В веселый праздник все сильней
тоскую о родных.
Я знаю: братья там, вдали,
на гору поднялись,
Кизил воткнули в волоса,
но нет меня средь них…
Примечания: Девятое число девятой луны – праздник осеннего равноденствия, один из 24 китайских годовых праздников.
Кизил воткнули в волоса. – В праздник осеннего равноденствия в Китае поднимались на возвышенности, воткнув в волосы гроздь кизила.
На речке Мэнцзинь
свою я оставил семью,
И устье Мэнцзинь
как раз против наших ворот.
Цзяннаньские лодки
все время плывут по реке —
До дому письмо
неужто опять не дойдет?
Вы приехали, друг,
из далекой родной стороны,
И, должно быть, про все
вы узнали в родной стороне.
Расскажите же мне,
скоро время придет или нет
Зимней сливы цветам
распускаться в узорном окне.
Увидел я нынче,
как зимняя слива раскрылась;
Услышал я снова,
что птичье разносится пенье.
Я рад всей душою
смотреть, как весенние травы
Ростки свои робко
по яшмовым тянут ступеням.
Примечания: Мэнцзинь – местность на реке Хуанхэ, где жила семья поэта.
Цзяннань – земли к югу от реки Янцзы, куда по службе был направлен Ван Вэй. Сообщение между ними было возможно только на лодках, проплывавших по Великому каналу.
Зимняя слива (мэй) – род сливы, цветущей, когда еще лежит снег. Ее цветение – символ наступления весны.
Сижу одиноко,
укрывшись в бамбуковой чаще.
Дотронусь до цитры
и вторю протяжным ей свистом.
Я в темном лесу,
и никто не узнает об этом,
А против меня
поднимается месяц лучистый.
Пустынны горы —
в них людей не видно,
Лишь голоса
звучат их отдаленно.
Заката отблеск
в лес проник глубоко,
Сияет луч
на мху темно-зеленом.
Ли Бо
Ли Бо (Ли Тай-бо, 701–762) – один из величайших поэтов времени «Расцвета Тан» и в истории китайской поэзии вообще. Родился в семье чиновника в Суйе, на дальней западной окраине страны (территория современного Киргизстана), потом, по мере перевода отца по службе, еще ребенком объехал всю страну и сохранил страсть к скитаниям до конца жизни. Служил при дворе императора-мецената Сюань-цзуна, но вскоре службой пресытился и вновь отдался страсти к перемене мест. В его поэзии, разнообразной, свободной и раскованной, можно найти описания самых разных мест, обычаев, фауны и флоры. Знаменит также вольностями относительно формы стихов и пристрастием к вину. С его именем связано много легенд, послуживших основой целого ряда новелл и повестей. Одна из них говорит, что он был бессмертным, изгнанным за пьянство, и что он утонул, пытаясь обнять отражение луны, в которую был влюблен в предыдущем рождении. На самом деле он умер в изгнании и немилости, обвиненный в сочувствии к мятежнику Ань Лу-шаню.
Окружен я цветами,
кувшин мой наполнен вином.
В одиночестве пью —
из друзей не нашел никого я.
Поднял я свой бокал,
ясный месяц к себе пригласил,
Тень с другой стороны —
и теперь уже стало нас трое.
Правда, месяц отстал,
пить вино он еще не привык,
Но зато моя тень
повторяет все точно за мною.
Ненадолго сюда
ясный месяц привел мою тень,
Но ведь радость приходит
всегда мимолетной весною.
Я пою – и качается
месяц туда и сюда,
Я пляшу – и вослед
моя тень извивается странно.
Мы, покуда трезвы,
наслаждаемся встречей нежданной,
Разбредемся потом,
когда будем совсем уже пьяны.
Нас связала навек
необычная эта прогулка,
Будет новая встреча —
на Млечном Пути за туманом.
Возле постели
пол, озаренный луной:
Кажется – это
иней лежит предо мной.
Взор поднимаю —
ясную вижу луну;
Взор опускаю —
край вспоминаю родной.
Златая моя пиала
вином виноградным полна.
Пятнадцать степных лошадок под вьюком
певице из У цена.
Подведены брови ее темно-синим,
парча на туфлях красна,
Коверкая мило слова, напевает
прелестную песню она:
«На коврике из черепаховых планок
совсем опьянели вы —
Под пологом, алым, словно фужун,
я буду ли вам нужна?»
Примечания: У – область в нижнем течении Янцзы, славившаяся своими певицами и танцовщицами.
Фужун – красный лотос.
Цинь напевает: «В Воротах Дракона
зелень свежа шелковицы.
В яшмовом кубке отменно вино —
с небом прозрачным сравнится.
Струны проверю, колки обмету —
выпейте, сударь, со мною.
Красное станет для нас бирюзовым,
чуть зарумянятся лица».
У чужеземки
облик, подобный цветку;
Смех ее вихрем
возле жаровни кружится.
Смех ее вихрем кружится,
легкое платье танцует.
«Сударь, пока вы не вовсе пьяны,
вас на покой отведу я».
Примечания: Цинь – род цитры.
Ворота Дракона – ушелье на большой излучине реки Хуанхэ.
Чистый осенний ветер,
Месяц осенний светит.
Листья опали, —
слетелись, рассыпались снова;
Мерзнут вороны, —
присядут, взовьются опять.
Друга я вспомнил – увижу ли друга,
скоро ли встретимся мы?
Эту минуту, мгновение это
трудно сейчас описать.
Примечание: Во время Тан стихи писались в каком-либо определенном размере. Это стихотворение Ли Бо рассматривалось как поэтическая вольность. Однако Ли Бо использовал здесь формы народной поэзии, которые в конце Тан стали широко применять различные поэты.
Когда Гоу-цзянь, повелитель Юэ,
из У возвращался с победой,
А верный правителю ехал домой,
в парчовое платье одетый,
Придворные девы, как стая цветов,
толпились в весенних покоях…
Сегодня же здесь куропаток табун
взлетел – и скрывается где-то.
Примечание: Повелитель Юэ (нынешние пров. Фуцзянь и Чжэцзян) Гоу-цзянь в 473 г. до н. э. захватил владение У (нижнее течение Янцзы) и присоединил его к своим землям. Его вельможа Фань Ли, по плану которого была достигнута победа, после этого ушел от дел и вернулся в свои родные края.
На Бреге Осеннем
парчовая птица-верблюд —
Высокому Небу
и людям всем на удивленье.
У вод неподвижных
нерадостный горный петух:
Не смеет он в речке
взглянуть на свое отраженье.
Примечания: Птица-верблюд – страус, завезенный в императорские парки из южных стран.
Горный петух – фазан, обычно считается красивой птицей, но с появлением птицы-верблюда о фазане все позабыли.
Ду Фу
Ду Фу (Ду Цзы-мэй, 712–770) – один из величайших поэтов Китая периода «Расцвета Тан». Родился в знатной и богатой семье, воспитывался в доме деда, поэта Ду Шэнь-яня (646–708), одного из основателей системы стихосложения, в которой потом Ду Фу стал общепризнанным корифеем. Ду Фу рос при дворе в роскоши и достатке, его ранние стихи носят придворный характер. В 755 г. во время мятежа Ань Лу-шаня остался верен трону и вместе с императором бежал в Шу (Сычуань), где познал крайнюю нужду. Его стихи последнего периода полны горечи и гнева. Ду Фу был связан дружбой со многими поэтами (составившими кружок «восемь бессмертных пьяниц»), и особенно крепко – с Ли Бо, которого спас, заступившись за него после того, как его обвинили в переходе на сторону мятежников.
Не жемчугами,
не яшмой клинок изукрашен,
С края земли
в нашу страну привезенный.
Так почему же
дивное диво творится:
Каждую ночь
он сверкает, как луч заостренный.
Ввысь неизбежно
взмоет дыхание тигра;
Можно ль надолго
тело упрятать дракона?
В суетной пыли
еще не исчезли страданья —
Пусть же владеет
тобой государь просвещенный.
Примечание: Фань – область обитания тибетских племен, славившихся своими клинками.
Летит – будто снег, сядет – словно нефрит
осеннего чистого цвета.
Ему удивительных перьев не жаль
при дальних полетах по свету.
Когда он в полях – что заставит его
утратить сердечные силы?
А рядом с людьми – что принудит его
попасться в силки и в тенета?
Всю жизнь он охотится сам по себе,
и равных – он знает – не будет.
Есть сотни других – но ему не стерпеть
позора захлопнутых клеток.
Как Пэн – до девятого неба взлетит,
найдя там предел безопасный, —
Где зайцу в глубинах всех трех его нор
забот о спасении нету.
Примечания: Пэн – легендарная птица, пролетающая за день десятки тысяч ли и превосходящая всех известных птиц.
Девятое небо – высшее из небес в системе китайских космогонических представлений.
Заяц. – Имеется в виду Лунный заяц, легендарное существо, живущее на Луне в полной безопасности (добраться до него невозможно).
Подобного черного ястреба мы
еще никогда не видали.
Моря пересек он и, верно, явился
из далей полночного края.
Крылами прямыми он воздух сечет,
багрянец границ – не преграда.
Немало холодных ночей он по зимам
скрывался на склонах Янтая.
Мечтает поймать его каждый ловец,
но все их искусство напрасно:
Весенние гуси, с ним вместе вернувшись,
в тенета одни попадают.
В холодных просторах для тысячи ли
один только день ему нужен.
Зрачки золотые и когти из яшмы —
такое нечасто бывает.
Примечание: Янтай – горы в районе нынешнего Пекина, в то время крайней северо-восточной области Китая.
Стаи белоголовых ворон собрались
на чанъаньских стенах городских.
По ночам подлетают к воротам Яньцю,
шум и гам поднимают на них.
Направляются после в жилища людей,
что-то в пышных покоях клюют,
А хозяин покоев – сановник большой —
он от варваров скрылся лихих.
Измочалил свою золоченую плеть,
в спешке девять загнал скакунов;
Домочадцы его – плоть и кости его —
вместе с ним убежать не смогли…
У кого возле пояса черный коралл,
драгоценных подвесок набор? —
Просто жалко глядеть: императорский внук
на обочине плачет в пыли.
Отвечать не решается он на вопрос,
как фамилия, имя его;
Говорит о невзгодах и муках своих,
молит взять его – хоть бы рабом:
«Пробежало, мне кажется, целых сто дней,
как скрываюсь в колючих кустах;
Неизраненной кожи кусочка сейчас
не осталось на теле моем».
Императора Гао-ди царственный внук
должен быть и в несчастье велик,
И драконово семя не может никто
с человеком обычным сравнить.
Но шакалы и волки в столице сейчас,
а дракон – где-то в диких полях;
Хорошо, что сумел императорский внук
драгоценную жизнь сохранить.
Заводить бы не стоило долгую речь,
подойдя к перекрестку дорог,
Но пускай отдохнет императорский внук,
я даю ему дух перевесть:
«Ночью ветер с восточной подул стороны,
он зловоние крови донес;
На востоке горбатых верблюдов теперь
в наших древних столицах не счесть.
Славны мощные воины северных стран,
крепко тело их, руки сильны.
Сколь они безрассудными стали теперь! —
сколь бывали надежными встарь!
Но я слышал: Сын Неба ушел на покой
и наследнику трон уступил.
Вмиг смирился на севере южный шаньюй —
столь премудр молодой государь.
В гневе он расцарапал лицо – в Хуамэнь
он готовится смыть свой позор;
Опасается только засад чужаков,
охраняющих каждый проход.
Пусть я плачу с тобой, императорский внук, —
в опасениях трусости нет.
Дух высокий пяти знаменитых могил
в его сердце вовек не умрет».
Примечания: Стихотворение написано в 756 г., когда императорские столицы Чанъань и Лоян были захвачены войсками мятежного военачальника Ань Лу-шаня, а император со своим двором бежал в Шу (ныне Сычуань). Вскоре, отказавшись от трона, император Сюань-цзун (на троне в 712–756 гг.) передал правление своему сыну Су-цзуну (на троне в 756–761 гг.), который сумел усмирить мятеж.
Гао-ди (Гао-цзу, на троне в 618–626 гг.) – основатель империи Тан.
Южный шаньюй – племена гуннов (сюнну), много столетий угрожавшие северным границам Китая, в середине II в. разделились на северных сюнну, откочевавших в район Байкала, и южных сюнну, покорившихся Китаю. Су-цзун, вступив на трон, призвал на помощь в войне против мятежников южных сюнну во главе с их предводителем «южным шаньюем».
Хуамэнь – застава в центральной части нынешней пров. Ганьсу (район Чжанъе).
Пять знаменитых могил – погребения пяти первых танских императоров: Гао-цзу, Тай-цзуна, Гао-цзуна, Чжун-цзуна, Жуй-цзуна.
В восьмую луну, когда осень в разгаре
и ветры сердитые воют,
Был вихрем закручен камыш на лачуге,
ее покрывавший в три слоя,
И ветер понес через реку камыш,
рассыпал его за рекою.
Взлетевший высоко, как редкая сеть,
на леса вершинах застрял,
Летевший внизу, покрутился и в пруд
в глубокую воду упал.
Я стар и бессилен – а в южной деревне
мальчишки собрались гурьбой,
Они на глазах, никого не стесняясь,
чинят настоящий разбой,
Бесстыдно охапками тащат камыш
куда-то в бамбуковый лес. —
Потрескались губы, и рот пересох,
беззвучно кричу я: постой!
Бреду я домой, опираясь на посох,
устал – отдышаться не в силах.
Вот ветер утих, поднимается туча,
вся черная, словно чернила.
Мрачнеет, мрачнеет осеннее небо,
вечерняя темень сгустилась…
Холщовый покров холоднее железа —
истерся за множество лет.
Детишки подкладку ногами порвали,
крутясь, ожидают рассвет.
Над их изголовьем вода протекает,
нигде от дождя не укрыться,
От сырости ноги у них онемели,
от стужи спасения нет.
Сегодня страну мятежи охватили,
давно я не сплю беззаботно,
В промозглые и бесконечные ночи
не брезжит мне утренний свет.
Хочу я на сотни, на тысячи комнат
построить огромный дом,
И пусть бы все бедняки Поднебесной,
смеясь, поселились в нем,
И пусть бы стоял, неприступный, как горы,
под ветром и под дождем. —
Ах, было бы славно увидеть такое
хотя бы одним глазком!
Тогда пусть бы рухнул мой собственный кров
и сам я замерз бы потом.
Гусь сиротливый
еды не клюет и не пьет,
В небе кричит,
вспомнив о стае летучей.
Кто пожалеет —
его одинокую тень
Скроют вот-вот
тысячеслойные тучи.
Скрылся из глаз —
кажется, виден еще;
Множится плач —
вроде бы слышится лучше…
Нет, то вороны
без толку в поле галдят,
Громко орут,
с криком сбиваются в кучи.
Вне Цзяньских пределов внезапно узнал
о взятии Северной Цзи.
Услышал – и сразу закапали слезы,
одежду мою заливая.
Спешу я увидеть жену и детей,
тоска моя сразу прошла;
Поспешно свернул я «Стихи» и «Преданья»,
от радости разум теряю.
Средь белого дня беззаботно запел
и вволю напился вина;
Зеленые юноши вместе со мной
стремятся к родимому краю.
И вот миновали ущелье Бася,
прошли сквозь ущелье Уся
И далее вниз, до Сянъяна добравшись,
к Лояну стопы направляем.
Примечания: Восточная Столица – Лоян, называлась так в отличие от Западной Столицы – Чанъани. В Лояне во время мятежа Ань Лу-шаня – Ши Чао-и (755–762) оставалась семья Ду Фу, сам же он вслед за императорским двором бежал в Шу (нынешняя пров. Сычуань).
Вне Цзяньских пределов. – Цзянь, или Цзяньмэнь, – застава на севере Сычуани, ведшая на север, в Чанъань.
Северная Цзи – древняя область, обнимавшая нынешние пров. Хэнань и Хэбэй, которые назывались также соответственно Южной и Северной Цзи. Правительственные войска в 762 г. взяли Южную Цзи, предводитель мятежников Ши Чао-и бежал в Северную Цзи, где был обезглавлен своими же сторонниками. После этого обе Цзи были умиротворены.
«Стихи» (или «Книга песен», «Ши цзин»), «Предания» («Шу цзин») – классические книги, древнейшие образцы китайской поэзии и истории.
Бася, Уся – ущелья на реке Янцзы, через которые лежит наиболее удобный и быстрый путь из Шу (Сычуани) в восточные районы Китая.
Сянъян – город в пров. Хубэй, от которого проходит прямой путь на Лоян.
В стихотворении точно обрисован путь поэта: из центральной части пров. Сычуань на юг до Янцзы, потом через Три Ущелья (Бася и Уся – два из них) на восток до выхода из гор, затем по равнине на северо-восток до Сянъяна и далее на Лоян.
Ханьшань-цзы
Ханьшань-цзы (конец VII – начало VIII в.) – этого поэта часто называют таинственным. Легенда гласит, что он жил отшельником на горе Ханьшань, возле Сучжоу. Однажды он спустился с гор; то, что он увидел, вызвало его негодование, и он вернулся в свою пещеру. Посланные вдогонку люди видели, как он вошел в пещеру и вход в нее закрылся. Более его никто не видел, а на плоском обрыве было начертано триста его стихотворений, существующих и доныне.
Я, недостойный,
с гор ненадолго спустился,
В город вошел,
окруженный стенами и рвом.
Сразу навстречу
девушек шумная стая,
Стройных собою,
милых, прелестных лицом.
Головы так
в Шу украшают цветами,
Слоем густым
пудра лежит на румянах;
Из серебра
золоченых браслетов узоры,
Шелк на одеждах
красный, лиловый, багряный.
Алые лица,
свежие, как у бессмертных;
На поясах
благовонья благоухают.
Встречные все
их провожают глазами,
Похотью глупой
мысли свои оскверняют.
Этот, воскликнув:
«Такая одна в целом свете!» —
Тенью бесплотной
за ней как во тьме поспешает.
Будто бы пес,
пересохшие кости грызущий,
Губы сухие
лижет в усильях напрасных;
Вовремя он
не сумел удержать свой рассудок,
Неотличим он
ничем от скотины безгласной.
Стала бы дева
сейчас же седою старухой,
Дряхлою, страшной,
уродливее привидений, —
Он бы причину
для мыслей собачьих утратил,
Но не попал бы
и в земли, где нет треволнений.
Примечания: Шу – нынешняя пров. Сычуань.
Земли, где нет треволнений – т. е. земли бессмертных.
Сердце мое
сходно с осенней луной:
В мутном пруду
непорочной блестит белизной.
В мире ни с чем я
это сравнить не умею.
Что мне сказать? —
поделитесь словами со мной.
Цэнь Шэнь
Цэнь Шэнь (715–770) происходил из небогатой семьи, и лишь его дед Цэнь Вэнь-бэнь занимал при дворе значительные посты. Сдав в 744 г. государственные экзамены, был в 749 г. назначен на пограничный запад в Аньси, где прослужил долгое время. Поэзия его известна своими описаниями западного («варварского») быта. Другие постоянные мотивы – тоска по родным краям и дружеские послания. Во время мятежа Ань Лу-шаня (755) остался верен трону и был введен своим другом Ду Фу в придворные круги. Как поэт, описывающий жизнь на чужбине, а равно военные походы, ставится в один ряд с Гао Ши.
Цзюцюаньский наместник на нашем пиру
в руки меч – и пустился в пляс.
В зале вина расставлены, барабан
ударяет в полночный час.
Кастаньеты стучат, раздается напев —
разрывается грудь в тоске,
И на этом пиру, где увиделись мы,
слезы льются дождем из глаз.
Зазвенела пипа́, вторит флейта ей,
они вместе мотив ведут.
Дети племени Цян и мальчишки Ху
эту песню хором поют.
Мясо пестрой коровы шипит над огнем,
приготовлен дикий верблюд.
Пусть вином знаменитым с реки Цзяохэ
кубки полные нам нальют.
Третья стража придет – и улягусь я,
опьяненный, в лагере спать…
Как хотел бы я у хребта Циньшань
очутиться во сне опять!
Примечания: Цзюцюань – округ танского времени в центральной части нынешней пров. Ганьсу, где поэт служил в 650–651 гг. под началом наместника Гао Сянь-чжи (ум. 775).
Пипа́ – струнный музыкальный инструмент типа лютни.
Цян (тибетское племя) и Ху (тюркские и иранские племена) – древние насельники этих мест.
Цзяохэ – река и селение в районе нынешнего Турфана.
Циньшань, или Циньлин – горный хребет к югу от Чанъани – столицы танского Китая, где были родные места Цэнь Шэня.
Изогнутым луком восходит луна,
повисла над самой стеною.
Сияет луна, озарила Лянчжоу,
взойдя над стеной городскою.
Лянчжоу раскинулся вширь на семь ли,
сто тысяч семей здесь живет.
Чуть слышно кочевник-чужак заиграл,
пипа́ его грустно поет.
Пипа́ зазвенела – тоску на душе
никак не могу превозмочь,
А ветер осенний свистит и свистит,
и тянется, тянется ночь.
Как много сегодня друзей удалось
мне в ставке Хэси повстречать!
С друзьями давно мы расстались – с тех пор
три года прошло или пять.
Отсюда под башней ворот Хуанмэнь
осенние травы видны.
Как можем под старость мы вместе сойтись?
Мы все незнатны и бедны.
И часто ли в жизни приходится нам
беспечно и громко смеяться?
Так выпьем за встречу по доу вина —
и будем мертвецки пьяны.
Примечания: Лянчжоу – центр Хэси, обширной области западнее большой излучины реки Хуанхэ, населенной в те времена тибетскими (Цян) и тюркскими и иранскими (Ху) племенами. От племен Ху в Китай пришел музыкальный инструмент типа лютни, известный как пипа́.
Доу – мера объема, около 10 л.
Должно быть, в шестой луне на Хошань
жара сильней и сильней.
У входа в ущелье горы Читин
не видно совсем людей.
Я знаю, ты в крепости жить привык
у склонов хребта Цилянь,
Луньтай не навеет тебе печаль
луною яркой своей.
Мы в винную лавку, оставив коней,
надолго заходим с тобой.
На запад далекий, за тысячи ли,
идешь на кочевников в бой.
Ты громкого имени скоро добьешься,
получишь награды, почет:
Ведь ты закаленный невзгодами муж,
ведь ты – настоящий герой.
Примечание: Хошань, Читин, Цилянь, Луньтай – города и горы в Западном Крае (нынешняя пров. Синьцзян), в танское время были крайними точками китайской администрации, достаточно непривычными для китайцев по природным условиям, к тому же они были заселены некитайскими народами.
Гляжу на восток, на дорогу домой,
к далеким, далеким краям.
Мокры рукава – и один и другой —
никак не просохнуть слезам.
Мы встретились с вами верхом на конях,
ни кисти у нас, ни бумаги,
Но, может быть, весточку, хоть на словах,
домой через вас передам.
Вэйшуйские воды
отсюда текут на восток.
В урочное время
достигнут пределов Юнчжоу.
Хочу я добавить
в них два ручейка моих слез:
Пусть вместе текут
до самого дома родного.
Примечания: Вэйшуй – река, приток Хуанхэ, на которой стоит столица танского Китая Чанъань (ныне Сиань).
Юнчжоу – область, центром которой была Чанъань, родные места Цэнь Шэня.
Немалое время
я жил в этих землях когда-то,
А в нынешний год
вернулся – как будто домой.
Я тронут, что снова
над речкою Фэнь эта ива,
Встречая меня,
склоняется передо мной.
Примечание: Фэнь – левый приток Хуанхэ в южной части нынешней пров. Шаньси. Там же располагался округ Пинъян.
Торжественным шагом
восходим по красным ступеням.
Мы в ведомствах разных
в разрядах Цзывэйских палат.
Мы утром как должно
вступаем в придворный порядок;
Под вечер с собою
уносим дворцов аромат.
С седой головою
скорбим, что цветы опадают;
Под темною тучей,
на зависть нам, птицы летят.
Наш мудрый правитель
огрехов в делах не допустит,
И мы понимаем:
нечасто наш нужен доклад.
Примечания: Посылаю Ду. – Имеется в виду Ду Фу. Цэнь Шэнь и Ду Фу оба служили при дворе вступившего в 756 г. на трон императора Су-цзуна.
Цзывэйские палаты – центральный дворец в Восточной Столице танского Китая Лояне – находился в Запретном городе (резиденции императора), в нем располагалась главная дворцовая канцелярия. Ду Фу занимал должность «собирателя упущенного» (ши-и) в правом (западном) ведомстве, а Цэнь Шэнь – «заполнителя лакун» (буцзюэ) в левом (восточном) ведомстве.
Гао Ши
Гао Ши (Гао Да-фу, 706?–765) родился в Бохае, на крайнем северо-востоке страны, в бедной семье. После многих тщетных попыток устроился на войсковую должность в западных областях, когда ему было около сорока. Во время мятежа Ань Лу-шаня (755) остался верен трону и попал в близкое окружение императора. Стихи начал писать в зрелом возрасте, их главная тема – тяготы походов и боев. Обычно его имя ставят рядом с именем Цэнь Шэня.
В 26-й год Кай-юань у меня гостил человек, вернувшийся из похода за пограничные укрепления, куда он сопровождал императорского цензора гуна Чжана. Он написал «Яньский напев», который показал мне, Ши. Взволнованный делами пограничного похода, я вторил ему этими стихами.
Огонь и дым объяли Хань
на северо-востоке.
Из дома ханьский генерал
идет в поход далекий.
Должны мужчины быть в боях
упорны и тверды,
Таких оценит государь
и наградит высоко.
Гром барабана в Юйгуань,
металла слышен звон,
И вьются меж теснин Цзиши
полотнища знамен.
Письмо полковника с пером
летит через Ханьхай:
Шаньюй охотится в горах,
его костер зажжен.
Все было тихо у границ
на реках и в горах, —
Как буря все смешал набег
ватаги на конях.
Бойцы в отряде головном
в опасности смертельной, —
Но всё танцуют и поют
красавицы в шатрах.
Трава желтеет у границ,
в степях проходит осень,
В войсках у осажденных стен
ряды редеют к ночи.
Награды жаждет генерал
за этот бой с врагом.
Пусть сил уж нет – но он в горах
осаду снять не хочет.
В походе дальнем жизнь горька,
доспехи тяжелы,
В разлуке слезы у солдат
из глаз бегут рекой.
На юг от города жена,
гнетет ее тоска:
На север Цзи ушел супруг,
покинув дом родной.
Кружатся вихри у границ. —
Кто стерпит их порыв?
Пустой простор в чужом краю. —
Где есть еще такой?
Клубятся тучи целый день,
злой ветер тело жжет,
И слышится холодный звук
котлов в тиши ночной.
Мечи сверкают с двух сторон,
смешавшись, кровь течет.
А в смертный час кому нужны
награды и почет?
И если вы с таким трудом
пустыню всю прошли,
Зачем доныне вспоминать
о полководце Ли?
Примечания: Яньский напев – напев на мотив песни древнего владения Янь (район нынешнего Пекина). В песнях Янь воспевались воины, ушедшие в дальний поход и не вернувшиеся на родину.
26-й год Кай-юань – 738 год.
Гун Чжан – Чжан Шоу-гуй, в 735 г. совершивший поход против северных племен киданей, не вполне удачный; его «Яньский напев» утрачен (гун – второй после вана почетный титул в старом Китае).
Хань – древнее название Китая.
Юйгуань (или Шаньхайгуань) – крайняя восточная застава у залива Бохай, от нее начинается Великая стена.
Цзиши – горы у залива Бохай, возле заставы Юйгуань.
Письмо с пером – срочная военная депеша.
Ханьхай – восточная часть пустыни Шамо.
Шаньюй – предводитель племен сюнну (гуннов).
На юг от города – от столицы танского Китая города Чанъани.
Цзи – древнее название пров. Хэбэй и северной части Хэнань.
Холодный звук котлов – котлы для варки пищи в походах ночью употреблялись для сигнализации и отбивания времени («страж»).
Полководец Ли – Ли Гуан (170–141 до н. э.), военачальник, успешно воевавший против некитайских кочевых племен на крайнем западе.
Цуй Шу
Цуй Шу (середина VIII в.) происходил из бедной семьи, но отказывался от всякого покровительства и собственным трудом и упорством в 738 г. добился успеха на государственных экзаменах. Поэт тонкого и изящного стиля. Впервые прославился данным стихотворением.
Праведным троном
палата возрождена.
Небом холодным
жемчужина эта дана.
Ночь наступает —
две полных луны предо мною;
Зной миновал —
светится только одна.
В ясные дни
сиянье ее не погасишь;
Тучи сберутся —
она уж почти не видна.
Видя заранее
пору великого мира,
В славной столице
сокровища копит страна.
Примечание: Стихотворение написано в честь передачи сокровищ в государственные хранилища в недавно отстроенном после пожара Зале Испытания Просветленных. Необыкновенная жемчужина сравнивается с Огненной Жемчужиной буддийских легенд, приносящей благоденствие народу и государству. Дата написания – около 757 г., когда после мятежей началось возрождение столиц. Из небольшого числа произведений Цуй Шу это стихотворение самое знаменитое.