— Брат, я заплачу, сколько скажешь… — начал было Свальд.
— Все, — отрезал Харальд.
И отвернулся, показывая, что говорить больше не о чем.
Подумал — не вовремя Свальд наткнулся на рабыню, которую он приставил к темноволосой. Серые глаза, заморенная… но молодая, иначе брат не стал бы ее просить. Та самая, больше некому. И Свальд видел ее рядом с Кресив. Точно она.
И ведь как быстро Свальд отловил эту девку — надо полагать, прошлым вечером, сразу же после того, как ее купили. А кончилось все сломанным носом. Жаркая же у них вышла встреча…
Если девчонка узнает об этой истории, начнет злиться уже не на сестру, а на Свальда.
Да, не вовремя.
Харальд нахмурился, снова зашагал вдоль стены, спускаясь туда, где стояли лодки. С другой стороны крепости доносился заливистый лай…
Он уже дошел до береговой кромки, и успел поговорить с Бъерном, стоявшим там, когда тявканье пса вдруг зазвучало слишком близко. И Харальд невольно посмотрел в сторону навесов.
Берег сейчас был полон людей — кто-то стоял у драккаров, просто беседуя, кто-то махал мечами. В такое время подходить к воде неопасно. Кроме того, вчера вечером Сванхильд сама побежала к фьорду, и Ермунгард тут был не при чем…
Но он отдал приказ, и нарушать его не позволено никому.
Харальд коротко, свистяще выдохнул. Потом молча зашагал к проходу между навесами — туда, откуда доносился визгливый лай.
Однако на половине пути его перехватил Гуннлауг — один из тех, кто сегодня охранял девчонку. Тащивший за собой ту самую рабыню, которую сегодня выпрашивал у него Свальд.
При виде девки Харальд ощерился. Та сейчас должна была находиться рядом с Кресив. Но рабыня тут, и ее ведет за собой стражник Сванхильд…
Значит ли это то, на что он надеялся?
— Ярл, Кейлевсдоттир сейчас перед навесами, — торопливо объявил Гуннлауг. И посмотрел на него виновато. — Твоя жена требует, чтобы ее пустили поговорить с тобой. Мы за ней следом уже всю крепость обежали. Парни у крепостной стены сказали, что ты спустился на берег. За навесы, как ты и приказал, мы ее не пустили. Но она уже два раза пыталась пробежать между драккарами — а хватать за руки ты запретил…
— За мной, — приглушенным голосом бросил Харальд.
И размашисто зашагал к навесам.
Узнать надо было многое — но спрашивать он собирался не здесь, а вдали от любопытных ушей.
Сванхильд стояла перед навесами. Шелковый платок сполз на затылок, сбившись, и короткие золотистые пряди радостно трепал ветерок. Рядом тявкал черный Крысеныш — как он и предвидел, девчонка назвала его именно так.
Двое стражников замерли перед ней, преграждая путь к навесам. Один из них оглянулся через плечо, заслышав шаги. Оба тут же расступились, пропуская ярла.
Харальд налетел, на ходу поймал руку Сванхильд, выглядывавшую из прорези плаща — и потащил за собой. Вверх по берегу, к главному дому.
Он остановился лишь тогда, когда завернул за угол хозяйской половины.
— Харальд… — начала говорить девчонка.
— Молчи, — проворчал он, запихивая ее себе за спину.
Затем посмотрел на Гуннлауга, замершего в трех шагах от него.
— Сначала ты. Рассказывай, почему притащился на берег не один, а с рабыней.
— Ярл, Кейлевсдоттир гуляла со своим псом, когда на нее выскочила вдруг эта девка, — степенно сказал стражник. — Закричала что-то не по-нашему. И Кейлевсдоттир захотела с ней поговорить. Мы, понятно, придержали девку за руки, прежде чем подпустить к ней. Мало ли что, я эту бабу раньше в крепости не видел…
Он сделал паузу, вопросительно посмотрел на ярла.
Харальд кивнул.
— Ты все сделал правильно. Продолжай.
— Кейлевсдоттир поговорила с девкой, затем мы пошли в рабский дом. В который ходим каждый день. Там твоя жена сначала побеседовала с рабыней, к которой ходит. А следом попросила у меня меч… и заставила рабыню произнести на нашем наречии — я эту рабыню не хочу, отказываюсь от нее. Та сначала пыталась убежать, и Кейлевсдоттир пошла за ней. Потом она отправилась тебя искать. Вот, собственно, и все.
— Так ты дал ей меч? — быстро спросил Харальд.
И подумал — то ли это, на что он надеялся? Но — меч? Однако…
— Я дал ей кинжал, — заявил Гуннлауг. — Там темно, и проход узкий — могла пораниться, споткнувшись. На ту рабыню хватило бы и кинжала. Я так и сказал Кейлевсдоттир. Так оно и вышло.
И Харальд уже второй раз ощутил, как губы сами собой раздвигаются в усмешке. Он стер ее с лица, глянул на рабыню, тихо стоявшую рядом с Гуннлаугом. Спросил, рассматривая рану и синяк у нее на лбу:
— Что ты наговорила моей жене?
Девка сжалась под его взглядом.
— Я попросилась к ней в услужение. Сказала, что жаловаться ни на кого не хочу — но если она не возьмет меня к себе, мне не жить. Вот и все.
По крайней мере, она умная, подумал Харальд. Знает, когда надо молчать.
— С тобой я поговорю потом, — резко бросил он. И снова посмотрел на Гуннлауга. — Отойдите пока в сторону. Мне надо поговорить с женой.
Мужчина, вцепившись в рабыню, проворно зашагал прочь. Остальные двое стражников заторопились следом.
И только после этого Харальд развернулся к Сванхильд. Двумя пальцами подцепил сбившийся платок, натянул ей его на голову.
Девчонка моргнула, сказала упрямо:
— Моя сестра не хочет рабыню. Я ее беру.
— Сванхильд, — тихо начал было Харальд.
А потом, плюнув на все, притиснул ее к стене главного дома. Прошептал, наклоняясь к уху, прикрытому сейчас шелком:
— Твоя сестра тоже рабыня. Моя. А рабыня не может чего-то хотеть или не хотеть. Она слушается приказов хозяина. Ты слишком мало была рабыней, Сванхильд. Неважно, что сказала Кресив. Важно, что приказал я. А я приказал этой девке служить твоей сестре.
Сванхильд, выслушав его, повернула голову. Но Харальд так и не выпрямился, стоял, по-прежнему пригнувшись, щекой ощущая гладкость шелка, раковинку уха за ним — а потому мягкие губы скользнули по его щетине. Девчонка попросила торопливо:
— Прикажи служить мне, Харальд. Раз ты хозяин.
И он ощутил каждое ее слово — выдохом на своей щеке, щекочущим движением припухлых губ…
Тело ответило жарко, с готовностью, и Харальд притиснул Сванхильд поплотнее к стенке. Откинул голову, чтобы видеть ее лицо.
Она ждала. Глядела умоляюще.
Пес, отбежавший куда-то в сторону по своим делам, пока Харальд вел Сванхильд к главному дому, снова вернулся к своей хозяйке. Запрыгал рядом, затявкал.
— Тихо, — рыкнул Харальд.
И снова посмотрел на Сванхильд. Подумал — с одной стороны, кое-что уже получилось. Жаль, что он не видел девчонку, когда она просила меч. И то, как шла за Кресив с кинжалом в руке. Вот только…
Вот только это был лишь первый шаг. А ему хотелось большего.
Дней через десять он собирался отправиться на тюленью охоту, забрав Сванхильд с собой — так оно спокойнее. А до этого пусть займется полезным делом.
— Нет, — негромко уронил наконец Харальд. — Пусть рабыня по-прежнему прислуживает Кресив. А ты…
Он ожидал, что Сванхильд дернется, посмотрит возмущенно — но вместо этого она чуть прищурилась. Наклонила голову, посмотрела на него изучающе.
— А ты, Сванхильд, присмотришь, чтобы твоя сестра стала такой, какой ты хочешь. Ты жена ярла. Если ты не научишься управляться с рабынями — как я управляюсь со своими воинами — то тебе будет трудно. Я даю тебе полную свободу. Ты можешь делать с Кресив все, что пожелаешь. Можешь приказать своим стражникам выпороть ее, наказать, как хочешь. Однако эта девка будет по-прежнему прислуживать ей. Такова моя воля.
— Ты сам приказал моей сестре бить рабыню. Наказывать, — вдруг горячо и быстро сказала Сванхильд. Прищуренные глаза распахнулись, блеснули оскорблено. — Для этого? Чтобы я тоже била? Как ты?
Вот теперь она дернулась. И его тело в ответ потяжелело ниже пояса еще сильней.
— Я не приказывал ей этого, — медленно ответил Харальд. — Я ей это разрешил. Тут есть разница. И я сделал это намеренно, чтобы ты посмотрела на свою сестру — и увидела, кого жалеешь. Будь доброй с добрыми, Сванхильд — если уж не можешь по-другому. Но злой со злыми.
Он рывком отодвинулся, подумал — хорошо, что зима, и на нем тяжелый плащ. Бросил, отступая назад:
— Иди. Подумай над моими словами. И еще кое-что. Если ты снова притащишь ко мне какую-нибудь девку — я ее просто выпорю. Не бегай ко мне по пустякам. Разбирайся с рабынями сама… жена ярла.
Сванхильд стояла у стены, глядя на него недоверчиво и настороженно. Харальд развернулся, крикнул:
— Гуннлауг. Сюда.
И когда стражники подошли, распорядился:
— Охраняйте Кейлевсдоттир. Все мои приказы по-прежнему в силе.
Следом перевел взгляд на рабыню, которую один из парней тащил за руку.
— Ты. Иди за мной.
Шагая к рабскому дому, Харальд прислушивался к тявканью пса, вновь оживившегося, едва он отошел. Ик шагам рабыни, спешившей следом. Остановился на половине пути, спросил, поворачиваясь к девке:
— Отметина на лбу у тебя от моего брата?
Та оступилась, шагнув последний раз — и замерла.
— Нет. От Краса…
— От Кресив, — оборвал ее Харальд. — Рассказывай, как и где ты наткнулась на моего брата.
— Он подстерег вчера вечером у бани, — безжизненно ответила рабыня. — Схватил сзади. Я случайно дернулась… я не хотела.
Харальд едва слышно фыркнул. Но сказал холодно:
— Дернулась ты случайно, но метко. О том, что было — забудь. Никому ни слова. Брату я уже запретил к тебе подходить. А тебе я запрещаю выходить из рабского дома после того, как стемнеет. Передай это Кресив. Служить по-прежнему будешь ей. Ступай.
Рабыня, наклонив голову, обошла его и послушно двинулась вперед. К рабскому дому.
В этот момент из-за угла хозяйской половины показалась Сванхильд. Похоже, его жена уже успела что-то надумать. И Харальд, усмехнувшись, торопливо зашагал в другую сторону. К фьорду.
Порог рабского дома Неждана переступила через силу. Подошла к Красаве, махнула ей поклон. Сказала, пряча глаза, на которых уже выступили предательские слезы: