— Не уходи! — Она доверчиво обняла меня. — Останься, пожалуйста. Я боюсь спать, ты всегда уходишь. Я просыпаюсь, а тебя больше нет.
Куда я теперь уйду от тебя?!
Я молча перебирал ее мягкие волосы, которые разметались на моей груди, слушал ее прерывистое дыхание. И улыбался, как последний дурак.
«Если нельзя, тогда почему я здесь, а, Герман? Почему ты сам меня привез сюда, если я тебе не нужна?»
Она страстно верила всему, что говорила. И ведь права. Сильная малышка, рядом с ней я чувствовал себя трусом.
Не забыла меня. Примчалась, наплевав на обиду, на то, что так и не дал ей того, что она хотела, на месяцы молчания, она не знала даже, как я отреагирую на ее приезд. Не понимала, как сама рискует, глупая! Я был уверен, что она говорит правду, но сейчас это не главное. Так искренне обо мне никто и никогда не заботился, не защищал…
Ни одна женщина не спала на моей руке так невинно и так соблазнительно. Кора, почувствовав, что я думаю о ней, прижалась ко мне еще сильнее, пробормотала что-то во сне и задышала уже спокойнее.
«Я тебе нравлюсь. Очень сильно нравлюсь».
А вот здесь ты ошиблась, Каролина, но это и к лучшему.
Я осторожно убрал с себя ее руку и с большим сожалением встал с кровати. Будить ее, чтобы она разделась, я не стал. И не разрешил себе до нее дотронуться. Не так. Не когда она спит, вымотанная после сумасшедшего дня. Сердце сжималось от нежности, я не мог отвести взгляда ее нежного, по-прежнему наивного лица. За эти месяцы она стала еще красивее. Ты мне тоже снилась, Кора, и намного чаще, чем мне того хотелось. Но сегодня я вряд ли засну.
Она тихо спала, укрытая пледом, когда я вышел из спальни. Теперь нужно заняться своей безопасностью. Только так я мог защитить Кору. Поэтому не спать сегодня придется не только мне.
А под утро, зайдя на сайт, я купил ей обратный билет до Афин. Теперь уже на сегодня. Прости, малышка, но так надо. Я знал, что прав, это единственно правильный путь для нас обоих, но легче от этого не становилось. На этот раз расстаться с ней будет еще сложнее.
Верным решением было бы сейчас же убраться отсюда, перепоручив ее тому же Глебу, который точно сделает все как надо и будет держать язык за зубами. Но вместо этого я вернулся в спальню и, как мазохист, просто смотрел, как она спит. Покорно ждал, когда она сама проснется, чтобы поймать ее первую сонную улыбку. Чтобы убедиться, что снова увижу мягкий свет в ее глазах. Что мне не показалось, она моя.
— Привет!
Она лениво потянулась, закинув руки за голову, а потом испуганно обвела взглядом комнату и, увидев меня, изумленно охнула.
— Я тебе не снюсь, Кора. Пора просыпаться. — Я не удержался, подошел к кровати и присел рядом с сонной девушкой. Удивительно, но даже здесь, в моей спальне, от нее пахло цветами.
— Сколько времени?
Она понуро опустила плечи, но вставать из постели не торопилась. Будь моя воля, она бы каждое утро в ней просыпалась.
— Пора собираться и ехать за твоими вещами. У тебя самолет через три часа. Завтракать будешь?
Она молча покачала головой, даже не взглянув на меня. Что ж, к лучшему, хотя наверняка еще устроит бой.
— Выйди, пожалуйста, мне нужно привести себя в порядок. Я буду готова через пятнадцать минут.
В отель мы ехали молча, Кора сидела, уткнувшись в свой новый мобильный, изредка чему-то улыбалась.
— Я сам провожу тебя в аэропорт, если ты не против, — я нарушил тишину, потому что впервые за очень долгое время она меня по-настоящему угнетала. — Кора, когда прилетишь, сразу набери мне и потом еще раз, как доберешься до своей деревни.
— Ты сейчас похож на мою бабушку. — Она грустно улыбнулась. — Конечно, я тебе позвоню, я же все понимаю. Ты, главное, береги себя, хорошо?
— Не волнуйся за меня. Это не первые и не последние люди, которые хотят убрать меня с дороги. Но пока никому не удавалось. И знаешь почему?
— Почему? — В ее нарочито спокойном голосе я все же расслышал интерес.
— Потому что я на своем месте, Кора. Этот мир стал моим, и он не намного более жесток, чем тот, в котором я вырос. И я буду идти дальше…
— И строить свою империю, — она с легкостью подхватила мои слова. — Эти ребята как раз так и говорили. Что ты строишь империю и скоро их растопчешь.
— Так и будет. Отец сделал правильный выбор: Сева не удержал бы в своих руках ничего, но вместе мы неплохо справляемся.
Кора молчала, больше ни о чем не спрашивала вплоть до того момента, как я остановил машину у входа в отель.
— Мне недолго собирать вещи. Подождешь меня здесь или на первом этаже? Мне кажется, тут нельзя парковаться.
— Пойду с тобой, разумеется. Но ты права, здесь машину лучше не оставлять.
Кора терпеливо ждала меня на тротуаре, пока я, как примерный идиот, отъехал метров на триста, чтобы поставить тачку под парковочный знак.
Рядом с ней хотелось быть правильным.
Придурок.
Я не сразу обратил внимание на серую «камри», которая, виляя, ехала по встречке прямо на меня. Быстрая реакция легко помогла избежать столкновения. «Тойота», разминувшись со мной, не снижая скорости, мчалась к отелю. Не соображая, что делаю, я резко развернулся, сам едва не протаранив чью-то машину. Знал только, что мне нужно обратно, к ней.
Но не успел.
Кора уже лежала на газоне.
Глава 21
Я вышла из машины и тут же поежилась, хотя на улице было тепло и ярко светило солнце. Без Германа сразу стало беспокойно. Он еще не уехал, парковался, я знала, что он вернется, но уже чувствовала тоску на душе от нашего скорого расставания.
Не представляю, как я буду без него. Мне было так беззаботно и спокойно в Греции, чувствовала себя там как дома, но на самом деле из дома я только что уехала. Потому что мой дом там, где он.
Зато теперь я знала, что вовсе ему не безразлична. Он тоже помнил меня и скучал все эти месяцы. И пусть ничего не говорит и не признается, я полностью уверена, что важна ему.
А может, я правда повзрослела и включила в себе ту самую женскую интуицию, которая никогда не обманывает?
Темный Аид со светлой душой. Я улыбнулась этому забавному сравнению и, щурясь на солнце, обняла себя за плечи.
Все будет хорошо. Мы со всем справимся вместе.
Я не слышала шум, скорее, почувствовала его. Повернула голову и увидела мчащуюся по дороге иномарку. На всякий случай сделала пару шагов с тротуара на газон, но машина вдруг резко вильнула в мою сторону, как будто я была для нее магнитом. Я не успела даже ничего сообразить, как почувствовала сильный удар в бок. Перед глазами все замелькало, я рухнула на землю. Запах гари, горячего пластика и жесткой травы. В голове стоял шум, я ничего не слышала вокруг, не чувствовала боли. Все кругом замерло.
А потом тишину разорвал резкий крик:
— Кора! Кора!
В голове как будто застучали сотни молотков, я поморщилась от боли. Попробовала сесть, оперевшись на правую руку, но тут же охнула, не удержавшись, упала на землю.
— Жива?! Посмотри на меня!
Все тот же голос врывался в голову, колотил меня изнутри. Я со стоном подтянула к боку левую руку, но сесть не успела. Меня приподняли с земли, на затылок опустилась широкая ладонь.
Мир, наконец, вернулся ко мне. Вместе с Германом. Но мне потребовалось время, чтобы его узнать.
— Кора! Посмотри на меня!
Он лихорадочно ощупывал меня, было больно, но от его рук в тело проникало тепло.
— В-все хорошо… — Я смотрела в его глаза. В них полыхал холодный огонь. Даже темнее стало или это солнце зашло за облака? — Я в порядке. Голова только кружится…
Рядом появилась чья-то тень.
— Скорую, может, вызвать? И полицию.
Я с трудом сфокусировала взгляд. Прохожий? Охранник из отеля? Да какая разница!
— Нет. — Я потянулась к Герману, и он, не позволив мне встать, поднял меня на руки.
— Ну как же… надо вызвать! Девушку же сбили! Понакупают себе прав!
— Мы сами, — отрезал Герман и намного мягче сказал уже мне: — Поехали.
Я кивнула и положила голову ему на плечо. Сильно болел бок, но я терпела. Только слезы катились из глаз. Я молилась, чтобы Герман их не заметил.
— Крови нет, — выдохнул он. — Эта тварь тебя задела специально!
Что было дальше, я помнила очень смутно — лишь то, что ехали мы не очень долго. Голова раскалывалась, меня клонило в сон и немного подташнивало. Герман держал меня за руку всю дорогу.
— Сотрясение мозга, перелом двух ребер и ушибы мягких тканей. Минимум две недели покоя и на обследование.
Я все еще жмурилась от белых стен больницы, куда мы приехали час назад. Мне светили в глаза, заставляли повторять движения, вокруг суетились люди, но я послушно старалась делать то, что они велят.
Через полуоткрытую дверь я слышала, как ругается Герман.
— Я сегодня не приеду, разбирайся без меня. Да, занят. Важнее вас всех, Сева!
Он еще что-то говорил, но один из врачей закрыл дверь. Впрочем, я и так поняла, что Герман поссорился из-за меня с братом. Внутри ничего не дрогнуло при имени Сева. Не вовремя вспыхнула мысль: какой же я была глупой, что собиралась за него замуж!
— Греция и вообще любые перелеты отменяются, и, похоже, надолго, — сказал Герман уже в машине, после того как нас отпустили из больницы. — Останешься здесь, пока не придешь в себя.
Он вдруг изо всей силы ударил кулаком по рулю, отчего по машине пошла сильная вибрация. Я недоуменно посмотрела на него. Нам же сказали, что ничего серьезного — переломы легкие, ребра скоро срастутся, сотрясение… с ним теперь придется жить, но никаких угроз нет.
— Я найду его. Сегодня же, — тихо пообещал Герман, и я прекрасно поняла, о ком это он.
Человека за рулем я не запомнила, единственное, что врезалось в память, — это большие черные солнцезащитные очки, закрывающие пол-лица. Мужчина, возможно, молодой.
— Мне нужно написать бабушке, что я не прилечу. — Голова соображала туго, я чувствовала себя разбитой. Больше всего мне хотелось сейчас лечь.