Харальд загреб пригоршню снега, поднес к носу. Даже и не надеялся что-то унюхать, разве что запах жира, которым могли смазать кожу. Но неожиданно учуял легкий рыбий запашок. С привкусом моря.
След между тем уходил в лес, в сторону гор, а не побережья. Конечно, рыбу в Нартвегре ели не только на берегу…
Но чтобы запах сохранился так долго, и не стерся после беготни по снегу, хозяин сапог должен был не раз и не два потоптаться по рыбьим потрохам.
По крайней мере, собаки легко возьмут след, подумал Харальд, выпрямляясь. Нов темноте двигаться придется медленно, чтобы не налететь на ствол…
Он вдруг вспомнил о Сванхильд, сидевшей в Йорингарде голодной с утра. Однако желание найти того, кто устроил охоту зова, не отпускало. Если повезет, к утру он вернется. И принесет ей еды. Зато смертей в крепости больше не будет.
Харальд махнул рукой, подзывая своих людей, которым приказал пока держаться в стороне, чтобы не затоптать следы. Подумал — надо было взять лыжи. Кони, когда устанут, начнут вязнуть в снегу…
Он схватил самого крупного из кобелей, взятых на сворку, за загривок. Придавил, заставив понюхать след, приказал:
— Ищи.
Затем свистнул и сел на коня.
Пес, первым понюхавший след, молча и возбужденно задергал длинный поводок — рвался в лес. Позади него другие псы начали крутиться над отпечатками ног, тоже натянули поводки…
Отряд тронулся.
Вот только псы, сделав круг по лесу, выбрались к натоптанной людьми дороге, ведущей из округи к Фрогсгарду. И там след потеряли, сгрудившись в кучу на колее, в паре десятков шагов от того места, где убийца выбрался на дорогу. Днем тут проехались несколько саней, перекрыв след человека, которого искал Харальд.
И проехались именно в прошедший день, потому что следы полозьев так и не припорошило снегом. Как и конские лепехи, тянущиеся по проселку.
Кто-то из едущих во Фрогсгард мог еще и подвезти убийцу, устало подумал Харальд. Тогда по следу его и вовсе не найти.
Хорошо хоть, есть рабыня, видевшая того человека. Он оглянулся на Кресив, решил — нужно ее расспросить, но так, чтобы отвечала не на своем ломаном нартвежском. Расспросить с помощью той девки, Ниды. Пусть опишет убийцу. И завтра же он пошлет людей во Фрогсгард — искать.
А сам наконец выспится. Иначе скоро свалиться с ног.
Харальда не было весь день. Уже под вечер Неждана, сидя на сундуке напротив кровати, несмело предложила:
— Может, хоть яиц тебе принести, Забава Твердятишна? Вареных или сырых? Туда-то яда никто не подсыплет…
Забава глянула на нее, подумала — вот уже и Неждана сообразила, почему Харальд запретил ей брать еду из чужих рук. О яде заговорила.
Ей вдруг стало неловко за то, что она вроде как не доверяет Неждане, пусть и по приказу мужа. Ясно же, что девка хорошая, честная. Но — Харальд приказал не брать…
И Забава, помолчав, ответила:
— Нет. Выйти мы не сможем — мне велено после заката из дома не выходить, а тебе сказано при мне всегда быть. Да и стражники, что под дверями стоят, вряд ли нас выпустят. А если выпустят, то Харальд их прогонит…
— Так и будешь голодной сидеть? — изумилась Неждана. — Весь день? Меня-то ты покормила, а сама?
Забава через силу улыбнулась. Есть, по правде говоря, уже хотелось — но тревога была сильней голода, так что о еде она не особо думала.
То, что Харальд не пришел вечером, означало, что он все еще не вернулся в крепость. Но ведь ночь во дворе. Что там ночью разглядишь в лесу?
А вдруг наткнется на колдуна, который людей из крепости убивал, со страхом подумала Забава. И случиться чего…
Ей показалось, что в животе у нее все закаменело от этой мысли. Она прерывисто вздохнула — и сказала, стараясь, чтобы голос звучал ровно:
— Ничего со мной не случиться. А ты, Неждана, спать ложись. На сундуках, как в прошлую ночь. Я пока пошью. Не спиться мне что-то…
Вот я и вернулась, счастливо подумала Красава, въезжая уже на рассвете в ворота Йорингарда.
Она разжала руки — в дороге, чтобы не свалиться с крупа коня, пришлось ухватиться за здоровенного мужика, Олафа, сидевшего перед ней. Торопливо сползла вниз.
— Куда, — запоздало рявкнул Олаф. — Лягнет.
Но невысокий жеребец почти отпрыгнул от уже стоявшей на стоптанном снегу Красавы. Фыркнул, запрядал ушами, покосился темно-фиолетовым глазом…
Харальд, ехавший впереди отряда и уже спешившийся, распорядился:
— Болли, сбегай в мою опочивальню. Приведи сюда рабыню, которая прислуживает Сванхильд.
Про Нежданку говорит, сообразила Красава. Вот теперь хитрее надо, а то как бы не учуяла чего подлюка. Да не доложила Харальду или самой Забавке.
Она опустила голову, съежилась. Старательно поморгала, выдавливая на глаза слезу — чтобы пожальче выглядеть.
Неждану привели быстро. Красаву подтолкнули в сторону Харальда, стоявшего чуть дальше. Она зашагала мелкими шагами, покачиваясь, словно от усталости.
— Поговори с ней, — отрывисто приказал Харальд Неждане.
И указал на Красаву.
— Я хочу знать, как выглядел тот человек, которого она видела в лесу, над убитым.
Красава дождалась, пока Неждана ей повторит сказанное ярлом — и начала дрожащим голосом на славянском наречии расписывать того, кого на самом деле не видела. Но слова будто сами приходили на ум.
— Высоченный такой мужик, волос светлый, с рыжиной. На лбу, над левой бровью — шрам… рубаха темная, вроде кожаная, не из ткани.
— Без плаща? — уточнил Харальд.
Неждана перевела — и Красава тихо, с сомнением поговорила:
— Вроде бы на дальней березке плащ у него висел. И пояс с мечом на ветку был наброшен. Больше я ничего не заметила.
Харальд, как только Неждана повторила сказанное, бросил:
— Пошли отсюда. Обе.
Красава тут же развернулась и, опустив голову, пошла к рабскому дому. Следом зашагала Неждана.
Позади Харальд раздавал приказы — отобрать человек двадцать, поумней и постарше. Отправить их во Фрогсгард, с парой саней. Пусть говорят, что ярл послал прикупить разного добра — меда к йолю, хороших кольчуг, веревок для драккаров, на снасти. А сами выспрашивают о высоком мужике…
— Ты, получается, в лесу убивца видела? — сказала вдруг у нее за спиной Неждана.
Красава на ходу развернулась. Посмотрела на девку — горько, опечаленно. И склонила голову.
— Прости меня, Неждана. Груба я была с тобой. Била тебя… все от глупости моей.
— А теперь, выходит, поумнела? — как-то не слишком жалостливо спросила Неждана.
Красава глубоко вздохнула. Скривила губы.
— Меня к новому хозяину отослали. Жена его била, пинала… она в меня тыкает кулаком, а я все про тебя вспоминаю. Думаю — поделом мне. Я с тобой тоже неласкова была. Зверем на тебя кидалась.
— Хозяйку-то как звали? — вдруг спросила Неждана.
— Халла…
Неждана кивнула.
— Эта может. Ну, бывай, Красава Кимрятовна.
Девка уже шагнула в сторону, когда Красава попросила:
— Зови меня просто Красава. Так простишь, Нежданушка? Вина моя перед тобой большая…
— Да прощаю, чего уж там, — на ходу кинула Неждана.
И ушла в сторону недавно выстроенного главного дома.
Первым делом осмотрюсь, подумала Красава, провожая подлую чернавку взглядом. С Забавкой повидаюсь. И перед ней тоже повинюсь. А уж потом прикину, что можно сделать…
Сердце у нее радостно тумкало.
Забава так и уснула — на кровати, с шитьем в руках. А проснулась от стука в дверь и возгласа Болли:
— Сестра, позволь войти.
Она вскочила, опрометью кинулась ко входу. Распахнула дверь, увидела в проходе заспанных стражников и своего приемного брата. Выдохнула:
— Что? Харальд?
— Он здесь, в Йорингарде, — прогудел Болли. — Вернулся. Мы все вернулись.
У Забавы от облегчения закружилась голова, и она, покачнувшись, привалилась плечом к косяку.
— Ярл требует рабыню, которая тебе прислуживает, — деловито сказал брат.
— Зачем? — удивилась Забава.
Болли ответил сумрачным взглядом, сказал коротко:
— Для разговора.
И отступил от двери, всем своим видом показывая, что больше ничего не скажет.
Неждана, уже вскочившая с сундука, на котором спала, накинула обновку, короткий плащ из грубой шерсти. Выскочила наружу.
А Забава осталась ждать.
Неждана вернулась быстро. У порога скинула плащик, объявила:
— Забава Твердятишна, сестра твоя снова в крепости. Ярл привез.
— Ты ее видела? — спросила Забава. И брови у нее сами собой столкнулись на переносице.
— Видела. Прощенья у меня просила. Ее, Забава Твердятишна, отправили к моим бывшим хозяевам. Говорит, несладко ей там пришлось. Ну, в это я верю…
— А во что не веришь?
Неждана, прежде чем ответить, уложила сложенный плащ на крышку сундука.
— Прощенья она у меня просила, Забава Твердятишна. За все, что сделала. Только уж больно гладко да сладко просила.
— Так, может, одумалась? — уронила Забава. — Поумнела?
— Зарекался дятел дерево долбить… — Неждана качнула головой. — В лесу возле Ограмюры, где я раньше жила, кого-то убили. А Красава рядом с убитым человека видела. Потому ярл и привез ее сюда. И меня позвал, чтобы я у твоей сестры на нашем наречии выспросила, как тот человек выглядел. А потом перевела. Только…
Неждана вдруг запнулась, глянула на Забаву осторожно.
— Говори, — потребовала она.
— Только боюсь…
Дверь вдруг отворилась — и вошел Харальд. С громадной миской, с баклагой в руках. Глянул на Неждану, приказал:
— Иди. Вернешься сюда к закату.
Девка снова подхватила плащик, вылетела за дверь.
Забава, стоявшая возле кровати, торопливо шагнула к Харальду. Протянула руки, чтобы принять принесенное. Спросила, глядя ему в лицо:
— Спать будешь? Я уйду. Чтобы тихо, спокойно…
Он мотнул головой.
— Нет. Ты останешься.
И следом скинул плащ, сапоги, шерстяную рубаху, под которую, по зимнему времени, уже начал поддевать еще одну рубаху, из шерсти потоньше, без рукавов. Стащил штаны, оставшись в подштанниках — которые тоже начал одевать только сейчас, когда похолодало. Завалился на кровать, устало посмотрел на Забаву.